На сцене повисла пауза. Ведьмы удивленно смотрели друг на друга.
– Ошиблись?
– Ошиблись?
– Ошиблись? – заметались они над костром. – Мы не можем ошибаться! Мы всегда идем точно к своей цели и никогда не сбиваемся с пути.
Как только ведьмы заметались, Вовка почувствовал, что ему стало чуточку легче.
– Что у них за фамилии? – недовольно проскрипела одна из ведьм. – Маркелов, Маркушин. Не то было в наше время – Макбет, Малькольм, Макдуф!
– Тоже не фонтан, – фыркнул Маркин.
Ведьмы отлетели обратно к костру и зашептались. Огонь стал еле заметным, сцена снова погрузилась во тьму. Вовка попятился.
Если быстро найти выход, то он спасен. Хрусталева с Марковым пускай сами теперь разбираются со своими проблемами и отношениями!
Маркин почти успел. Дверь была от него в двух шагах, когда на его пути возникла ведьма. Глаза ее горели бешенством.
– Кольцо! – провыла она.
Дверь распахнулась, в зал ворвался Олег. Не заметив ведьмы, он пробежал сквозь нее и вцепился в Вовку.
– Вот ты где! – вскрикнул он, встряхивая совершенно обалдевшего Маркина.
– Вот где оно! – в тон ему проквакала ведьма.
Мужчина заорал, хватаясь за руку. На один из его пальцев было надето кольцо. Именно его и пыталась отобрать ведьма.
– Сестры, в круг! – рычала она.
Остальные ведьмы стали приближаться к ним, приговаривая:
– Грань между добром и злом, сотрись! Сквозь пар гнилой помчимся ввысь.
– Валя! – не унимался Олег. – Терехов!
В дверном проеме показалось испуганное лицо Терехова. Выпучив глаза от страха, он смотрел на невероятную сцену, разыгравшуюся у выхода из зала.
– Нет, нет, – замотал он головой. – Я не могу!
– Терехов!
Но Терехова уже не было.
Бросив ведьмам кольцо, Олег накинулся на Маркина:
– Говори, быстро говори – где остальное? Медальон с солнцем! Где это?
– Астанин, что ты опять творишь?!
Большая люстра под потолком вспыхнула. По проходу от противоположной двери быстро шла Екатерина Валерьевна.
В ярком свете ведьмы стали еле заметны, но они еще были здесь. Вовка слышал их недовольное завывание и жалобы. Они совещались, что-то вскрикивая на непонятном языке.
– Олег? – Екатерина Валерьевна остановилась напротив мужчины.
– Как ты мне надоела! – вдруг прокричал Олег. – Ходишь, командуешь! Ты разве не понимаешь, что я больше не могу быть рядом с тобой! Ты мне невыносима! В театре не может быть двух руководителей.
– Астанин, прекрати, здесь ребенок!
– Это ребенок? – нехорошо засмеялся мужчина. – У тебя все дети. А это не ребенок, это… это…
На пол упало колечко. Остановившимся взглядом Вовка смотрел, как оно покачивается возле мыска его ботинка.
– Из-за этого ребенка у меня ничего не получилось. А так я давно сгнобил бы тебя! И никакие проклятья мне были бы не указ!
– Ты выкопал шкатулку?! – ахнула Екатерина Валерьевна.
– Нет, – как сумасшедший, захохотал Астанин. – Ее выкопали твои дети. Это все они!..
И Олег бросился на Вовку. Маркин схватил кольцо, зажмурился и вдруг сильно захотел, чтобы все это закончилось. Сейчас же, немедленно! Чтобы никаких ведьм рядом не было! И чтобы никто никогда на него больше не кидался!
В Вовкиной голове вновь раздался демонический хохот, и, хоть глаза он не открывал, яркий свет ослепил его.
Сестры, мчимся чередой
Над землей и над водой, – бубнил настойчивый голос.
Старший, младший – да придет
Каждый призрак в свой черед.., – поддакнули следом.
Сестры, в путь, лететь пора,
До свиданья, господа! – донеслось издалека.
И все смолкло. Только в Вовкиной голове оглушительно стучала кровь, и еще в горле пересохло. А еще Маркину вновь страшно захотелось забраться на кровать, прижать к себе Дусю и ни о чем не думать. Но Дуси больше не было. Он это только сейчас понял. Противные ведьмы разделались с кошкой сразу же, как только она стала им мешать. И хоть Дуся еще ухитрялась помогать ему, но это была уже не она, а только ее призрак.
Маркин посмотрел на свои пустые руки, которые больше никогда не обнимут черного мохнатого зверька, и заплакал. Ему было жалко ласковую Дусю, жалко глупую Хрусталеву, жалко тех, кто вместо того, чтобы любить и помогать другим, ненавидит и презирает всех вокруг.
– Мальчик, что ты, не надо!
На Вовкину голову легла рука.
– Ты испугался?
Маркин мотнул головой, сбрасывая руку.
– Ничего я не испугался, – всхлипнул он. Ему было немного стыдно своих слез. В двенадцать лет мужчины уже не плачут.
Вдалеке послышались голоса, топот ног. Двери зала распахнулись, и в него вбежали десятки ребят. Они все кинулись к Екатерине Валерьевне и начали наперебой что-то кричать, спрашивать, ахать и возмущаться.
Вовка кулаком вытер слезы, бочком обошел юных артистов и направился к выходу. У него было еще одно важное дело – нужно было предупредить Маркова о грозящей ему опасности.
Маркин не успел еще руку поднять к звонку, как дверь распахнулась. На этот раз Марков был вовсе не спокойный, а очень даже взволнованный. Ничего не говоря, он впустил Вовку в квартиру.
И снова Маркин топтался в узкой прихожей, не зная, с какой стороны подступиться к своему делу.
– Вас тоже на карантин посадили? – начал он издалека.
Марков кивнул и нервно передернул плечами.
– Ты знаешь, что произошло?
Марков снова дернулся.
– Почему они ошиблись? – Вовка пошел напрямик. Сколько можно ходить кругами?
– Я не знаю, о ком ты. – Володя ушел в свою комнату. И оттуда вдруг крикнул: – Я ждал тебя! Я тебя видел вчера около кладбища!
– Как ты успеваешь везде быть? – разозлился Маркин. – Ты же болеешь!
– Да, я болел! – вдруг вскрикнул Володя. – Я сильно болел!
Вовка осторожно вошел в комнату. Марков с ногами сидел на кровати, крепко обхватив свои колени.
– Врачи сказали, что мне осталось жить не более суток! – Он не говорил. Он выкрикивал слова. – У меня была очень редкая болезнь, полирадикулоневрит. От нее не существует лекарств, больные умирают в течение двух дней! Тогда папа поехал к какой-то знахарке. Он боялся, что меня сглазили, что кто-то просто захотел, чтобы я умер. И знахарка сделала амулет от сглаза. Он должен был меня защищать. И я вылечился. Год не ходил, ног не чувствовал. А потом встал! – Марков вскочил и что-то сорвал со стены. – Он меня защищает!
Перед своим носом Маркин увидел плоский тряпичный кружок, обшитый мехом, с пуговкой в середине.
– Я не знаю, что там хотела Хрусталева, но этот амулет отвел от меня беду! Я не думал, что все выйдет именно так. Я не хотел, чтобы кому-то было плохо. Я хотел, чтобы не делали плохо мне!
Вовка повертел в руках незатейливый амулетик и осторожно положил его на стол.
