Запах стал сильнее, и в нём отчётливо читался страх. Джек принялся поочерёдно стаскивать с полок гробы. Они падали и сотрясали старый деревянный пол, рассыпая своё содержимое. Нет, вряд ли девчонка прячется в одном из них…
Но где тогда?
Джек ощупал стену и обнаружил, что она сплошная. Тогда он встал на четвереньки, оттащил последний гроб с его места и запустил руку в пространство за ним. Там оказался лаз.
— Скарлетт! — позвал он, пытаясь вспомнить, как именно он называл её, когда был мистером Фростом, но эту часть себя он безвозвратно потерял. Теперь он был просто некто Джек, и больше никто. Он протиснулся в лаз.
Когда Скарлетт услышала грохот наверху, она стала осторожно спускаться по ступенькам, держась правой рукой за стену, а левой держа включённый фонарик. Его света как раз хватало, чтобы видеть, куда наступать. Она добралась до низа лестницы и, с колотящимся сердцем, вошла в усыпальницу.
Ей было страшно. Она боялась мистера Фроста и его жутких приятелей, боялась этой усыпальницы и того, что в ней крылось. Если быть до конца честной с собой, она также немного боялась Ника. Он уже не был тихим загадочным мальчиком из её детства. Он стал кем-то новым. Не вполне человеком.
Она попыталась представить, о чём сейчас могла думать её мать. Наверное, она названивает мистеру Фросту, чтобы спросить, когда Скарлетт вернётся домой. Скарлетт подумала: "Если я выберусь отсюда живой, я точно заставлю её купить мне телефон. Это уму не постижимо — я последняя в классе, у кого нет мобильника!"
Затем она подумала, что соскучилась по маме.
Она не представляла, что люди умеют двигаться столь бесшумно в полной темноте. Внезапно чья-то рука в перчатке закрыла её рот, и голос, едва-различимо похожий на мистера Фроста, холодно произнёс:
— Будешь рыпаться или пошевелишь хоть пальцем — перережу глотку. Кивни, если поняла.
Скарлетт кивнула.
Ник увидел беспорядок в мавзолее Фробишеров — наваленные гробы с рассыпавшимся по полу содержимым. Там было множество Фробишеров и несколько Петтиферов, все в разной степени потрясения и оцепенения.
— Он уже внизу, — сказал Эфраим.
— Спасибо, — сказал Ник. Он пролез сквозь дыру внутрь холма и стал спускаться по ступенькам.
Ник видел, как видят мёртвые: он различал и ступени, и помещение внизу. Уже на полпути он смог разглядеть, что Джек держит Скарлетт, заломив её руку за спину и прижав к её шее огромный хищный нож для свежевания.
Некто Джек посмотрел в темноту.
— Здорово, парень, — сказал он.
Ник промолчал. Он старательно растворился и сделал ещё один шаг.
— Ты думаешь, что я не вижу тебя, — произнёс некто Джек. — И ты прав. Но я чую твой страх. И я слышу, как ты движешься и дышишь. А теперь, когда я знаю про твой фокус с исчезновением, я тебя чувствую. Давай, скажи что-нибудь. Так, чтобы я услышал, иначе я начну кромсать девчонку на кусочки. Я понятно говорю?
— Да, — отозвался Ник, и его голос разлетелся эхом по усыпальнице. — Понятно.
— Хорошо, — сказал Джек. — А теперь спускайся сюда. Поговорим.
Ник начал спускаться и попытался сконцентрироваться на Страхе, на растущем чувстве паники, чтобы превратить Ужас во что-нибудь осязаемое…
— Хватит, — крикнул некто Джек. — Не знаю, что ты опять там колдуешь, но прекрати.
Ник прекратил.
Джек продолжил:
— Думаешь, что твои поколдушки на меня подействуют? Ты хотя бы представляешь, кто я такой?
Ник сказал:
— Ты Джек. Ты убил мою семью. И лучше бы ты меня убил.
Джек приподнял бровь и переспросил:
— Для кого это "лучше бы"?
— А ты не понял? Старик сказал, что если я успею стать взрослым, то ваш Орден развалится. И вот, я вырос. Ты провалил дело. Ты проиграл.
— Мой Орден возник ещё до Вавилона. Ему ничто не угрожает.
— Значит, они тебе ничего не рассказали? — Ник теперь стоял в пяти шагах от убийцы. — Те четверо. Они были последними Джеками. Как там… Краков, Ванкувер, Мельбурн. Всё пропало.
Скарлетт сказала:
— Ник, пожалуйста, пусть он меня отпустит.
— Не волнуйся, — спокойно сказал Ник, хотя спокойствие далось ему нелегко. Затем он снова обратился к Джеку: — Тебе нет смысла вредить ей или убивать меня. Так и не понимаешь? Не существует теперь Ордена Джеков на все руки. Его больше нет.
Джек задумчиво кивнул:
— Если это правда, и я теперь Джек-сам-по-себе, то у меня отличный повод убить вас обоих.
Ник промолчал.
— Гордыня — дело такое, — продолжил Джек. — Я люблю гордиться своей работой. Для этого её необходимо доводить до конца… — затем он вдруг сказал: — Что ты делаешь?
Волосы на затылке Ника зашевелились. Он почувствовал, как по усыпальнице извиваются дымные кольца. Он сказал:
— Ничего. Это не я, это Гибель. Она сторожит сокровище, которое здесь находится.
— Не ври мне.
Скарлетт сказала:
— Он не врёт. Это правда.
Джек сказал:
— Сокровище в усыпальнице? Правда? Да прекратите мне…
— ГИБЕЛЬ ХРАНИТ СОКРОВИЩЕ ДЛЯ ХОЗЯИНА.
— Кто это? — спросил некто Джек, озираясь.
— Ты расслышал? — удивился Ник.
— Расслышал, — отозвался Джек.
Скарлетт сказала:
— Я ничего не слышу.
Некто Джек спросил:
— Что это за место, парень? Где мы?
Ник не успел ответить, потому что заговорила Гибель. Её голос эхом отражался от стен.
— ЭТО МЕСТО, ГДЕ СОКРОВИЩЕ. ЭТО МЕСТО, ГДЕ СИЛА. ЭТО МЕСТО, ГДЕ ГИБЕЛЬ НА СТРАЖЕ, ЖДЁТ ВОЗВРАЩЕНИЯ ХОЗЯИНА.
Ник позвал:
— Джек?
Некто Джек наклонил голову на бок и посмотрел на него.
— Приятно слышать своё имя из твоих уст, мальчик. Если бы ты произнёс его раньше, мне было бы проще тебя найти.
— Джек, как меня звали? Как меня называли в семье?
— Какая тебе теперь разница?
Ник ответил:
— Гибель сказала мне найти своё имя. Как меня зовут?
Джек сказал:
— Дай-ка вспомнить. Может быть, Питер? Или Пол? Или Родерик? Тебе бы пошло имя Родерик. А может, ты был Стивеном? — он явно издевался.
— Можешь рассказать. Всё равно ты меня убьёшь, — сказал Ник. Джек в темноте пожал плечами и кивнул, как бы подтверждая, что это само собой разумеется.
— Я хочу, чтобы ты отпустил её, — сказал Ник. — Отпусти Скарлетт.
Джек сощурился, всматриваясь в темноту, затем ответил:
— Это там алтарь, да?
— Наверное.
— Брошь, кинжал и чаша?
Он улыбался. Ник видел эту улыбку — странную, восторженную, совершенно неуместную на этом лице улыбку человека, которого только что осенило. Скралетт ничего не видела, кроме темноты, которая застилала ей глаза, но тоже услышала восторг в голосе Джека.
