Николай Басов - Подлодка «Комсомолец»

– Тем не менее, башмак имел место. Хотя, должен признать, – Рыжов блеснул глазами, – упоминается эта деталь не часто. Далее. В конце октября 1955 года на рейде Севастополя, у бочки номер тринадцать взорвался линкор «Новороссийск», полученный от итальянского флота после войны, во время раздела флотов государств Оси между странами-победительницами. Взрыв произошел, приблизительно, в два часа ночи, перед первой башней, а спустя чуть более двух часов корабль перевернулся и утонул. Одно время считалось, что взрыв произошел от поставленной лодкой-малюткой мины, прямо под днищем корабля в той точке, где мог бы сдетонировать пороховой запас. Известно, что в Италии в тот момент имелись подобные лодки, также известно, что князь Боргезе, создатель подводных диверсионных отрядов в фашистской Италии, возможно, лучших к тому времени в мире, поклялся на своей золотой шпаге, что искупит национальный позор – службу такого корабля в составе вражеского флота.

Рыжов попробовал свой чай, вымыл кружку, и стал заваривать следующий чайник, не прерывая рассказа.

– Также разрабатывалась версия старой немецкой мины, поставленной во время оккупации города. Но тут много сомнений. Во-первых, обе севастопольские бухты не просто многократно протраливали, водолазы их буквально облазили, и пропустить мину не могли. Во-вторых, «Новороссийск», как я уже сказал, встал после тренировочного выхода в море предыдущим днем не к своей бочке номер 14, а на якорь, который не сразу захватил грунт, и к бочке номер 13, где разные корабли швартовались уже полторы сотни раз. Это значит, что инициировать мину могла лишь цепь линкора, волочась по дну, на этом сходятся все минеры, как один. Взрыв же произошел совсем не у якоря, а под днищем, как было сказано. Третье, конфигурация взрывной воронки говорит, что взрыв произошел не на грунте, при том, что присутствие плавучей мины на рейде полностью исключается. Четвертое, обе контрольные сейсмограммы, отмеченные в Крыму при взрыве аналогичных немецких мин, разительно отличались от сейсмограммы того взрыва, который утопил «Новороссийск». Есть еще много странностей, например, огонь, пошедший вдоль ватерлинии по правому борту… И второй взрыв, который, тем не менее, почти не вызвал разрушений корпуса, либо оказался полполностью поглощен более мощным, первым вызрывом, что в принципе возможно… Удивляет также характер разрушений корпуса, которому ни один специалист по корабельной архитектуре и прочностным характеристикам судов этого класса так и не нашел разумного объяснения.

– Значит, диверсия? – спросил Кашин.

– Наказали адмиралов, – мерно проговорил Рыжов, – полетели головы… При том, что на кораблях такого класса на любом рейде матросы-автоматчики несут вахту, охраняют по периметру, как противодиверсионные команды… В общем, да, согласились с версией диверсии, хотя признать ее официально не решились.

Новый чай оказался другим, Кашин отведал его с удовольствием, будто бы и не накачался уже кофеином, как если бы ему предстояло работать ночь напролет. Обзор, сделанный Рыжовым с таким знанием дела, захватил его. Хотя главное, связанное с его работой, оставалось еще не выясненным.

– Теперь давайте обсудим вашу версию, и хотя бы косвенные ее признаки.

Рыжов помолчал, поднялся, разминая ноги, одернул свою кофту, снова сел.

– Еще в 25-м, когда мы не знали ничего о башмаке, я обратил внимание на мнение многих флотских офицеров, что взрыв «Иператрицы» – вина рабочих с петроградского путиловского завода, известных своими революционными, как тогда говорили, настроениями. Мы встретились с некоторыми из этих рабочих, и обнаружили, что там у них просто не было подобной организации, а в одиночку провернуть такую диверсию, как взрыв линкора, невозможно. Но это подвело нас к идее проверить слухи, гуляющие по Севастополю. И тогда нам стало известно, что князь Урусов, и один из его подчиненных, старый комендор, кстати, находились в очень сложном, можно сказать, невменяемом психическом состоянии. Они путались с объяснениями, забывали слова и даже собственные команды, очень плохо спали, а любой психолог скажет, что такое состояние сейчас иначе как депрессивным не называется. Причину этого некоторые из подчиненных, которых мы тогда разыскали, определили чрезмерным увлечением Урусова и пресловутого комендора спиритизмом, посещением какого-то кружка, где проводили разные психические, как тогда говорили, опыты. Мы не сумели определить всех членов этого кружка, но выяснили, что к концу лета 16-го года все члены этого вначале довольно шумного сборища отсеялись, остались только указанные лица, которых руководитель выбрал, как наиболе «одаренных».

– Зомбирование? – спросил Кашин.

– Это сейчас так называется, а тогда… не помню точно, но кажется, «инициация», согласно трудам Блаватской. Но по сути это могло быть и зомбирование. Кстати, в описании руководителя кружка Борсина узнала… Вельмара.

– Это тот, который… притырил часть колчаковкого золота?

– Значит, вы знаете эту фамилию? Да, это был он. Наемник, работающий за деньги, граф Калиостро двадцатого века, как его кто-то назвал, враг, связанный с немецкой колонией при дворе, получивший огромное влияние непонятным образом. Его помощницу Борсина тоже узнала, она-то и содержала этот, с позволения сказать, салонный кружок. Ею оказалась княжна Вольская, бывшая смолянка, дочь одной из фрейлин царицы-матери, которую Вельмар в итоге выбрал, как свое доверенное лицо, и пассию заодно, по свидетельству Борсиной. Вольская летом 16-го года куда-то исчезла, хотя для дочери фрейлины, имеющей многие, требующие строго исполнения обязанности при дворе это было неслыханно. Кроме членов этого спиритического кружка Вельмара в Севастополе никто не видел, скорее всего, он мотался между Севастополем и Питером, обеспечивая себе алиби. В целом акция была проделана на довольно высоком по тогдашнему времени уровне.

– Почему же эти данные вы не расследовали более детально? – спросил Кашин.

– Как не расследовали? Пытались расследовать… Но в зомбирование тогда не верили, даже гипноз считался чудом из чудес, а возможность того, что корабль был подорван одним из офицеров, или комендором при содействии этого офицера, мне объяснить не удалось. К тому же и расследование, как я говорил уже, было свернуто приказами сверху.

Они посидели молча. Кашин посмотрел на часы, времени прошло меньше, чем он ожидал. К тому же, кажется, он и сидел тут не зря.

– Теперь о «Мэне». Из тех данных, которые я получил, выяснилось, что в Гаване, незадолго до взрыва линкора, тоже был организован кружок… спиритизма. Его устроил какой-то человек, помощником у которого был… светловолосый человек.