В тот вечер он решил все же как-то сбросить напряжение своей жизни. Или, по крайней мере, это решили за него, когда Джейн и ее подруга Кассандра появились в квартире и предложили посидеть с Софи.
— Иди бабу себе поищи, — сказала Джейн.
— Ребенок на мне.
— Так не работает, — сказал Чарли.
— Меня весь день не было, я еще с дочерью не пообщался качественно.
Джейн и Кассандра — симпатичная рыжая атлетка за тридцать, которую Чарли непременно пригласил бы на свидание, не живи она с его сестрой, — выпихнули его за дверь, захлопнули эту дверь у него перед носом и заперли.
— И не возвращайся, пока не найдешь, — крикнула ему Джейн через фрамугу.
— У тебя так получается? — крикнул в ответ Чарли.
— Просто ходишь и ищешь, чтобы кто-нибудь тебя оприходовал, как в «охоте на мусор»?
— Вот тебе пятьсот долларов. С ними у кого угодно получится. — Через фрамугу вылетел комок купюр, за которым последовали трость, спортивный пиджак и бумажник.
— Это же мои деньги, правда? — крикнул Чарли.
— Ну а кому трахаться нужно? — прокричала в ответ Джейн.
— Иди. И не возвращайся, пока не спляшешь танец зверя о двух спинах.
— Но я могу и соврать.
— Нет, не можешь, — ответила Кэсси. Голос у нее был очень милый — так и хотелось, чтобы она рассказала сказку на ночь.
— У тебя в глазах по-прежнему будет читаться отчаяние. Я в хорошем смысле, Чарли.
— Ну конечно, а как еще я мог это понять?
— Пока, папуля, — сказала Софи из-за двери.
— Хорошенько отдохни.
— Джейн!
— Успокойся, она только что пришла. Иди.
И так Чарли, вышвырнутый из собственного дома собственной сестрой, попрощался с дочерью, которую обожал, и отправился на поиски совершенно посторонней бабы, чтобы с нею совокупиться.
— Просто массаж, — сказал Чарли.
— Окей-ла, — ответила девушка, расставляя на полке лосьоны и масла. Азиатка, но Чарли не мог определить, из какой Азии — может, из Таиланда. Миниатюрная, черные волосы спускались ниже талии. На девушке было красное кимоно с хризантемами. В глаза Чарли она ни разу не посмотрела.
— Правда, у меня просто напряжение. Мне нужен только совершенно этичный и гигиеничный массаж — как написано у вас на вывеске. — Чарли стоял в углу узкого загона, совершенно одетый; слева располагался массажный стол, справа — массажистка и ее полка с маслами.
— Окей-ла, — сказала девушка.
Чарли пялился на нее, не вполне понимая, что ему делать дальше.
— Одежда снимай-ла, — сказала девушка.
На массажный стол она постелила большое белое полотенце, кивнула Чарли и отвернулась.
— Окейла?
— Окей-ла, — ответил Чарли.
Раз уж он здесь, через все это надо пройти.
Женщине при входе он заплатил пятьдесят долларов за массаж, после чего та заставила его прочесть расписку, где говорилось, что ему тут делают только массаж, а чаевые поощряются, но никак не гарантируют ему никаких иных услуг, кроме массажа, а если он рассчитывает получить не только массаж, он будет весьма разочарованным Белым Дьяволом. Женщина заставила его проставить инициалы на всех шести экземплярах, отпечатанных на разных языках, после чего подмигнула — долго и медленно, подчеркнув это действие очень длинными накладными ресницами и сопроводив международно узнаваемым жестом, означающим минет: округлив рот и ритмично потыкав изнутри языком себе в щеку.
— Цбеток Ротоса сдерает бас очень часрибый, мистер Мэйси.
Чарли подписался именем Рэя — не столько в отместку за то, что Рэй вызвал полицию, сколько в надежде, что здешняя администрация узнает фамилию Рэя и даст скидку.
Трусы Чарли снимать не стал — так и залез на стол, однако Цветок Лотоса стянула их сама — умело, как фокусник извлекает из рукава шарфик. Попу ему она укутала полотенцем, а потом сбросила кимоно. Чарли увидел, как оно падает на пол, и оглянулся через плечо: крохотная полуголая девушка втирала масло себе в ладони для разогрева. Чарли быстро отвернулся и несколько раз стукнулся лбом о стол: эрекция под ним рвалась на свободу.
— Меня сюда сестра заставила прийти, — сказал он.
— Сам я не хотел.
— Окей-ла, — ответила девушка.
Она принялась втирать масло ему в плечи. Пахло миндалем и сандалом. Еще в масло наверняка подмешали ментол, или лаванду, или еще что, потому что оно кусало Чарли за кожу. До чего бы девушка ни дотрагивалась, болело все. Так, будто вчера он копал канаву до Эквадора или тянул баржу через Залив. Массажистка словно пользовалась какими-то особыми сенсорами — она отыскивала точки, где Чарли носил свою боль, касалась ее, высвобождала ее. Он постанывал — очень тихо.
— Очень тугой-ла, — сказала она, пальцами разрабатывая ему позвоночник.
— Я уже две недели не высыпаюсь, — пробормотал он.
— Так приятно-ла. — Девушка дотянулась до его ребер с одной стороны, и в спину Чарли уперлись ее маленькие груди. Он на секунду перестал дышать, и девушка хихикнула.
— Очень тугой-ла, — повторила она.
— У меня это на работе происходит. Ну, не совсем на работе, но я боюсь, что совершил такое, отчего все мои знакомые и близкие будут в опасности, а я не могу заставить себя сделать то, что надо сделать, и все исправить. Люди могут умереть.
— Так приятно-ла, — ответила Цветок Лотоса, разминая ему бицепсы.
— Вы не говорите по-английски, да?
— О. Немного-ла. Нет беда-ла. Хочешь счастливый конец-ла?
Чарли улыбнулся:
— А вы можете просто и дальше меня растирать?
— Нет счастливый конец-ла? Окей-ла. Двадцать доллар-ла, пятнадцать минут-ла.
Чарли заплатил ей, после чего с ней разговаривал, а она растирала ему спину, потом он опять ей заплатил и рассказал обо всем, чем не мог поделиться с другими: обо всех своих треволнениях и страхах, обо всех сожалениях. О том, что ему не хватает Рэчел, однако иногда он забывает, как она выглядела, и бежит среди ночи к комоду смотреть на ее фотографию.
Он заплатил Цветку Лотоса за два часа вперед и задремал, а ее руки ласкали ему кожу, и снились ему Рэчел и секс, а когда Чарли проснулся, Цветок Лотоса массировала ему виски, а в уши ему стекали его собственные слезы. Девушке он сказал, что это, наверное, от ментола в масле, хотя на самом деле это в нем вздымалось одинокое — как боль в спине, о которой он и не подозревал, пока девушка ее не коснулась.
Она обработала ему грудь, дотянулась до головы; груди ее терлись об его лицо, пока она работала, и когда под полотенцем у Чарли снова образовался стояк, девушка спросила:
— Сейчас счастливый конец-ла?
