Не успев вновь надеть снятый пуловер, я обреченно вздохнула. Только этого не хватало для полного счастья — в дверном проеме застыла взволнованная мама.
— Похоже, Алекс добрался и до тебя.
— Не говори так, милая. Он сильно переживает за тебя. — Мамины объятия лучше любого лекарства.
— Я уже говорила этому паникеру и его отцу, но повторю еще раз — я в полном порядке и абсолютно здорова. — Уже более громким голосом повторила я, хотя не обязательно было так поступать, Алекс, наверняка, подслушивает, пусть и не специально.
— Дорогая, успокойся. Ты, действительно, в полном порядке.
— Слышал? — В этот момент в дверях как раз появились оба Вебера, у Алекса вид был сконфуженный.
— Но я явственно слышал треск, с которым ломается кость. — Недоумевающий Алекс — это нечто. Я едва не рассмеялась, глядя на него. — Ничего не понимаю. Не могло ведь и в самом деле послышаться такое.
— Не переживай. Со всеми такое случается. — Отец похлопал сына по плечу.
— Да, но я — не все! — Внимательно смотря на мою явно здоровую руку, он предложил: — Может еще раз сделать рентген. Вдруг аппарат не исправен или вы ошиблись? Может, стоит сделать еще какие-нибудь анализы?
От последних слов меня передернуло, что не осталось не замеченным.
— Может, это тебе следует проверить слух и голову, заодно? — Он начинает выводить меня из себя.
— Алекс, это уже слишком, — мама постаралась изобразить суровый вид, вот только актриса из нее никудышная.
— Я полностью согласен с Ирэн. — Слышать из уст доктора Вебера, как он по-дружески зовет маму, а она ему мило улыбается, несколько непривычно.
В Остине к семейству Веберов относились дружелюбно, учитывая их некоторую странность.
— Кстати, дорогая, тебе удалось сфотографировать сову? — Мама вертела в руках рентгеновский снимок.
— Да, все отлично, вечером покажу.
— Договорились.
— Миссис Стивенсон! Вот вы где, поступил новый пациент, требуется ваша консультация и доктора Вебера, — молоденькая медсестра говорила с врачами, но не сводила взгляд от стоявшего рядом с ней Алекса.
Я не удержалась и фыркнула.
— Дороти! Это, случайно, не его документы? — Доктор Вебер показывал на папку в руках зачарованной медсестры.
— Да… — Запинаясь, произнесла она. — Да.
— Давайте их сюда и скажите, что мы скоро будем.
— Х-хорошо, — пятясь к выходу из кабинета произнесла она.
— Ладно, мы пойдем. — Алекс направился к выходу.
— Да, мы и так оторвали вас понапрасну. — Как можно громче произнесла я.
— Я все равно слышал треск и это — не была галлюцинация.
Я поцеловала маму в щеку и кивнула доктору.
— Доктор Вебер.
— Элизабет. — Док склонил в ответном жесте голову и широко улыбнулся. — Пожалуйста, не сердись на него. Мальчик тебя очень любит, вот и перепугался.
— Я знаю, но он должен научиться доверять мне, также как я ему. Иначе никак.
— Я тебя понимаю и поговорю с ним об этом.
— Спасибо вам, за все.
— Не за что, дорогая. Теперь ты — член нашей семьи.
— До свидания.
— До свидания.
Выйдя в коридор, Алекс помог надеть жилет, который до этого держал в руках.
Медленно двигаясь по коридору за Алексом, я остановилась поправить волосы — после этих одеваний-раздеваний одна прядь выбилась наружу.
— Простите, Ирэн. — Голос принадлежал отцу Алекса.
— Да?
— Может, это не мое дело, но я не могу не спросить, почему Элизабет так странно себя повела, когда речь зашла об анализах?
— Вы заметили. — Судя по голосу — мама усмехнулась. — Дело в том, что Элла терпеть не может больницы с детства.
— А как же тогда она лечится, когда заболеет? — Так, ясно, док все же поверил своему сыну и теперь, как говорится "зондирует почву". — Ведь без врачей не обойтись.
— Знаете, Питер, а я не помню, когда она в последний раз вообще ходила к врачу и на что-то жаловалась.
Дальнейшего разговора я не слышала — Алекс ждал с явным нетерпением.
Глава четырнадцатая. Вопросы, вопросы, вопросы
Этой ночью Алекс впервые появился в моей спальне. Все уже давно легли спать. Небо еще вечером заволокли тучи и стал накрапывать дождь, неприятно стуча в окна.
Уже давно перевалило за полночь, но сон не торопился приходить. Чтобы хоть как-то отвлечься от сегодняшнего происшествия я монтировала фотографии совиной семьи в слайд-шоу, подбирая нужные к Дианиному докладу.
Несколько раз сильно стукнуло в окно, но я не придала этому значения — музыка в наушниках заглушала все звуки.
Через пару секунд в окно постучали. От этого звука компьютер чуть не упал на пол — помогла молниеносная реакция элина. Стащив с себя одеяло и откинув в сторону наушники я полностью сосредоточилась на внутренних ощущениях и подошла к окну. Там, каким-то неимоверным образом, держась на стену и подоконник, находился Алекс, весь промокший до нитки.
Как такое могло случиться — вампир оказался совсем рядом, а я его не почувствовала. Что же происходит со мной?
Неужели, постоянно находясь в обществе такого количества вампиров, я постепенно теряю свои способности и становлюсь обычным человеком?
От абсурдности подобного предположения, я почти рассмеялась.
Нашла о чем мечтать. Это вам не аппендицит, от которого можно избавиться простой операцией.
Когда наши взгляды встретились я прочитала объяснение в его глазах — пусть оно и было фантастическим открытием для меня, все было до банальности просто — я любила его.
Именно в этом и была вся проблема. Он настолько плотно и глубоко вошел в мою жизнь, полностью завладев моим сердцем, что даже инстинкты охотника воспринимают его как естественную часть меня и не видят в нем кровного врага.
Обычные люди тоже обладают подобными способностями, просто выражаются они по-другому и не так явственно как в моем случае. Искренне любящие люди, могут чувствовать свою половинку на приличном расстоянии: если тому радостно или грустно, больно, ощущают настроение друг друга. Жаль только, люди перестали прислушиваться к своим ощущением, перестали воспринимать их как данность.
В моем случае все произошло в обратном направлении — он перестал представлять опасность для моего существования.
Повторный стук в окно прервал философские рассуждения. Приглушенный шумом дождя и стеклом послышался голос Алекса:
— Открой окно, пожалуйста.
Я так и поступила без дальнейших рассуждений.
— Ты что здесь делаешь?
— Решил еще раз узнать, как ты себя чувствуешь, — немного с заминкой произнес ночной гость. С кончика его носа медленно скатилась холодная капля.
