– Думаешь?
– Уверен. Ты ископаемое. Динозавр. Даже не динозавр, а скелет динозавра. Вот скажи мне, Макс, ты знаешь себе цену?
– Я бесценен.
– Вот, – удовлетворенно кивнул Вержбицкий. – А в наше время все иначе. Всех бесценных давно устранили. Потому что того, кто не имеет цены, невозможно купить. – Георгий Сергеевич вздохнул и добавил: – Ты знаешь, Макс, я часто думал о том, что оказал тебе услугу, прикончив тебя. Я избавил тебя от многих переживаний и душевных мук.
– По-твоему, я должен тебя поблагодарить?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Георгий Сергеевич. – И ради бога, не смотри на меня так, Макс. По сути, ты ничем не лучше меня. Ты никогда и ни о ком не заботился, кроме самого себя. Тебе было плевать на всех. Ты был ментом, но с таким же успехом мог воевать на другой стороне баррикад. Ты аморальная, эгоистичная сволочь, которая не могла спокойно жить и не сумела по-человечески умереть.
– В твоих словах есть доля правды, – сказал Макс. – И все же я давно определился со стороной, за которую воюю. Ты правильно сказал, Жора: я – мент, а ты – бандит. Мент должен давить бандита, а бандит должен давить нары.
Георгий Сергеевич нагло усмехнулся.
– И что ты со мной сделаешь? – презрительно спросил он. – Превратишь меня в призрака? Что ж, я не против. Будем вместе встречать рассветы и провожать закаты. Может, найдем себе призрачных подружек?
Вержбицкий засмеялся, однако на губах Макса не было и тени улыбки.
– Дай им спокойно уйти, Жора, – сказал он.
– Ты про Ивана и Татьяну? – Вержбицкий качнул головой: – Не могу. Я к ним нормально отношусь, более того – я к ним привязан, и все же я не могу их отпустить. Либо они, либо я, Макс. Твой сын и твоя подруга не доедут до Москвы.
– Ты их убьешь?
– Я? – Вержбицкий усмехнулся. – Нет, конечно! Если ты еще не понял, я давно не занимаюсь грязными делами. Я поручаю их другим.
– Это я понял. – Глаза Макса чуть сузились. – Кто над тобой стоит? Кому ты служишь?
На щеках Вержбицкого проступил румянец.
– Я никому не служу, – недовольно проговорил он. – Но со многими сотрудничаю.
– И все же, рулевой в этом деле не ты. Я прав?
Георгий Сергеевич швырнул опустевшую бутылку в кусты и сказал:
– Хватит болтовни. Этой истории пришел конец. И, кстати, если бы ты не воскрес из небытия…
– Конфетки, – внезапно перебил Макс.
Вержбицкий удивленно поднял брови:
– Что?
– Конфетки, – повторил Макс. – Фруктовые леденцы. Желтые – со вкусом лимона. Красные – со вкусом клубники. Зеленые – со вкусом яблока. Но на самом деле вкус у всех – полное дерьмо.
Вержбицкий подозрительно прищурился:
– Не понимаю. О чем ты?
Максим холодно улыбнулся:
– Моя очередь делиться обидами, старичок. Ты положил мне эти конфеты вместо сигарет. А ведь я предупреждал тебя, что вернусь с того света и намылю тебе шею.
– Было дело, – усмехнулся Вержбицкий.
Орлов тоже улыбнулся.
– Ну, тогда не обижайся!
Припомнив опыт с фломастером, он сконцентрировался, затем сжал руку в кулак, размахнулся и ударил бывшего друга кулаком в челюсть. Кулак пролетел сквозь голову Вержбицкого, не причинив ему вреда.
Макс ударил еще раз, потом еще… Но с тем же результатом.
Георгий Сергеевич засмеялся.
– Это все, на что ты способен? – весело спросил он. – Надо же… А я всегда боялся призраков. Выходит, зря?
Макс хотел ударить его еще раз, но не смог: он просто не чувствовал своих рук.
– А теперь я, – сказал Вержбицкий.
Он сунул руку в карман брюк, что-то достал, перевернул кулак ладонью вверх и разжал пальцы. На ладони у него лежала горстка сушеной растертой травы. Вержбицкий набрал полную грудь воздуха, собираясь сдунуть травяную пыль на Глеба, но сделать этого не успел.
За спиной Макса громыхнул выстрел. Пуля просвистела возле головы Вержбицкого, он испуганно отшатнулся, и в этот миг порыв ветра взметнул с ладони вице-мэра травяную пыль и бросил ему в лицо. Вержбицкий закричал и закрыл лицо ладонями, а потом закружился на месте, изрыгая проклятия и ругань.
Макс попытался схватить его, но не смог. Продолжая кружиться и кричать, Георгий Сергеевич оказался на краю обрывистого берега. На миг он остановился, отнял руки от лица и шумно втянул ртом воздух. Глаза его кровоточили, лицо побагровело.
– Ведьма! – хрипло выдохнул Вержбицкий, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но не сумел и полетел с обрыва в реку.
К тому моменту, когда Макс подошел к краю и посмотрел вниз, вице-мэра уже не было на поверхности воды.
– Утонул! – сказал Орлов.
– Не факт, – возразил Иван, останавливаясь рядом с Максом. Он сунул пистолет за пояс и добавил: – Дерьмо обычно всплывает.
– Это дерьмо набито золотом, так что не всплывет.
Макс выпрямился и посмотрел на Ивана.
– Где мама? – спросил он.
– В сарае. Ей уже лучше. – Холодков кивнул в сторону речной глади. – Что с ним случилось?
– Понятия не имею. Он кричал про какую-то ведьму.
– Только ведьм нам здесь не хватало, – вздохнул Иван.
Максим посмотрел на небо.
– Светает, – сказал он.
– Да. – Иван тоже посмотрел на солнце.
Макс снова взглянул на Ивана и тихо произнес:
– Спасибо, сынок!
– Не за что, папаша, – отозвался тот.
– Папаша? – вскинул брови Макс.
– Сынок? – приподнял бровь Иван.
Максим засмеялся, Иван тоже не удержался от улыбки.
– Один – один! – сказал Макс. Потом устремил взгляд на сарай и взволнованно проговорил: – Твоя мама поднялась на ноги!
Иван обернулся и тотчас сорвался с места, подбежал к матери, обхватил за плечи и помог дойти до сломанной сосны. Осторожно и заботливо усадил ее на поваленный ствол.
– Мама, ты как? – спросил он.
– Нормально, – ответила Татьяна. Потом посмотрела вокруг, прищурилась и спросила: – Он все еще здесь?
– Да, – ответил Иван.
– Где именно?
Иван кивнул на Максима:
– Вот он. Прямо перед тобой.
Татьяна посмотрела туда, куда указал сын.
– Ты был у меня вчера вечером? – спросила она.
– Да, – ответил Макс.
– Он сказал «да», – передал Иван.
Татьяна помолчала немного, затем спросила:
– Ты слышал, что я говорила о тебе?
– Да, – ответил Макс.
– Да, – озвучил Иван.
– Мне жаль, что все так вышло, – сказал Максим. – Двадцать пять лет назад я повел себя неправильно.
– Он говорит, что ему стыдно и что он повел себя с тобой как полный козел, – скорректировал Иван.
Татьяна улыбнулась:
– Так и сказал?
– Угу.
– На него это не похоже.
– С тех пор как ты видела его в последний раз, он стал намного самокритичнее.
Максим улыбнулся:
– Твой сын болтун!
– Он сказал, что гордится мной, – перевел Иван.
