– Да ей лет сто! – не выдержала я.
– Ошибаешься, всего тридцать шесть.
Тут я прикусила язычок и насторожила ушки.
Итак, два десятка лет назад Рози была шестнадцатилетней красавицей, и двадцатилетний Алекс ее обожал. Молодые люди уже назначили день свадьбы, как вдруг случилось страшное: Рози ужасно заболела. Никто не знает, что произошло, но однажды утром ее нашли в собственной спальне седой, морщинистой и безумной старухой. Медицинские светила, приглашенные Алексом, посовещавшись, диагностировали редкий случай синдрома Вернера.
– При синдроме Вернера рост организма прекращается к двенадцати-тринадцати годам, а уже через несколько лет появляются признаки преждевременного старения: атеросклероз, катаракта, поседение, облысение и т. д., – Марик как будто процитировал медицинскую энциклопедию.
– За одну-единственную ночь? – усомнилась я.
– Сказали же – редкий случай!
– Ну да, конечно, – я недоверчиво покрутила головой. – Ладно, продолжай. Что было дальше?
– Да ничего хорошего. Спятившую Рози поместили в психиатрическую лечебницу, и она провела там шестнадцать лет. Лучше ей, конечно, не стало, ведь синдром Вернера не лечится, – Марик сочувственно вздохнул. – В общем, сидеть бы бедной Рози в психушке до самой смерти, а с такой болезнью, скажу я тебе, больше сорока пяти лет не живут…
– Но?
Я профессионально проницательно угадала близость неожиданного сюжетного поворота.
– Но пять лет назад Алекс впервые забрал свою невесту из лечебницы, чтобы свозить ее на курорт…
– Та-ак… – я уже смекнула, что к чему, но еще помалкивала, чтобы не мешать рассказчику.
– Где они были, у каких чудесных специалистов лечились – никто не знает, но по возвращении Рози в клинику доктора отметили значительное улучшение состояния больной! – сообщил Марик. – Она как будто помолодела на десять лет! Правда, и это не вернуло ей рассудок и девичью красоту.
– Дай-ка, я попробую угадать! Вероятно, этот курортный вояж состоялся в марте, и с тех пор повторялся каждую весну?! – я беспокойно завозилась на бревне. – И всякий раз Рози становилась заметно здоровее и моложе?
– Абсолютно верно! – Марик размашисто кивнул, и мы оба глубокомысленно замолчали.
Очень вовремя: именно в этот момент по тропинке прошел Павел. Он так торопился, что не смотрел по сторонам и не заметил нашего присутствия. Марик хотел его окликнуть, но я быстро закрыла ему рот ладонью, и он правильно понял это как недвусмысленный приказ помалкивать.
Павел сосредоточенно, как зашоренная лошадь, протопал мимо. Я тоже крепко задумалась и очнулась, лишь когда почувствовала, что Марик целует мою ладонь. Я ее тут же отдернула и возмущенно уставилась на наглеца:
– Ты что?!
– Прости, я не придумал другого способа деликатно избавиться от кляпа! – он широко улыбнулся и хлопнул себя по коленкам. – Ну, и что мы будем делать?
– Не мы – вы с Павлом.
Я положила освободившуюся ладонь на область сердца и демонстративно помассировала ребра:
– Что-то мне нехорошо…
– Сердце? – Марик встревожился.
– Может, просто устала от переживаний длинного и трудного дня, – я мастерски изобразила полуобморочное состояние. – Надо посидеть немного, отдохнуть, подышать свежим воздухом. А ты догони Павла! Как можно скорее найдите Алекса и не давайте ему ни с кем уединяться, это вопрос жизни и смерти!
– Хорошо, – Марик встал с бревна.
– Погоди! – я смущенно кашлянула. – Скажи, пожалуйста, а ты правда «голубой»?
Было не самое подходящее время для этого бестактного вопроса, но я устала терзаться сомнениями.
– Не голубее тебя! – Марик сверкнул улыбкой. – Это всего лишь прикрытие. Но мы не будем говорить об этом твоему другу, хорошо? Он категорически настаивал на том, чтобы тебя охранял неполноценный мужчина.
– А евнуха у вас в штате ни одного не нашлось? – я тоже улыбнулась.
– Да ты бы соблазнила и евнуха! – Марик хмыкнул и посерьезнел. – Уверена, что сейчас тебе не нужна помощь?
– Абсолютно. Беги!
– Да, – сказал он и не тронулся с места.
Только поднял голову повыше и скосил глаза, точно прислушиваясь к чему-то невидимому:
– Чувствуешь?
– Что? – насторожилась я.
– Чувствуешь, какая ночь?
– Какая?
Я-то думала, что знаю, какая, но Марик меня удивил:
– Ночь весеннего равноденствия! А завтра будет День Дамы.
– Как? – мне показалось, что я ослышалась.
– День языческой богини Остары. Местные жители до сих пор иногда называют его так же, как их предки – День Госпожи, или День Дамы.
Я изумленно смотрела на него.
День Дамы-Госпожи? Феминистки меня поймут – это звучало верным обещанием победы женского начала! Ну, держись, Алекс!
– Ладно. Ты позванивай. Твой телефон заряжен, и деньги на счету есть, я проверил! – Марик повернулся, прошуршал реликтовыми папоротниками, вышел на тропу и растаял во мраке.
– Позвоню, не сомневайся! – пообещала я, радуясь возможности хоть иногда сказать чистую правду.
Я действительно не нуждалась в их с Павлом помощи и в самом деле собиралась звонить – только не им, а кое-кому другому.
Осторожно выбравшись на тропинку, я посмотрела вслед Марику и со всей доступной мне скоростью припустила в противоположном направлении.
Убегая из фахверкового дома, я заприметила развилку со специальным знаком для любителей велокросса по пересеченной местности. Одна стрелка давала направление к станции горного трамвая – именно туда направлялись сейчас мои друзья-товарищи, а вторая указывала короткую дорогу вниз. Я не сомневалась, что даже без велосипеда, на своих двоих смогу опередить Павла и Марика на пути в поселок. Трамвайчик-то ходит по расписанию, один раз в полчаса, и очередной поезд в долину укатил всего пару минут назад – я слышала звоночек, сопровождающий отправление, когда мы с Мариком сидели на бревне!
Спасибо экстремалам-велосипедистам и экономным бюргерам, предпочитающим трамвайному катанию за два евро бесплатную прогулку пешком: они проложили достаточно широкую и удобную тропу.
Шагала я по ней быстро и даже не слишком часто спотыкалась: небо было ясным и празднично иллюминированным. Звезды над Шварцвальдом висели на диво крупные, как шишки в заповедном лесу! А тишина стояла такая, что я невольно вспомнила кладбище в Антибе – в сравнении с Черным лесом оно было шумным, как студенческая дискотека. Думаю, при всей своей любви к Лазурному Берегу мой друг Даниэль предпочел бы упокоиться в местечке вроде этого. Безмятежный, тихий, сонный Бад-Вильдбад казался лучшим местом для того, чтобы без сожаления расстаться с жизнью.
Мне самой захотелось остановиться, запрокинуть голову к небу и крутиться, раскинув руки, на одном месте до тех пор, пока головокружение не свернет Млечный Путь в тугую спираль. И, не останавливаясь, улететь в нее из этого мира с ускорением, гарантирующим безвозвратную потерю сознания…
