Она упорно шла вперед, с каждым шагом приближаясь к окопу с засевшими в нем американскими солдатами. Над бруствером высунулась чья-то голова в круглой каске, затянутой защитной сеткой с прутиками. Тут же просвистела пуля, попав прямо в переносицу и отбросив голову назад. Какой-то молодой солдат выскочил из окопа и, строча перед собой из ручного пулемета, помчался вперед, призывая за собой остальных. Но вот он покачнулся и, взмахнув руками, опустился на землю с простреленной грудной клеткой. Пулемет выпал у него из рук с резким бряцаньем и зарылся наполовину в песок.
Джоун подошла к краю окопа. На дне корчились в предсмертных судорогах солдаты, хватаясь руками за кровавые раны. Кто-то просил пить, кто-то стонал, предчувствуя скорый конец своим мучениям. Рядом валялся «Томпсон», его хозяину, лежавшему тут же, гранатой снесло полголовы. Из пробитой фляжки сочилась вода, но раненый в живот не мог дотянуться до нее. Где-то совсем рядом разорвался снаряд от крупнокалиберной пушки, засыпав землей еще живых молодых парней в военной форме. Еще взрыв. Снова куски почвы полетели на извивающиеся тела. Грохот разорвавшегося снаряда — столб пыли и песка оседает на спины и животы солдат, погребая их заживо.
Но что это? Что это за звук? Хлопанье крыльев огромного стервятника, кидающего тень на азиатскую землю?
Джоун подняла голову: ВЕРТОЛЕТ!
Трава затрепетала волнами от нагоняемого его лопастями ветра.
Вертолет, низко пролетев над окопом, стал подниматься.
— Куда же вы?! — закричала Джоун, заламывая руки.
— Они ведь еще живы! Вернитесь! Спасите моего отца! Вертолет по-прежнему набирал высоту, словно не желая слушать адресованные к нему мольбы. Лишь знак военно-воздушных сил США на его борту, казалось, ответил на призыв: его звезда, вспыхнула в охватившем вертолет огненном вихре.
Джоун упала на колени и, обхватив голову руками, повалилась на песок, захлебываясь в плаче от бессилия что-либо изменить…
Она проснулась от резкой трели телефона, стоящего у постели на тумбочке. Не открывая глаза, шарила руками в поисках трубки. Перевернув попутно стаканчик с карандашами и скинув на пол пудреницу, она все же нащупала ее и прижала к уху.
— Да, — буркнула Джоун, приподнимая длинные ресницы и всматриваясь в темноту.
— Это Джоун Соммервиль? — осведомился чей-то женский голос.
— Соммервиль, точно.
— Вы оставили свою визитную карточку в клубе.
— Ну?
— Я Терри Крейд. Что вам от меня нужно?
— Мне нужно поговорить с вами Терри, — сбрасывая остатки сна, сказала Джоун и посмотрела на часы, они показывали два часа ночи.
На том конце провода замолчали.
— Только не вешайте трубку! Это важно, — почувствовав, что Терри не из тех, кто охотно откровенничает с репортерами, поспешила добавить Джоун.
— Давайте договоримся так, — предложила Терри. — Мой парень только что выгнал меня из дома, и мне негде ночевать. Так что если вы меня устроите, мы сможем побеседовать.
— Как, сегодня тебе негде ночевать?
— Ну да…
Джоун еще раз глянула на светящийся циферблат часов.
— А что, с этим проблемы? — спросила Терри, — С вами сейчас дружок в постели?
— Нет, нет, — смутилась Джоун. — Да ради Бога… Приезжайте прямо сейчас. Не обращайте на меня внимания, просто мне приснился кошмар, поэтому я несколько заторможенная…
— Ну и хорошо. Я скоро буду, — обрадовалась Терри. — Это ваш адрес на визитке?
— Да.
— Ну тогда все.
Джоун повесила трубку на рычажок и, включив у изголовья ночник села на постели.
— Черт, ну надо же в такое время, — проворчала она и чтобы окончательно прогнать сон, решила принять холодный душ.
Выходя из ванной и вытирая руки махровым полотенцем, она пошла на кухню, чтобы сварить кофе, но на полпути ее остановил веселый мотивчик дверного звонка.
Повернув ручку замка, Джоун открыла дверь.
— Это я, — представилась Терри на манер капитана Дрейка, закрывая один глаз ладонью.
Джоун сняла цепочку и впустила гостью в прихожую. Терри вошла и с удивлением стала оглядываться по сторонам, явно не ожидая увидеть себя в цивилизованной квартире.
— Проходи, — гостеприимно махнула ей рукой Джоун. — Раздевайся. Я сейчас…
Терри сняла с себя джинсовую безрукавку, одетую поверх кожаной куртки, и осталась в облегающем фигуру черном, блестящем, очень коротком, платье.
Джоун вернулась в широком зеленом свитере и черных брюках.
— Обувь тоже снимать? — поинтересовалась Терри, увидев застланный ковром пол.
— Да, желательно, — подтвердила ее предположение хозяйка и прошла на кухню.
Терри развязала кожаные ремешки, накрест стягивающие голенища ее сапог и в колготках проследовала за Джоун, попутно восхищаясь обоями и отделочным штапиком.
— Идешь в комнату! — скомандовала Джоун. — Я сейчас принесу кофе с бутербродами. Подумав, она добавила: — Может, ты есть хочешь?
— Да я… — промямлила Терри.
— Ясно, — заключила Джоун. — Через десять минут будет готово.
— Какой кошмар? — как-будто об этом только и шла речь, спросила Терри, удобно расположившись в кресле и уплетая яичницу с ветчиной.
— Что? — переспросила Джоун, не сумевшая переключиться так же быстро.
— Ты говорила по телефону, что тебе кошмар приснился, — теперь Терри выглядела довольной и счастливой.
С комфортом, подогнув под себя ноги, она наслаждалась вкусом крепкого черного кофе, в который для аромата Джоун добавила ложечку коньяка.
— Ах, да, — вспомнила Джоун. — Не то, чтобы кошмар… Я знаю, в чем дело.
— А в чем?
— Почему тебе это так интересно?
— Прошу прощения…
— Да ничего страшного. Мне приснился отец.
— Да?! А он что, к тебе лез?
— Нет, нет, — заверила Джоун. — Ничего такого. Он умер до моего рождения. — Во Вьетнаме погиб. Я не знаю подробностей. Но мне снится смерть… Я пытаюсь его спасти…
— Это здорово! — воскликнула Терри.
Джоун удивленно на нее посмотрела, не разделяя внезапного веселья.
— Извини… — попыталась исправить свою неловкость Терри. — Просто… Мне вообще не снятся сны. Никогда. Ложусь и проваливаюсь в какую-то черную яму, а открываю глаза — уже утро. Наверное, так же выглядит смерть, только без пробуждения.
— Может быть…
— Для меня является странным само состояние сна. Я завидую. Как будто у всех есть это ощущение, а у меня нет. Дома, улицы, я, мои дурацкие кавалеры… — вот и весь мой мир. Но есть ведь что-то еще. Неизвестный ночной мир? Это ведь здорово, — Терри закатила глаза и отодвинула от себя чашку с темной гущей на донышке. — Хороший кофе.
Терри встала и прошлась по комнате, вытягивая руки вверх и сладко зевая.
— У тебя есть сигареты?
— Да, секунду…
Джоун на миг скрылась за дверью спальни и показалась вновь с пачкой «Salem» и небольшой хрустальной пепельницей на четырех ножках. Терри вытащила сигарету с белым фильтром, увидев, что Джоун кладет коробку на стол, спросила:
