Антология - Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса (сборник)

Джек Меньшой огорчился, что только две божьи коровки – Ягодка и Вильгельм – навестили его. Пытаясь развеселить друга, они станцевали несколько забавных па из кадрили. Но Тильда с раздражением отмахнулась от этой ерунды: ее больше заботили выкрики на улице, которые доносились через тюремное окошко.

– Измена Королю! Да они в своем уме? Я и не видела никогда благородного господина, как я могла ему изменить? – Тильда злилась все сильнее, но старалась быть осторожной в выражениях, подозревая, что их могут подслушивать. – Все это ужасная ошибка! Если бы приближенные Короля были такими же мудрыми, как его величество, они бы поняли, что я лишь преданная слуга короны…

Королевский дворец стоял неподалеку от тюрьмы. Для собаки путь от тюремных решеток до дворцовых состоял из определенного набора запахов: человеческие нечистоты из канав, влажная брусчатка, конский навоз, капли старого кислого эля и еще более старой рвоты, вонь стоячей воды из деревянной колоды – неважно, заполненной или пустой, – снова влажная брусчатка с каким-нибудь любопытным мусором… Затем начиналась улочка, засыпанная щебенкой. Она вела к широкой дорожке вдоль железного забора, на котором все окрестные псы обменивались посланиями. Дальше собачий нос улавливал аромат гортензии и запах серого мрамора – и наконец утыкался в кованые ворота дворцового сада, по идеальным газонам которого вальяжно вышагивали белые павлины. Кусты и деревья за оградой были причудливо подстрижены: на газонах замерли сатиры, дриады, русалки, фениксы и танцующие медведи.

Собаку или крестьян железные решетки остановили бы, но стайка божьих коровок едва ли обратила на них внимание, пробираясь к мраморным подоконникам музыкальной комнаты Короля.

В музыкальной комнате был желтый паркет и золотистые шелковые портьеры, а у пуфиков и диванов – обивка из сливового плюша. Король бродил туда-сюда и что-то напевал. Когда он говорил, его гнусавый голос трудно было запомнить – однако почти невозможно забыть, если он начинал петь. Увы.

Король не особо интересовался проблемами своего королевства, но организовывал для подданных ежегодные концерты, чтобы продемонстрировать народу то, что его учителя музыки, осознавая собственную беспомощность, называли прогрессом в учебе.

– Трам, там-там, парам-пам-пам, – напевал Король, дирижируя указательным пальцем. – Слова придут позже, когда сложится мелодия. Трам, там-там, парам-пам-пам. Трам, скачу я по горам, парам-пам-пам несу грозу моим врагам!

– Мой дорогой мальчик, – прервала его Королева-мать, отрываясь от рукоделия. – Какое-то надоедливое насекомое залетело в окно и теперь ужасно шумит.

– Матушка, вы бессердечны и жестоки. Я всегда вам это говорил, – замечание матери явно обидело Короля.

– Для хорошей шутки всегда есть время, но сейчас я говорю не о тебе, – ответила Королева-мать, которая действительно была жестокосердна и наслаждалась этим. – В комнату залетел какой-то жук, щелкает крыльями и жутко стрекочет.

– Где? – полюбопытствовал Король, который не боялся насекомых.

– Ну, он упал на мое шитье, потом взлетел и понесся куда-то в твою сторону. По-моему, несчастное создание пыталось разбить голову о стену, лишь бы не слышать твое пение.

– А что за жук?

– Какой-нибудь из тех, которые кусают или жалят, вызывают чесотку или зудят над ухом. А может, из тех, которые откладывают свои личинки в волосах. Фи! В общем, из тех, чье жужжание легко спутать с твоим завыванием.

– Очень мило, матушка, – Король забрался с ногами на диван и обхватил себя руками. – Вы сорвали мою репетицию.

– Так ты репетировал? А я-то вообразила, что ты производишь операцию на гортани по новой бесконтактной технологии аденоидного гипноза.

Божья коровка приземлилась на кружевную салфетку, укрывавшую спинку дивана, и отправилась по ней к плечу Короля. Тот краем глаза заметил что-то похожее на каплю крови и, раздраженный разговором с матерью, резко взмахнул рукой, раздавив бедное насекомое в лепешку. Затем, брезгливо передернувшись, Король выбросил испорченную салфетку в окно.

– Что вы думаете о гигантском овоще, который вырос в Болотных Лужках? – решил сменить тему его величество. – Если вы встанете у окна и посмотрите вон туда, то сможете разглядеть стебель до самого неба. Представляете, его верхушка скрывается в облаках! Волнующе, не правда ли?

– Я никогда не волнуюсь, – отрезала Королева-мать. – Это было бы неподобающе.

Благодаря сытному завтраку Джек Большой чувствовал себя лучше обычного. Очень кстати – ведь для выполнения плана парню требовались все его силы и умения. Спускаясь по бобовому стеблю в этот раз, он цеплялся только одной рукой, а второй придерживал очень сердитую гусыню. Вырываясь, птица яростно клевалась, щипалась и шипела. Наконец уставший Джек бросил ее на землю, почти надеясь, что она себе что-нибудь сломает и он сдаст ее на птицефабрику по производству золотых яиц, где не задают лишних вопросов. Но гусыня вскочила здоровехонька и, будто вообразив себя хищником, кинулась на Джека. Парню пришлось отступить.

Дома он перекусил добытой из горшочка мясной похлебкой. В это время гусыня с шипением проклинала его и носилась по тропинке, ведущей к пастбищу.

В конце концов птица нашла у сарая копну старой соломы и устроилась на ней. Она продолжала ворчать, но к вечеру снесла золотое яйцо. Потом гусыня почистила перышки, проглотила несколько божьих коровок, пролетавших мимо, и отправилась на прогулку. А Джек подкрался к гнезду и забрал яйцо.

Парень прикинул в уме вес добычи… Джек не разбирался в драгоценностях, но даже он мог оценить, что попало ему в руки. Он поднял яйцо и вгляделся в свое отражение на блестящей поверхности. Если приблизить его ко лбу, можно увидеть выразительные надбровные дуги, намекающие на острый ум их владельца. А если откинуть голову и посмотреть чуть прищурившись, подбородок и форма носа наводят на мысли о благородном происхождении. Закатное солнце отразилось от поверхности яйца и сверкнуло в глазах Джека. Это были глаза человека, у которого появилась идея.

Вылазки за пределы Королевства, несомненно, расширили кругозор парня. Внезапно он придумал, для чего можно использовать золотые яйца. Ими можно оплатить все долги!

Джек поймал гусыню, сорвал с бобового стебля тонкий побег и сделал из него ошейник для птицы, а другой конец побега привязал к волшебному горшочку. Затем он сунул золотое яйцо в карман своих драных штанов и направился в город. Что теперь скажет его ворчливая мать, когда узнает, что непутевый сынок сам решил все семейные проблемы?

Возле дома Сборщика налогов было тихо. Джек вошел в открытые двери и попал в роскошный кабинет.