Они доехали до той части дороги, где заросли редели и вдали показались какие-то белые гребни, будто замершие в темноте волны. Но вскоре путники поняли, что видят могильные камни. И кресты. Перед ними лежало кладбище. То кладбище, о котором рассказывал Дед. Тучи на небе разошлись, ветер стих. На глазах всадников следовавшее за ними по кустам существо поднялось на пологий холм, вскарабкалось на один из памятников и уселось на нем. Над его головой вилось черное облако, и жужжание было слышно даже с дороги. Существо сидело на памятнике, как король на троне. Даже издалека было прекрасно видно, что оно голое, мужского пола, с серой кожей (которая голубела в лунном свете), а его голова выглядит несколько деформированной. Свет луны просачивался через трещины на задней стенке черепа и сиял из пустых глазниц. Рой пчел гнездился в пустой груди, между ребрами. Он пульсировал желтоватым, как мед, сиянием. Время от времени из сияния вылетали черные точки и зависали в лунном свете над головой создания.
— Бог ты мой, — сказал помощник шерифа.
— Бог тебе ничем не поможет, — ответил Джебидия.
— Это Джимет, да? И он… оно… неживое.
— Нежить, — подтвердил Джебидия. — Я думаю, он играет с нами. Ждет подходящего момента, чтобы напасть.
— Напасть? Зачем? — спросил Билл.
— Потому что это его цель. А моя цель — ответное нападение. Пора препоясать чресла, мужи, скоро начнется битва не на жизнь, а насмерть.
— Может, лучше пришпорим лошадей и поскачем что есть мочи? — поинтересовался Билл.
Но в этот миг пророчество Джебидии сбылось. Существо исчезло с могильного камня. На краю леса собрались тени, уплотнились, и когда они отделились от еще более густых теней деревьев, то приобрели уже знакомые очертания: голубая в лунном свете кожа, изуродованное лицо, зубы… Длинные и острые зубы. Джимет прыгнул, оттолкнулся ногой от крупа лошади преподобного, перескочил через помощника шерифа и приземлился на лошадь Билла. Билл издал крик и вылетел из седла. Он покатился по дороге, шляпа слетела с его головы, и тогда Джимет ухватил его за соломенные волосы и потащил за собой, как котенка. Они исчезли в лесу. Джимет будто растворился в темноте. Билл закричал, поднял скованные руки (на наручниках серебром блеснул лунный свет), потом зашуршали листья, затрещали ветки, и Билл пропал.
— Боже мой, — сказал помощник шерифа. — Боже мой. Ты это видел?
Джебидия спешился и двинулся к обочине, ведя лошадь в поводу и доставая из кобуры пистолет. Молодой человек остался в седле, но вынул дрожащей рукой револьвер.
— Ты это видел? — повторял он снова и снова.
— Мои глаза не хуже твоих, — ответил Джебидия. — Я его видел. Мы должны пойти в лес и найти его.
— Найти? Ради всего святого, зачем? Зачем нам его искать? Скорее всего, он уже сделал то, что хотел. Черт возьми, преподобный отец, Билл — убийца. Туда ему и дорога. Лучше воспользоваться случаем, и пока старикан расправляется с этим мерзавцем, помчимся что есть мочи до развилки. Ведь Джимет может появляться только на этом участке, правда?
— Дед говорил именно так. Ты поступай как хочешь. А я отправляюсь за ним.
— Зачем? Ты его даже не знаешь.
— К Биллу это не имеет никакого отношения.
— А, дьявол! Не хочу потом стыдиться. — Помощник шерифа соскочил с лошади и указал на то место, где скрылся в зарослях со своей добычей Джимет. — Лошади там пройдут?
— Думаю, нам придется на время спешиться. Я вижу вон там тропу.
— Видишь?
— Более-менее. Пошли, время не ждет.
* * *
Они немного вернулись назад по дороге и нашли ведущую в лес тропу. Ярко светила луна: скрывавшие ее облака разлетелись, как пыльца на ветру. Воздух пах свежестью, но, когда они углубились в лес, запах изменился. К свежести примешивался гнилостный, кисло-сладкий запах — он поднимался откуда-то снизу.
— Кто-то умер, — сказал помощник шерифа.
— Кто-то давно умер, — ответил Джебидия.
В конце концов заросли стали настолько густыми, что им пришлось спешиться и привязать лошадей и уже пешком продираться через колючки и ветки.
— Здесь нет дороги, — сказал помощник шерифа. — Откуда ты знаешь, что он шел этим путем?
Джебидия снял с сучка кусок ткани и поднял его кверху, в свет лунного луча.
— Это лоскут от рубахи Билла, так?
Помощник шерифа кивнул.
— Но как Джимет смог здесь пройти? Как он протащил Билла?
— Того, за кем мы гонимся, не смущают обычные преграды. Ветки, колючки — для живого мертвеца это ерунда.
Некоторое время они шли молча. На пути стали попадаться лозы. Мокрые лозы. Длинные толстые плети, причем липкие, и в конце концов путники поняли, что это не лозы, а кишки, развешанные по деревьям, как гирлянды.
— Свежие, — сказал помощник шерифа. — Я думаю, это Билла.
— Правильно думаешь, — ответил Джебидия.
Вскоре идти стало легче. По дороге они находили части Билла. Желудок. Пальцы. Штаны с одной ногой внутри. Сердце — оно выглядело так, будто его надкусили и высосали. Джебидия из любопытства поднял его и рассмотрел. Потом бросил его в грязь, вытер руки о штанину с ногой Билла внутри и сказал:
— Джимет избавил тебя от кучи хлопот, а штат Техас от затрат на виселицу.
— Боже мой, — сказал помощник шерифа, глядя как Джебидия вытирает кровь о штаны убитого.
Джебидия посмотрел на него.
— Ничего, что я испачкаю его штаны кровью. Ему следует волноваться о более важных вещах, например об адском пламени. Кстати, вон его голова, — указал Джебидия.
Помощник шерифа посмотрел туда, куда указывал палец проповедника. Голова Билла была насажена на обломанную палку, из левого глаза торчал острый сучок. Снизу, подобно языку колокола с веревкой, свисал позвоночник.
Помощника шерифа стошнило в кусты.
— Господи, хватит уже!
— Возвращайся. Я не стану хуже о тебе думать, в основном потому, что я с самого начала был не слишком высокого мнения о тебе. Забирай голову в качестве доказательства и езжай, только оставь мою лошадь.
Помощник шерифа поправил шляпу.
— Мне не нужна голова… И когда дойдет до дела, ты еще порадуешься, что я здесь. Я тебе не маменькин сынок.
— Не надо мне зубы заговаривать. Лучше покажи, на что способен, мальчишка.
Дальше путь был скользким от крови Билла. С пистолетами в руках мужчины взобрались на небольшой холм. Оттуда они увидели заросшее поле, а на его краю — покосившуюся хижину с упавшей трубой.
Проповедник и помощник шерифа направились к ней и остановились у двери. Джебидия пнул ее носком сапога, и дверь приоткрылась. Он вошел и зажег спичку. Ничего, кроме пыли и паутины.
