Речь Стэна Сомса неожиданно прервалась, и он уткнулся лицом в носовой платок. Его грудь дважды вздрогнула и Сэм увидел, что он с трудом сдерживает рыдание. Потом он вытер глаза и поспешно и решительно засунул свой платок в задний карман.
— Теперь вы понимаете, почему я повез вас сегодня в Де-Мойн, и почему я отвез бы вас даже в Нью-Йорк за этими двумя книгами, если бы вам было нужно. Это была услуга не с моей стороны, а со стороны Дейва. Он удивительный человек.
— Мне кажется, и вы тоже, — сказал Сэм. Сомс улыбнулся ему — но при этом как-то странно ухмыльнувшись — и открыл дверь «бьюика», принадлежавшего Даусону. «Что ж, спасибо, — сказал он. — Большое спасибо. Я думаю, нам пора ехать отсюда, если мы не хотим попасть под проливной дождь. Не забудьте свои книги, мисс Хиггинс».
— Нет, не забуду, — сказала Нейоми, вылезая из самолета и крепко сжимая в руке сумку с книгами. — Ни за что не забуду.
Глава тринадцатая. ПОЛИЦЕЙСКИЙ ИЗ БИБЛИОТЕКИ (II)
1
Через двадцать минут после того, как они вылетели из Де-Мойна, Нейоми оторвалась от окна, из которого она наблюдала за движением на Трассе 79, и удивлялась тому, как крошечные машинки, словно игрушки, спеша бежали в одну сторону и другую, и повернулась к Сэму. Но то, что она увидела, напугало ее. Он уснул, прислонившись головой к одному из иллюминаторов, но лицо его не выражало спокойствия; он был похож на человека, который глубоко переживает какую-то личную трагедию.
Из-под его опущенных век появились слезинки и скатились вниз.
Она наклонилась вперед, чтобы потрясти и разбудить его, когда он вдруг произнес дрожащим и нерешительным голосом малыша: «У меня неприятности, сэр?»
«Наваджо» стрелой вонзился в облака, уже опустившиеся над западной частью Айовы, и начал взбрыкивать, но Нейоми почти не замечала этого, ее рука на мгновение застыла над плечом Сэма, но тут же ушла в сторону. «Кто был твой Полицейский из библиотеки, Сэм?» «Кто бы это ни был, — думала Нейоми, — наверное, он снова отыскал его. Вероятно, он здесь, вместе с ним. Жаль, Сэм…. но я не могу разбудить тебя. Теперь уже не могу. И в данный момент ты, наверное, там, где тебе положено быть…, где ты вынужден быть. Извини, но я не могу прервать твой сон. Но когда ты проснешься, не забудь, что ты видел во сне. Не забудь.» Не забудь.
2
Во сне Сэм Пиблз видел, как маленькая Красная Шапочка отправилась из пряничного домика. На ее руке висела корзинка. Она должна была пойти в дом своей бабушки, где ее поджидал волк, чтобы съесть ее. В самом конце он снимает с нее скальп и длинной деревянной ложкой вычерпывает из него ее мозг.
Только все это было не так, потому что вместо Красной Шапочки в его сне был мальчик, а вместо пряничного домика был двухэтажный дом на две семьи в Сент-Луисе, где он жил вместе с матерью после того, как умер его папа, а в корзинке никакой еды не было. В корзинке лежала книжка «Черная стрела» Роберта Льюиса Стивенсона, и он эту книгу уже прочел, всю до последней строчки, и должен был пойти не в дом бабушки, а в филиал публичной библиотеки города Сент-Луис, расположенный на Бригз Авеню, и ему нужно было спешить, потому что он на целых три дня опоздал со сдачей книги.
Вот что он видел во сне.
Он видел, как Сэм-Маленькая Белая Тень стоит на углу Данбар Стрит и Джонстаун Авеню и ждет, когда переключится светофор. Он видел, как тот быстро перебежал на другую сторону улицы, в руке у него была книга…, но вот корзинки уже не было. Он видел, как Сэм-Маленькая Белая Тень вошел в магазинчик на Данбар Стрит, и как он ходил там и ощущал давно знакомые запахи всякой всячины: камфары, конфет, курительного табака. И он видел, как Маленькая Белая Тень Сэма подошла к прилавку с пачкой красной лакрицы «Бычий глаз» за пять центов — его любимой. Он видел, как малыш осторожно вынул долларовую бумажку, которую его мама засунула в кармашек для карточки учета на задней обложке книги «Черная стрела». Он видел, как продавец взял этот доллар и сдал ему девяносто пять центов сдачи…, больше, чем достаточно для уплаты штрафа. Он видел, как Сэм-Маленькая Белая Тень вышел из магазина и долго стоял на улице, пока не спрятал в карман мелочь и не разорвал зубами обертку пачки красной лакрицы. Он видел, как Сэм-Маленькая Белая Тень пошел дальше — теперь до библиотеки оставалось только три квартала — с трудом разжевывая длинные красные конфетки.
Он стал кричать мальчику.
— Берегись! Берегись! Тебя, малыш, ждет волк!
— Берегись волка! Берегись волка!
Но мальчик шел дальше и продолжал есть свои конфеты; теперь он был на Бригз Авеню, а библиотека, большое здание из красного кирпича, уже виднелось впереди.
В этот момент Сэм — Большой Белый Летящий в Самолете Сэм — попытался выйти из состояния сна. Он почувствовал, что Нейоми и Стэн Соме, и вместе с ними мир реальных вещей, ожидают его за пределами того мирка его кошмарных сновидений, в котором он оказался. Сквозь сон он слышал гул двигателя «Наваджо», шум автомобильного движения на Бригз Авеню, громкий сигнал детского велосипеда — дзинь — дзинь, щебетание птиц в по-летнему густой листве вязов. Он закрыл полусонные глаза и всей душой потянулся к тому миру, что находился за пределами его собственного мирка, к миру реальных вещей. Более того, он почувствовал, что в состоянии добраться до него, что он может пробиться к нему сквозь оболочку, разделяющую эти два мира.
— Нет. — сказал Дейв. — Нет, Сэм, не делай этого. Тебе этого делать нельзя. Если хочешь уберечь Сару от Аделии, забудь о своем желании вырваться из этого сна. Во всем этом только одно совпадение, но оно фатально: один раз у тебя тоже была встреча с полицейским из библиотеки. И воспоминание об этом должно быть всегда с тобой. Я ничего не хочу видеть. Я ничего не хочу знать. Один раз — это уже плохо. Нет ничего хуже того, что ожидает тебя, Сэм. Ничего.
Он открыл глаза — но не те, видимые глаза, а глаза в самом себе, невидимые глаза.
Теперь Сэм-Маленькая Белая Тень стоит на бетонированной дорожке, по которой можно подойти к публичной библиотеке с восточной стороны, той бетонированной дорожке, которая ведет в крыло, где расположено детское отделение. Он движется медленной походкой, не предвещающей ничего хорошего, каждый шаг напоминает качание маятника в стеклянной груди старых дедушкиных часов, и все ясно и отчетливо: крошечные искринки слюды и кварца в бетонированном покрытии; плотный ряд зеленого кустарника вдоль бетонированной дорожки, плющ, ползущий вверх по красной кирпичной стене; странный и несколько угрожающий девиз на латинском языке Fuimus, non sumus, выбитый небольшим полукругом над зелеными дверьми с толстыми рамами из армированного стекла.
