– Тебя этому учили? – спросил Клай.
– Это естественный результат моего увлечения компьютерами и кибернетикой, – Джордан пожал плечами. – Опять же, я начитался киберпанковской фантастики. Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг, Джон Ширли…
– Нил Стефенсон? – спросила Алиса.
Джордан просиял.
– Нил Стефенсон – бог.
– Вернемся к посланию, – вмешался директор, строго, но… мягко.
Джордан пожал плечами.
– Если вы стираете жесткий диск, он не может восстановиться спонтанно… разве что в романе Грега Бира, – он вновь улыбнулся, на этот раз быстро и, как показалось Клаю, нервно. Часть улыбки предназначалась Алисе, которая просто потрясла паренька. – Люди – другие.
– Но есть же гигантская разница между способностью вновь научиться ходить и способностью телепатически подключать бумбоксы, – подал голос Том. – Между первым и вторым бездонная пропасть, – он определенно смущался, произнося слово «телепатически». Думал, что его поднимут на смех. И напрасно.
– Да, но человек, даже перенесший тяжелый инсульт, разительно отличается от тех, кто разговаривал по мобильникам, когда прошел Импульс, – ответил Джордан. – Я и директор… директор и я думаем, что Импульс не только стер из мозгов людей все, кроме нестираемой первичной директивы, но и что-то включил. Что-то такое, что сидело в нас миллионы лет, пребывало на девяносто восьми процентах жесткого диска, которые оставались свободными.
Рука Клая легла на рукоятку револьвера, который он поднял с пола кухни Бет Никерсон.
– Пусковой механизм, – произнес он.
Джордан вновь просиял.
– Да, именно! Мутационный пусковой механизм. Этого бы никогда не случилось, если бы не тотальное промывание мозгов, вызванное Импульсом. И то, что сейчас проявляется, то, что развивается в этих людях… только они больше не люди, и то, что в них развивается…
– Это единое существо, – прервал его директор. – Таково наше общее мнение.
– Да, но это нечто большее, чем просто стадо, – продолжил Джордан. – То, что они могут делать с си-ди плеерами, возможно, только начало. Так маленький мальчик учится надевать ботинки. Подумайте о том, что они смогут делать через неделю. Через месяц. Через год.
– Ты можешь ошибаться, – голос Тома чуть не трескался, как засохший сучок.
– Он может быть прав, – возразила Алиса.
– Я уверен, что он прав, – директор отпил горячего шоколада, сдобренного бурбоном. – Разумеется, я старик, и мое время в любом случае практически истекло. Я подчинюсь любому решению, принятому вами, – короткая пауза. Взгляд директора сместился с Клая на Тома, с Тома – на Алису. – Если, естественно, это будет правильное решение.
– Стада попытаются слиться вместе, знаете ли, – добавил Джордан. – Если они пока не слышат друг друга, то скоро обязательно услышат.
– Ерунда, – голосу Тома недоставало уверенности. – Сказки про призраков.
– Возможно, – не стал спорить Клай, – но тут есть о чем подумать. На данный момент ночи принадлежат нам. А если они решат, что могут спать меньше? Или придут к выводу, что не боятся темноты?
Какое-то время все молчали. За окнами поднялся ветер. Клай маленькими глоточками пил горячий шоколад, который никогда раньше не был таким горьким, да и к тому же совсем остыл. Когда поднял голову, увидел, что Алиса отставила кружку и вновь ухватилась за свой талисман, «бэби найк».
– Я хочу их уничтожить, – сказала она. – Тех, что лежат сейчас на футбольном поле, я хочу их уничтожить. Я не говорю, убьем их, потому что Джордан прав, хотя я уверена, что он прав, и я не хочу сделать это ради человечества. Я хочу это сделать ради моих матери и отца, потому что отец тоже ушел. Знаю, что ушел, я это чувствую. Я хочу сделать это ради моих подруг, Викки и Тесс. Моих близких подруг, но у них были мобильники, они не расставались с ними, и я знаю, на кого они сейчас похожи и где спят: возможно, на таком же гребаном футбольном поле, – покраснев, она посмотрела на директора. – Извините, сэр.
Директор отмахнулся, полагая извинения излишними.
– Можем мы это сделать? – спросила его Алиса. – Мы можем их убить?
Чарльз Ардей, который заканчивал свою карьеру в Гейтенской академии в должности директора, когда рухнул мир, обнажил тронутые временем зубы в улыбке, которую Клай с превеликим удовольствием перенес бы на бумагу: в ней не было ни грана жалости.
– Мисс Максвелл, мы можем попытаться, – ответил он.
В четыре часа следующего утра Том Маккорт сидел на столе для пикника между двух теплиц Гейтеновской академии, которые серьезно пострадали после Импульса. Ноги его, в кроссовках «рибок», которые он надел еще в Молдене, стояли на скамье, голова лежала на руках, отдыхавших на коленях. Ветер тащил его волосы сначала в одну сторону, потом в другую. Алиса сидела по другую сторону стола, положив подбородок на руки, и лучи нескольких фонарей, окрашивали ее лицо в чересполосицу световых пятен и теней. Яркий свет придавал красоты лицу Алисы, несмотря на ее очевидную усталость. В таком возрасте любой свет может только льстить. Директор, сидевший рядом с ней, выглядел вымотанным донельзя. В ближайшей из теплиц две лампы Коулмана «плавали», как не нашедшие покоя души.
Затем лампы появились у ближнего торца теплицы. Клай и Джордан воспользовались дверью, несмотря на огромные дыры в обеих стенах теплицы. Несколько мгновений спустя Клай уже сидел рядом с Томом, а Джордан занял привычное место при директоре. От мальчика пахло бензином и удобрением, а еще сильнее – подавленностью. Клай бросил на стол несколько связок ключей. По его разумению, они могли оставаться здесь до того дня, как четырьмя тысячелетиями позже их найдет какой-нибудь археолог.
– Я сожалею, – мягко сказал директор Ардей. – Казалось, что все так просто.
– Да, – согласился Клай. Действительно, казалось, что все просто: наполнить тепличные опрыскиватели бензином, загрузить их в кузов пикапа, отвезти к Тонни-Филд, распылить бензин на поле и лежащих на нем людей, бросить горящую спичку. Он подумал, не сказать ли Ардею, что иракская авантюра Джорджа Буша поначалу, вероятно, выглядела такой же простой (наполнить опрыскиватели, бросить спичку), но не сказал. Чего сыпать соль на раны?
– Том? – спросил Клай. – Ты в порядке? – он уже понял, что выносливость Тома оставляет желать лучшего.
– Да, просто устал, – Том поднял голову, улыбнулся Клаю. – Не привык к ночным вахтам. Что теперь будем делать?
– Полагаю, пойдем спать, – ответил Клай. – До зари сорок минут или чуть больше, – на востоке небо уже начало светлеть.
– Это несправедливо! – воскликнула Алиса, сердито потерла щеки. – Несправедливо, мы так старались!
Они старались, ничего не давалось легко. Каждая маленькая (а в итоге бессмысленная) победа давалась в результате изнурительной борьбы с обстоятельствами, которые определенно складывались не в их пользу. Какая-то часть Клая хотела винить в этом директора… а также его самого, за то, что он с ходу принял выдвинутое Ардеем предложение использовать опрыскиватели, даже не попытавшись дать ему критической оценки. Другая часть теперь думала, что план престарелого преподавателя английского языка и литературы залить бензином и поджечь футбольное поле чем-то напоминал атаку с ножом на пулеметное гнездо. И, однако… да, идея казалась хорошей.
