— Стой! — И я услышал его шаги, приближавшиеся ко мне. Но потом дверная ручка наконец поддалась, я стремглав вылетел в дверь, как пуля из винтовки, и с ходу налетел на стол миссис Эксфорд, с которого градом посыпалась какая-то мелочь. Вероятно, это были семейные фотографии.
— Кори! — услышал я позади себя громовой голос. — Нет! Словно человек-ядро я отрикошетил от стола к двери. Влетев в бесконечный ряд стульев, я пребольно ударился коленом о какой-то острый угол. С моих губ сорвался крик боли. Шаря в темноте руками, я тщетно пытался найти дверь в коридор, но стулья все время путались у меня под ногами, как будто по собственной зловредной воле решили мне помешать. Рука мэра ледяной паучьей лапой легла на мое плечо; я содрогнулся от смертельного ужаса, пронесшегося у меня вдоль позвоночника.
— Нет! — приказал он, и его пальцы начали смыкаться на моем плече.
Отчаянно рванувшись, я освободился. Впереди меня стоял стул: мгновенно обогнув его, я оттолкнул стул назад, мэру под ноги.
Споткнувшись о стул, мэр чертыхнулся, его ноги запутались, и он с размаху грохнулся на пол. Отвернувшись, я лихорадочно шарил по стене в поисках двери. Каждый миг я ожидал, что руки мэра вот-вот сомкнутся на моей лодыжке, чтобы утянуть меня в преисподнюю, сравниться с которой могло разве что обиталище чудовища в стеклянной банке из “Пришельцев с Марса”. Я сходил с ума от страха; я чувствовал, как по моему лицу катятся бессильные слезы. Сморгнув, я продолжил поиски. Внезапно моя рука наткнулась на дверную ручку, холодную как лед, но ведшую к избавлению. Я повернул ручку двери, вывалился наружу и бросился бежать по длинному коридору, озаряемому вспышками молний, слыша, как мой дробный топот по линолеуму эхом отдается в пустынном государственном учреждении, органично смешиваясь с громыханием грома.
— Кори! Немедленно вернись! — закричал из двери своего кабинета мэр, как будто верил в то, что его крик мог возыметь действие. Мэр Своуп гнался за мной, он тоже бежал, и я слышал топот его ног. Воображение рисовало мне ужасную картину: мое бездыханное тело превращено бейсбольной битой в кровавую кашу, мои руки пристегнуты к раме Ракеты, который тонет, уходит вниз во тьму, в кошмарное небытие озера Саксон.
Мои ноги заплелись, я споткнулся и с размаху прокатился на животе по линолеуму, больно стукнувшись об пол подбородком, но, не обращая внимания на боль, я моментально вскочил на ноги и снова припустил, потому что шаги мэра Своупа уже громыхали над моей головой.
— Кори! — снова заорал он; в его голосе клокотала ярость. Так, по моему убеждению, должен был кричать настоящий маньяк-убийца. — Остановись, я приказываю тебе!
“Черта с два”, — отозвался про себя я.
Через несколько шагов в свете, лившемся сверху сквозь потолочный купол, я различил ступеньки лестницы и бросился вниз, не держась за перила; от такой картины мама наверняка сошла бы с ума от ужаса. Мэр Своуп пыхтел позади меня, и, судя по его голосу, терпение его давным-давно кончилось:
— Нет! Кори! Нет!
Докатившись до подножия лестницы, я опрометью пересек холл и через широкую тяжеленную дверь вывалился под ледяной ливень. Ливень кончался; сиреневая с темным подбрюшьем туча, похожая на растолстевшую жабу, ушла к лесистым холмам, оставив Зефир в покое. Ловко отомкнув Ракету, я вскочил в седло, бросив цепь с замком болтаться на гидранте. Когда мэр наконец появился на пороге, я уже вовсю катил по залитой водой улице, изо всех сил налегая на педали. Мэр до конца не сдавался и с порога закричал мне в спину, приказывая немедленно остановиться.
Последнее, что я услышал от него — нужно сказать, что эти слова показались мне несколько странными, в особенности если учесть, что они исходили из уст обезумевшего убийцы:
“Ради Бога, поезжай осторожней! ”
Ракета молнией летел через наполненные дождем выбоины на дороге, его золотой глаз сам выбирал во тьме дорогу. Над моей головой уже расступались облака, а в разрывы проникали золотые лучи солнца. Отец всегда говорил, что когда во время дождя показывается солнце, это значит, дьявол колотит свою жену. Едва вывернув из-под колес нескольких мокрых машин на Мерчантс-стрит, я свернул в сторону и что было силы покатил к дому.
Добравшись наконец до крыльца, я затормозил Ракету и с глазами, расширенными от страха, волосами, прилипшими ко лбу, влетел в дом. В руке я сжимал добытое дорогой ценой зеленое перо.
— Кори! — закричала мне с кухни мама. — Кори, немедленно иди сюда!
— Сейчас, минутку!
Я ворвался в свою комнату и бросился к своим семи волшебным ящичкам, которые перерывал до тех пор, пока не нашел коробку из-под сигар “Белая сова”. Откинув крышку, я увидел на дне сигарной коробки перо, то самое, которое нашел на опушке леса у озера Саксон.
— Иди сюда сию же секунду! — крикнула мне мама.
— Подожди!
Вытащив первое перышко из коробки, я положил его на письменный стол, а рядом положил другое перышко, только что вырванное из шляпы мэра Своупа.
— Кори! Спустись вниз к телефону! Тебя мэр Своуп!
Вот это да!
Моя уверенность в победе рассыпалась на куски, испарялась, превращалась в ничто, в дым. Я готов был провалиться сквозь землю.
Первое перышко, найденное мной в лесу, было темного изумрудного оттенка. То, что я добыл из шляпы мэра, было значительно светлее. Но и это еще не все: перо из шляпы мэра было — гораздо, раза в два, больше, чем моя находка с озера Саксон. Перышки отличались одно от другого, как небо от земли.
— Кори! Пойди и ответь мэру, пока я не пришла за тобой с метлой!
Когда я, набравшись духу, наконец спустился в кухню, мамино лицо было красным как помидор. Она разговаривала по телефону.
— Нет, сэр, с Кори все в порядке, я уверена, что у него нет никакого нервного срыва, он хорошо себя чувствует. Нет, сэр, обычно он не ведет себя буйно. Вот он спустился, передаю ему трубку.
Обжигая меня горящим яростью взглядом, она протянула мне телефонную трубку.
— Ты что, спятил? Возьми трубку и немедленно ответь мэру!
Я так и сделал. Все, на что я оказался способен, это выдавить из себя жалкое:
— Алло?
— Кори? — взволнованно крикнул мэр Своуп. — Я просто хотел убедиться, что ты благополучно добрался до дома. Господи, ну и страху я натерпелся, особенно когда ты сбегал в темноте по лестнице и в любой момент мог сломать себе шею! Когда ты внезапно сорвался с места и бросился бежать, мне показалось, что у тебя.., что с тобой.., в общем…
— Нет, сэр, — тихо и покорно отозвался я. — Я хорошо себя чувствую. Со мной все в порядке.
— Хорошо. Когда свет погас, я решил, что ты, наверно, испугался темноты. Ты мог упасть и ушибиться, и я хотел успокоить тебя. И потом, твои родители наверняка бы не одобрили, если бы я отправил тебя домой одного на велосипеде в такой ливень. Тебя могла сбить машина, да мало ли что могло случиться.., слава Богу, что все обошлось…
