– Оно конечно, – согласилась Матрена, – только кто же к Григорьеву пойдет…
– Я могу сходить, – отозвался Вовкин отец, выслушав перебранку Матрены и Вовки.
Матрена промолчала, только поглядела задумчиво. Вовкин отец накинул куртку и вышел. Он скоро вернулся и рассказал о том, что Григорьев действительно притащил сломанный автобус, что водитель ночевал у него, а пассажирка домой пошла. Утром водитель и сын Григорьева отправились в район.
– А волков действительно много, – добавил отец, – так что в лес – ни ногой.
– А днем? – спросил Вовка.
– И днем не стоит.
– У-у, мы хотели на лыжах побегать.
– Вот и бегайте, только неподалеку и днем, – отрезал отец.
Друзья забрались на чердак и перекопали там всю рухлядь. Обнаружили старые лыжи, еще крепкие, правда, крепления разболтались, ну ничего, это можно починить. Вовка решил, что будет на них бегать, а свои отдаст Мишке.
Неподалеку и днем – скучно. Да еще и дурачок Леша увязался за ними.
Этому Леше было лет двадцать пять, наверное. В поселке рассказывали, что его, совсем маленького, напугали собаки, а может, не собаки, а волки. И вроде спас Лешу Вовкин дед, но с тех пор у мальчишки что-то с головой случилось, сделался дурачком. Правда, некоторые сомневались и доказывали, что Леша таким и уродился. Во всяком случае, пока был жив Вовкин дед, Леша крутился возле него. Человеком он был безобидным, к тому же не совсем беспомощным, себя, во всяком случае, обслуживал, да и другим помогал, мог и воды принести, и дров наколоть. Сердобольные бабки его подкармливали. А жил он где придется, хотя у него было свое жилище – развалюха, оставшаяся от матери.
– Да чего он к нам привязался? – возмутился Мишка. – Раньше вроде не приставал.
– Кто его знает, – Вовке тоже не нравилось Лешино присутствие, но не гнать же дурачка, и так обижен судьбой человек.
Нет, по поселку кататься не было никакой возможности. Лешка бегал за ними, громко хохотал и пел.
Вовка не выдержал:
– Слушай, давай смоемся от него, – предложил он другу.
– А как?
– Да свернем в лес, он и отстанет.
– Давай! – легко согласился Мишка.
Они свернули с проселка в огороды, обогнули заброшенную лесопилку, выкатили на опушку и рванули к сосняку.
Леша остался далеко позади. Он стоял, размахивал руками и что-то кричал им вслед.
Дедовы лыжи шли отлично! Надо же, столько пролежали на чердаке и не рассохлись. Все-таки умели раньше вещи делать!
– Смотри! – позвал Мишка. – Кажется, волчьи следы.
Вовка подкатил, посмотрел на цепочку отпечатков лап, крупных отпечатков, явно не собачьих. Цепочка тянулась по снегу и исчезала среди деревьев.
– Со стороны поселка шли, – прикинул Вовка.
– Точно, – согласился Мишка. – Выходит, старухи не врали.
– Я видел одного ночью, – признался Вовка.
– Где?
– У нас под окном.
– Так это одиночка?
– Нет, их несколько, стая, видишь, след в след шли, – объяснил Вовка.
– Вот бы выследить! – вздохнул Мишка.
– Ну выследишь, и что? Ружья-то все равно нет. А что мы будем делать без ружья?
– Ну, можно сообщить, – предположил Мишка, – приедут специалисты, или кто там…
– Да какие там специалисты! – отмахнулся Вовка. – Кому нежен этот поселок. К тому же здесь заповедник, а значит, отстрел животных запрещен.
– А если волки начнут на людей нападать? – не отставал Мишка.
– Ты же слышал, говорят, уже нападали, – напомнил Вовка.
– Так ведь не подтвердилось, то ли нападали, то ли нет. На нас же не бросились. Как будто дрессированные, вроде их остановил кто-то.
Мальчишки неуверенно топтались на месте, не зная, на что решиться. Они уже было повернули назад, как вдруг заметили свежую лыжню, даже предположили сначала, что это их лыжня, но скоро сообразили – нет. Их лыжня – вот она, а та идет параллельно с волчьими следами.
– Кажись, не мы одни за волками следим, – процедил Вовка, – есть еще охотник.
– Так давай за ним прокатимся, у него-то наверняка ружье есть, – обрадовался Мишка.
Вовка сомневался недолго.
– Давай, мы мешать не будем, просто посмотрим.
Друзья быстро побежали по чужой лыжне. Она привела их на поляну и оборвалась у старого пня.
Друзья остановились и оглянулись в недоумении.
Снег на поляне был покрыт многочисленными следами, человеческими и звериными.
– Куда же он подевался? – растерянно произнес Мишка.
– Не он, а они, – уточнил Вовка, – смотри, сколько следов, их было несколько.
Он взглянул на пень и замер:
– А это что такое?
Из пня торчала рукоятка ножа. Простая деревянная рукоятка, старая, отполированная многими прикосновениями, потемневшая от времени. Мишка ножа не видел.
Он свернул к кустарнику у края поляны и крикнул оттуда:
– Здесь лыжи!
– Ничего не понимаю… – произнес Вовка, все еще разглядывая нож. Он почему-то не решался прикоснуться к нему, как будто его что-то останавливало.
– Вован, давай сюда! – снова крикнул Мишка.
Вовка, с трудом отрывая взгляд от ножа, крикнул в ответ:
– Что там?
– Сам посмотри! – отозвался Мишка.
Вовка добрался до кустов. Мишка стоял и тыкал пальцем в три пары лыж и какой-то узел, сваленные и прикрытые ветками.
– Как думаешь, что это значит? – испуганно просил он.
Вовке стало не по себе.
– Не знаю… – в голове крутились разные мысли: «А вдруг здесь произошло убийство! Или нет, тут высадилась группа шпионов… бандиты переоделись, бросили свои вещи и…» А что «и»? Куда они подевались? Эти бандиты-шпионы-убийцы? В лесу без лыж особенно далеко не убежишь. Да и лыжня оборвалась на поляне. Если только… Если только те, кто привел этих, не вернулись обратно по той же лыжне. Это что же получается? Несколько человек, по меньшей мере их было шестеро, пришли в лес, потом трое бросили свои вещи, или их заставили бросить, потом их убили… Но если их убили, то куда подевались тела? И где следы крови? Вовка думал лихорадочно, обрывками, и еще он постоянно вспоминал о ноже, торчащем из пня. При чем тут нож вообще? И когда все это произошло? Следы совсем свежие, ночью был снегопад и поземка, вещи и следы замело бы, значит, те, кто приходил на поляну, были здесь утром, то есть совсем недавно. Между тем Вовка и Мишка никого не встретили, когда выезжали из поселка.
Нет, тут что-то непонятное. И откуда столько звериных следов?! Вся поляна буквально истоптана. И следы-то, скорее всего, волчьи…
Вовка почувствовал, как страх ледяными щупальцами поднимается по позвоночнику, как немеют пальцы, слабеют колени…
– Мишка, – прошептал он, – надо сматываться.
Вовкин страх передался Мишке, его губы побелели, он молча кивнул.
