Роско вошел. У него был фонарик, но он не хотел им пользоваться — так он еще больше чувствовал себя непрошеным гостем. Он нашарил выключатель и нажал его.
В первое мгновение он замер, не веря в то, что предстало его глазам. Он даже зажмурился, но все осталось, как есть.
«Ничего не трогать», — подумал он. Он забыл даже о мокрых штанах и о своем чувстве пришельца. Он испугался.
Здесь несомненно что-то произошло. Комната была просто перевернута вверх дном. Пол усыпали осколки. Мебель повалена, книги выкинуты с полок. Большое зеркало под камином тоже было разбито. «Семь лет не видеть удачи», — подумал Роско и почему-то вспомнил Фрэнка Додда, милягу-полицейского, который оказался маньяком-убийцей. Руки Роско покрылись гусиной кожей. При чем тут Фрэнк?
Он пришел через столовую, где тоже царил разгром, в кухню. Там было еще хуже. Кто бы здесь не хозяйничал, он был просто сумасшедшим. Роско разглядывал осколки на полу и залитые вином шкафы.
На доске большими квадратными буквами написано:
«Это тебе дорогая».
Внезапно Роско Фишеру не захотелось идти наверх. Он участвовал в обнаружении трупов трех жертв Фрэнка Додда, включая маленькую Мэри Кэйт Хендрасен. Он никогда больше не хотел видеть такое.., и, может, эта женщина лежит там, расстрелянная или разрезанная на куски? Роско хватало этого и на дорогах. Два года назад они с шерифом Баннермэном извлекли человека из сортировочной машины, и это не та история, которую приятно рассказывать внукам. Но убийств со времен Додда у них не случалось.
Он не знал, облегчение или отвращение принесло ему то, что он нашел в спальне у Трентонов.
Он пошел в машину и позвонил.
***
Услышав звонок, Вик схватил трубку. До этого они с Роджером сидели у телевизора, смотря старую версию «Франкенштейна». Было двадцать минут второго.
— Алло? Донна? Это…
— Мистер Трентон? — мужской голос.
— Да.
— Это шериф Баннермэн. Боюсь, что мне придется вас огорчить. Я…
— Они мертвы? — спросил Вик. Внезапно мир для него сделался двухмерным, нереальным, как старый фильм, который они только что смотрели. Углом глаза он увидел тень Роджера, который быстро встал. Неважно. Все неважно. За эти несколько секунд он успел заново взглянуть на свою жизнь и увидел, сколько там было неважного и фальшивого.
— Мистер Трентон, полицейский Фишер доложил…
— Ответьте мне. Они мертвы? — Он повернулся к Роджеру. Лицо у того было серым. — Родж, дай сигарету, — Роджер молча протянул ему одну.
— Мистер Трентон, вы здесь?
— Да. Они мертвы?
— Мы не знаем, где ваши жена и сын, — сказал шериф, и Вик испытал безумное облегчение. Мир приобрел естественный цвет.
— Но что случилось? Что вам известно? Говорите, вы Баннермэн?
— Шериф графства, да. И я попытаюсь вам объяснить.
— Да-да, слушаю, — теперь он уже испугался опять; все менялось слишком быстро.
— Фишер приехал к вам домой; на Ларч-стрит, 83 сразу после вашего звонка. Он обнаружил, что машины у подъезда или в гараже нет. Он долго звонил и, не дождавшись ответа, вошел в дом, использовав запасной ключ. Он увидел, что дом разгромлен. Мебель перевернута, посуда разбита, везде осколки…
— — Господи, Кемп, — прошептал Вик. Он сразу вспомнил мерзкую записку. «Л у тебя есть вопросы?» Человек, написавший это, способен и на большее мщение. Неужели это Кемп? Что он еще сделал?
— Мистер Трентон?
— Да.
Баннермэн откашлялся, словно переходил к самой ответственной части.
— Фишер прошел наверх. Там все осталось цело, но он обнаружил следы.., ну, какой-то белой жидкости, по всей видимости, спермы, на кровати в спальне, — потом заключил, как будто для пущей комичности. — Не похоже, что на этой кровати спали.
— Где моя жена? — закричал Вик в трубку. — Где мой сын? У вас есть предположения?
— Успокойся, — Роджер положил руку ему на плечо. Ему легко говорить. Его жена и девочки спокойно спят дома. Вик сердито стряхнул руку.
— Мистер Трентон, все, что я могу вам сказать — мы вызвали оперативную бригаду сыщиков, и мои люди тоже помогают. Ни ваша спальня, ни комната вашего сына не пострадали.
— Кроме того, что кто-то кончил на мою постель, — зло сказал Вик. Роджер уставился на него, раскрыв рот.
— Ну да, — Баннермэн казался невозмутимым. — Но я хочу сказать, что нет следов насилия. Похоже на простой вандализм.
— Тогда где Донна и Тэд? — злость перешла в беспомощное бешенство; он почувствовал, что его душат слезы.
— Пока мы не можем сказать. «Кемп.., о Господи, что если Кемп увез их?» В один момент он вспомнил фрагмент сна, который видел в предыдущую ночь: Донна и Тэд в пещере, осажденные неведомым чудовищем. Потом эта картина растаяла.
— Если у вас есть предложения, мистер Трентон…
— Я выезжаю в Аэропорт, — прервал Вик. — Приеду около пяти.
Баннермэн терпеливо сказал:
— Да, мистер Трентон. Но если исчезновение вашей жены и сына как-то связано с этим вандализмом, то фактор времени особенно важен. Если у вас есть хоть какие-то предположения, которые смогут вам помочь, то…
— Кемп, — сказал Вик странно изменившимся голосом, уже не в силах сдержать слезы. Он чувствовал, как они стекают по лицу.
— Это Кемп. Я уверен. О, господи, что если он увез их?
— Кто такой Кемп? — голос шерифа мигом утратил свою невозмутимость. Теперь он будто вел допрос.
Вик сжимал трубку в правой руке, вытирая левой слезы, забыв про Роджера, про телевизор, про отель. В темноте остались только его голос и горячие ручейки его слез.
— Стивен Кемп, — сказал он. — Стивен Кемп. Ремонтировал мебель. Сейчас он уехал. По крайней мере, жена так сказала. Он и моя жена… Донна.., они.., ну, у них была связь. Недолго. Она сказала, что все кончилось. Я узнал об этом, когда получил от него письмо. Издевательское. Мне кажется, ему этого показалось мало. Это.., похоже на продолжение того письма.
Он провел рукой по глазам, наполнив их созвездием красных огоньков.
— Может, ему не понравилось, что наш брак не распался. Или он просто.., просто злиться. Донна говорила, что он всегда очень злился, когда проигрывал в теннис. Даже не жал руки победителю. Это все…, — внезапно у него пропал голос. Грудь словно сдавил железный обруч. Он откашлялся. — Не знаю, как далеко он мог зайти. Насколько я знаю, он способен на это.
На другом конце замолчали; нет, не совсем. Слышно было, как карандаш царапает по бумаге. Роджер опять положил руку ему на плечо, и на этот раз он воспринял это с благодарностью.
— Мистер Трентон, у вас сохранилось то письмо?
— Нет. Я его порвал. Простите, но в тех обстоятельствах…
