— Осенью мне всегда становится грустно, — сказал помощник шерифа.
Он придержал лошадь и отхлебнул из фляжки.
— Жизнь — это замкнутый круг, — ответил Джебидия. — Ты родился, страдаешь, а потом тебя ждет наказание.
Помощник шерифа повернулся в седле в его сторону.
— А ты не слишком веришь в воскрешение и награду после смерти.
— Нет, не верю.
— Не знаю как ты, но я бы предпочел добраться сюда пораньше, — сказал молодой человек. — Лучше бы мы проехали здесь днем.
— А ты же говорил, что не веришь в привидения? — фыркнул Билл. — Что тебе все равно, когда ехать.
— Тогда я не стоял на этой развилке, — ответил помощник шерифа, не поворачивая головы. — Эта дорога мне не нравится. И я не люблю играть с огнем. Даже если не верю в призраков.
— Отродясь такой глупости не слыхивал, — сказал Билл.
— Ты хотел, чтобы я поехал с вами, — заметил Джебидия. — Поэтому пришлось подождать до вечера.
— Ты хочешь что-то увидеть, ведь так? — спросил Билл.
— Если тут есть на что посмотреть.
— Ты веришь рассказу Деда? — удивился помощник шерифа. — Правда?
— Возможно.
Джебидия причмокнул, трогая лошадь, и первым въехал на дорогу.
* * *
Когда их кони зашагали по Дороге мертвеца, Джебидия вынул из седельной сумки маленькую, пухлую Библию.
Помощник шерифа притормозил, заставив остановиться и Билла.
— А ты не такой своенравный, как я думал, — заметил он. — Тебе тоже необходимо умиротворение, которое несет Библия.
— В Библии нет никакого умиротворения, — ответил Джебидия. — В ней сплошное недоразумение. Библия — это книга ужаса, и Бог тоже ужасен. Но у этой книги есть сила, и она может нам понадобиться.
— Даже не знаю, что о тебе и думать, преподобный, — сказал помощник шерифа.
— А что тут думать о чокнутом? — заявил Билл. — Я не хочу ехать вместе с сумасшедшим.
— Если тебе придет в голову сбежать, — ответил помощник шерифа, — я выстрелом сниму тебя с лошади. Вблизи из пистолета, вдалеке из ружья. Лучше не пытайся.
— До Накодочеса еще далеко, — сказал Билл.
* * *
Красная глина узкой дороги тянулась впереди, как кровавая лента, и резко заворачивала вправо у лесистой опушки, темной, как чрево кита Ионы. Слетающие листья падали на дорогу, шуршали под копытами и парили в воздухе, подобно огромным шершням. Плотно обступившие дорогу деревья качались на ветру. Трое путников держались левой стороны дороги.
Чем дальше они ехали, тем темнее становилось вокруг. Когда они подъехали к опушке, лес стал так дремуч, а грозовые небеса настолько потемнели, что луна едва проглядывала сквозь тучи и кроны деревьев; ее свет затухал, как жизнь больного младенца.
Они уже проехали изрядное расстояние, и помощник шерифа с облегчением сказал:
— Здесь нет ничего опасного. Может, опоссум в кустах. Ветер.
— Значит, тебе повезло, — откликнулся Джебидия. — Нам всем повезло.
— Ты выглядишь разочарованным.
— Моя работа не намного отличается от твоей. Я тоже ищу плохих парней и стараюсь отправить их в ад. В некоторых случаях — обратно в ад.
И тут, практически одновременно с проблеском лунного света, что-то метнулось перед ними через дорогу.
— Что за чертовщина? — спросил Билл, выходя из оцепенения.
— Похоже на человека, — сказал помощник шерифа.
— Может быть, — произнес Джебидия. — Может быть.
— А ты как думаешь, преподобный, что это было?
— Тебе лучше не знать.
— Нет уж, скажи.
— Джимет.
* * *
Тучи на время расступились, и луна залила светом дорогу и деревья по краям. И в этом свете стали видны насекомые, целый рой, жужжащий в воздухе.
— Пчелы, — сказал Билл. — Черт меня дери, если это не пчелы. Ночью. Это неправильно.
— Ты знаток пчел? — спросил помощник шерифа.
— Он прав, — сказал Джебидия. — И посмотри, их уже нет.
— Улетели.
— Нет… не улетели, — возразил Билл. — Я с них глаз не сводил, и они никуда не улетали. Просто исчезли. Только что были, и вот их уже нет. Как призраки.
— Да ты спятил, — сказал помощник шерифа.
— Это не земные насекомые, — объяснил Джебидия. — Фамильяры.
— Что? — переспросил Билл.
— Они помогают злу и нечисти, — сказал Джебидия. — В нашем случае Джимету. У ведьм в фамильярах обычно черные кошки, но они могут принимать обличье других животных и насекомых.
— Глупость какая, — сказал помощник шерифа. — Полная бессмыслица.
— Как скажешь. Но я буду держать глаза открытыми. И тебе не помешает держать руку на револьвере. Он может тебе понадобиться. Хотя, с другой стороны, от твоих револьверов толку будет немного.
— И что ты хочешь этим сказать? — спросил Билл.
Джебидия не ответил. Он подгонял лошадь, но чем дальше они продвигались вперед, тем труднее становилось сдвинуть ее с места. Кони фыркали и трясли головами, грызли удила и прядали ушами.
— Черт возьми! — сказал Билл. — Что это?
Джебидия и помощник шерифа повернулись к нему. Билл развернулся в седле и смотрел назад. Они проследили за его взглядом и заметили, как бледное, голубоватое в лунном свете существо прянуло в кусты на другой стороне дороги. За ним последовали жужжащие черные точки.
— Что это было? — спросил помощник шерифа.
— Я тебе уже говорил, — ответил Джебидия.
— Это же не человек.
— Неужели не понимаешь? — вмешался Билл. — Именно это тебе проповедник и говорит. Там Джимет, и он не человек. У него синяя кожа. И он весь изуродованный. Я видел его лучше, чем вы. Я хорошо его разглядел. И пчел тоже. Нам надо гнать изо всех сил.
— Поступайте как хотите, — ответил Джебидия. — Я не собираюсь убегать.
— И почему нет? — спросил Билл.
— Убегать — не моя работа.
— Ну а у меня нет никакой работы. Эй, шериф, ведь ты должен доставить меня в Накодочес, где меня повесят! Разве это не твоя работа?
— Моя.
— Тогда поехали и не будем ждать этого дурака. Если ему хочется подраться с выползком из могилы, пусть дерется. А нам до него дела нету.
— Мы договорились ехать вместе, — ответил помощник шерифа. — Так и поступим.
— Я не договаривался, — сказал Билл.
— Твои слова и желания ничего для меня не значат.
И тут в зарослях с левой стороны дороги что-то задвигалось. Что-то тяжелое и быстрое, не стремящееся скрыть свое присутствие. Джебидия глянул туда, откуда доносились звуки, и увидел, как кто-то или что-то пробирается через заросли, ломая ветки. Он слышал громкое, озлобленное жужжание пчел. Против своего желания он пустил лошадь рысью. Помощник шерифа и Билл тут же подстегнули своих коней и нагнали преподобного отца.
