Он стал насвистывать «Долину Красной реки», разглядывая оставшиеся две-три полки. Свист выдувался короткой струйкой пара. Он обошел все полки на стенах сарая, но проклятая штуковина куда-то запропастилась. Возможно, кто-то увел ее. Может быть, сам Уотсон. Кто хватится аккумулятора? А дома он может пригодиться. Нет, это не воровство, а всего-навсего присвоение. У всех что-нибудь липнет к рукам.
Он вернулся к снегоходу и злобно пнул его в бок. Что ж, конец. План провалился. Он так и скажет Венди — извини, детка, но…
В углу у дверей притулился ящик. Как раз над ним и стоял стульчик, который Джек поставил у машины. На крышке ящика карандашная надпись «Бомбар». Джек глянул на него, свист замер на его губах. Гляньте-ка, сэр, вот и кавалерия — ваш дымовой сигнал вызвал подкрепление.
Это несправедливо.
Черт побери, это совсем несправедливо.
Что-то — судьба, удача или провидение — пыталось спасти его. В последний момент удача отвернулась от Джека Торранса. Судьба снова сдала ему паршивую карту.
Злость, угрюмая и мутная волна злости захлестнула его, он снова сжал кулаки.
Черт побери, где же справедливость!
И зачем только он глянул в эту сторону? Почему не случилось растяжения мышц на шее, зачесалось в носу, или не попала соринка в глаз? Тогда бы он не заметил ящика.
Ну и что же — что заметил? Это была временная галлюцинация, такая же, какая случилась у него в комнате 217 на третьем этаже. Игра воображения, не больше. Мне показалось, что я видел аккумулятор в том углу, а сейчас там ничего нет. «Переутомление, сэр, извините». — «Держи хвост морковкой, сынок. Такое может случиться с каждым». — «Благодарю, сэр».
Он распахнул дверь с такой силой, что чуть не сорвал ее с петель, и втащил в сарай пару снегоступов, на которых пришел сюда. Они были облеплены снегом, он выбил их, подняв снежное облако. Затем поставил левую ногу на снегоступ и задумался.
Денни играл на площадке возле кухонной двери. Судя по всему, пытался слепить снежную бабу. Бесполезная попытка. Холодный снег не лепился, но Денни упорно трудился — его склоненная фигурка походила в это ясное утро на пятнышко среди искрящегося снега.
О чем, скажи Бога ради, ты думаешь?
Ответ последовал мгновенно.
О себе, только о себе.
Ему вспомнилось, как он лежал ночью в постели и вдруг замыслил убийство жены. И сейчас, когда он склонился над снегоступом, чтобы завязать тесемки, ему вдруг все стало ясно. «Оверлук» пытается овладеть не только Денни, но и им тоже. Не Денни был самым слабым звеном их семьи, а он. Он, Джек, наиболе уязвим, его можно легко согнуть, скрутить и сломать.
Джек взглянул на окна отеля — солнце ослепительно сияло во множестве стекол — и впервые заметил, как похожи окна на глаза, устремленные на него. Они отражали солнце, чтобы сохранить мрак внутри. Они глазели не на Денни, а на него.
И сейчас, наблюдая за игрой Денни в тени отеля, он понял все. Отелю нужен был Денни, может быть, все они, но уж Денни наверняка. В 217-м номере лежала мертвая женщина, возможно всего лишь незримое привидение, воспоминание о трагедии — при обычных обстоятельствах, но сейчас она стала источником опасности как злая заводная игрушка, и ее механизм был запущен в ход своеобразным складом ума Денни… и его собственного. Кажется, Уотсон рассказал ему, что на роуковом корте скончался от удара человек, а сколько было еще других? На четвертом этаже произошло убийство. А сколько других убийств, ссор, самоубийств случалось тут в прошлом? Возможно, Грейди, прошлогодний смотритель, убивший жену и дочерей, прячется где-то здесь, в стене отеля, с топором в руках, дожидаясь, когда Денни заведет его и он сможет выступить из стены, чтобы совершить злодейство.
Распухшие пятна на шее Денни.
Поблескивающие ряды бутылок на полках бара.
Радиопередатчик.
Сны.
Альбом с газетными вырезками, найденными им в подвале.
Я снова бродил в сомнамбулическом сне, дорогая.
Джек выпрямился и сбросил снегоступ с ноги. Его трясло. Он захлопнул дверь и поднял ящик с аккумулятором. Тот выскользнул из его дрожащих пальцев
Черт, неужели я разбил его?!
и повалился набок. Джек раскрыл картонный ящик и выхватил аккумулятор из коробки, совсем не думая о том, что кислота может вытечь из трещины в корпусе и облить его. Но этого не случилось — аккумулятор был цел. У него вырвался вздох облегчения.
Держа аккумулятор обеими руками, он отнес его к снегоходу и поставил на площадку впереди мотора. Взял с полки разводной ключ, быстро и без хлопот приладил провод. Батарея была в рабочем состоянии. Не было необходимости подзаряжать ее. Когда он подсоединил положительный кабель к клемме, послышались потрескивание электрического разряда и слабый запах озона. Закончив работу, он отступил в сторону и нервно вытер руки о свою брезентовую куртку. Снегоход будет работать. Нет никаких причин для того, чтобы он не заработал, — никаких, помимо того, что он был частью «Оверлука», который не хочет отпускать их от себя. «Оверлук» хочет позабавиться. Тут имеется мальчик, которого можно напугать, мужчина и женщина, которых можно настроить друг против друга. А при хорошем раскладе карт можно заставить их мыкаться по коридорам отеля, как в заколдованном замке. Нет, «Оверлук» не оставит их в одиночестве. Им составят компанию множество бывших постояльцев. Но причин, почему бы снегоходу не работать, не было никаких, кроме, конечно,
кроме того, что ему самому не хочется уезжать.
Джек стоял, глазея на снегоход, дыхание вырывалось коротким морозным парком. Он не хочет ничего менять. Уехать отсюда было бы неверным решением, он сразу же понял это. Венди испугалась духа, разбуженного истеричным мальчишкой. Но нужно понять и ее.
Я снова бродил в сомнамбулическом сне, дорогая?
Ему было все ясно, пока он не увидел Денни, игравшего в снегу. Виноват Денни. Виновато его свечение, или как бы оно там оно ни называлось. Это вовсе не свечение, а проклятие. Если бы они с Венди были здесь одни, то провели бы зиму очень мило. Ни страданий, ни мучительных раздумий.
Не хочу уезжать? Или не могу?
«Оверлук» не отпускает их, и он сам не хочет уезжать. Даже Денни уже стал частью отеля. «Оверлук» уже поглотил Джека: «Ах, вы говорите, новый смотритель сочиняет? Отлично, занесите его в наш список. Однако сперва избавимся от женщины и их курносого сынка! Чтобы ничто не отвлекало его от дела. Мы не хотим…»
Джек стоял у кабинки снегохода, чувствуя, как снова накатывает головная боль. Что же он все-таки решил — уехать или остаться? Не очень богатый выбор. Так едем или остаемся?
