— Вы меня с кем-то спутали. Наверное, кто-то сильно вас обидел, — сказал Аарон. — Я просто остановился поговорить, хотя, конечно, меня не может не занимать вопрос, как вы докатились до такой жизни. И мне правда это очень неприятно.
Она опять внимательно посмотрела на него:
— И вы не прикидываете сейчас, как бы залезть ко мне в трусы? Ну, для начала, конечно, предложить мне принять душ у вас дома, накормить, а потом уже переспать или чтобы я сделала вам минет.
Она его явно отшивала, но он сделал вид, что не замечает этого.
— Не буду врать, что такая мысль не приходила мне в голову, — сказал он, — в смысле, предложить вам помыться и поесть.
— Что ж, так бы и…
— Но я не собирался этого предлагать, — продолжал он, Не дав ей договорить, — потому что, как только эта мысль пришла мне в голову, я сразу понял, как вы можете расценить мое предложение, а я вовсе не хотел вас обидеть. Мне кажется, вам и так нелегко приходится, не хватало вам еще расстраиваться из-за моих намерений.
— Ага. Как будто…
— Я бы с удовольствием просто дал вам денег, — солгал он, — но у меня в данный момент в кармане ни цента. — Он улыбнулся. — Слишком потратился вчера и еще не успел дойти до банкомата.
Она покачала головой:
— Вы так искренне врете!
— Послушайте, — сказал Аарон, — я лучше пойду.
Но когда он уже повернулся, чтобы уйти, она удержала его за руку. Если бы она этого не сделала, он нашел бы другой предлог остаться.
— Итак, вы редактор, — сказала она, отпуская руку.
Он кивнул:
— Да. В «Дейли джорнал». Хотя обычно я занимаюсь рецензиями. Знаете, обзоры, отзывы и всякое такое. В общем, сам я книг не пишу.
— Стало быть, вы не старый хрен, у которого стоит только на уличных девчонок-малолеток?
— Послушайте, я не так уж стар!
Она кивнула:
— Да, пожалуй.
— Ну, я пойду, — сказал он. — Если в следующий раз, когда мы встретимся, у меня будут деньги, тогда…
— Подождите, — остановила она его. — Послушайте, может быть, это покажется вам грубым. Я уже отшила дюжину здоровенных парней за то время, пока ошиваюсь здесь на улице. Эти сучки — деловые женщины — на меня только фыркают.
Он кивнул, чтобы показать, что внимательно слушает.
— Дело в том, — продолжала она, — что я уже сто лет нормально не ела и прямо умираю как хочу принять душ. Я бы пошла с вами, но в последний раз, когда я попробовала кому-то поверить, мне чуть не порезала лицо одна лесбиянка, которая решила, будто я покушаюсь на ее сокровище. Так что…
Аарон выждал несколько секунд.
— Так вы отвечаете за себя? Вы действительно предлагаете мне просто помыться и поесть?
— Не случится ничего такого, чего вы сами не хотели бы, — заверил ее Аарон. — Вы можете даже выспаться, но я действительно настаиваю, чтобы вы перед этим приняли душ. А потом постелю вам на диване.
Она издала короткий смешок:
— Да, понимаю. Я сейчас действительно не в лучшей форме.
— С вами все в порядке, — заверил Аарон. — Просто у вас тяжелые времена.
— Итак… — она судорожно сглотнула, прежде чем продолжать, — если ваше предложение все еще в силе…
— Разумеется, в силе.
Она поколебалась еще несколько секунд, потом взяла свою холщовую сумку, которая лежала у самой двери магазина.
— Давайте я понесу, — предложил Аарон.
Он понимал, что она нервничает. Он знал, что она не хотела бы расплачиваться за его услугу своим телом. Но он верил в свои способности уговорить кого угодно на что угодно. Он мог быть очаровательным целый вечер. Это длительные отношения ему не удавались. Все, что дольше уикэнда.
Единственное, что его сейчас волновало, — это вспышка беспокойства, которую он ощутил, когда увидел ее. Потому что беспокойство не прошло. Оно, правда, и не усилилось, чего нельзя было сказать о его желании обнять ее, почувствовать, как она обнимает его…
Он имел все основания опасаться. В последний раз он чувствовал это сочетание острого желания с легкой жутью, общаясь с Саскией, и ни к чему хорошему это не привело. Но на этот раз он постарается не терять голову. Может быть, У него просто нервы расшалились от этой истории с Джексоном. Или это из-за того, что он не уверен в ее возрасте.
— Вы местная? — спросил он по пути.
Он нес через плечо ее сумку, а сам держался на почтительном расстоянии.
Она покачала головой:
— Я нигде не местная. Мы так много переезжали, когда я была маленькая…
ХоллиХолли вздрогнула и проснулась. Оказалось, что она задремала прямо здесь, за кухонным столом. Интересно, заметил ли кто-нибудь?
Дик ушел к себе в комнату еще раньше — чтобы лечь спать, как он сказал, но Холли знала, что на самом деле он читает. Чтение и уборка — эти два занятия поддерживали домового, особенно когда он волновался. Кристи тоже ушел — должно быть, в один из своих бесчисленных походов к камину. Боджо улыбнулся, когда она бросила взгляд на него. Он-то заметил, что она отключилась на несколько секунд. Она опять покраснела: от удовольствия, что он обращает на нее внимание, и от злости на себя за то, что ведет себя как школьница. Роберт и Джорди, однако, ничего не заметили. Холли прислушалась к их разговору.
— …правда? — расслышала она конец фразы Джорди.
— Сколько? — Роберт пожал плечами. — Смотря о каких историях вы говорите. Я бы сказал, не так уж много, — он улыбнулся, — но достаточно, чтобы кое у кого отвисла губа.
Холли нравились его интонации. Все, что произносил, он сопровождал музыкой, которую, казалось, непроизвольно извлекал из своей гитары. От этого возникало впечатление, что он исполняет старинную балладу. Холли поверх очков посмотрела на часы, которые висели над плитой. Было уже почти девять. Они установили ее старый компьютер на столе в столовой, сдвинув в сторону груды книг и журналов. Они с Диком все равно всегда едят на кухне.
Почти девять. Через несколько часов приедут Эсти и остальные. А пока им остается только волноваться и ждать.
— Но понимаете, в чем дело, — продолжал Роберт. — Если задержаться подольше, все неизбежно обрастет историями. Я не в счет — огни рампы меня не привлекают. А когда тебя трудно увидеть и вообще найти, люди быстро забывают, что в тебе есть нечто необычное.
— С глаз долой — из сердца вон, — сказала Холли, включаясь в разговор. Может, это поможет ей не уснуть снова.
Роберт кивнул:
— Более того, у всех нас в голове есть некое подобие тумблера, с помощью которого мы быстренько переключаемся на другой канал с волны воспоминаний, которые кажутся нам бессмысленными. Некоторые из нас загоняют их в подсознание и вызывают только тогда, когда бывают одни. Может быть, ночью, лежа в постели и не в силах заснуть, мы слышим какой-нибудь скрип. А иные достигают таких успехов, что начисто стирают эти воспоминания из памяти.
