– И что, вы думаете, они предпримут? – спросил Ральф. – Вооруженное нападение, как в каком-нибудь фильме с Чаком Норрисом?
Он улыбнулся, но Гретхен не ответила на его улыбку.
– Все дело в том, что мы понятия не имеем, что именно они могут предпринять, – сказала она. – Самый вероятный вариант: вообще ничего. Но с другой стороны, Эду или кому-то другому вполне может стукнуть в голову заявиться к вам в дом и попробовать вышвырнуть вас из окна – из вашей же кухни. Этот баллончик – всего лишь разбавленный слезоточивый газ. Маленькая страховка, и не более того.
– Страховка, – задумчиво повторил Ральф.
– Гордись, ты попал в число избранных, – сказала Элен с невеселой улыбкой. – Еще один Центурион-мужчина в этом списке… ну, тот, о котором мы знаем… это мэр Коэн.
– А его вы уже снабдили такой же штукой? – Ральф снова взял в руки баллончик. Он выглядел не опаснее бесплатных тюбиков с кремом для бритья, которые ему иногда присылали по почте в рекламных целях.
– Не было необходимости, – серьезно сказала Гретхен и снова взглянула на часы. Элен заметила это и встала, держа спящую Натали на руках. – У него есть лицензия на ношение оружия.
– А вы-то откуда знаете? – удивился Ральф.
– Проверили файлы в Общественном центре, – усмехнулась Гретхен. – Такие вещи обычно записываются.
– Вот как. – Его вдруг посетила одна тревожная мысль. – А что насчет Эда? Вы его проверяли? У него есть разрешение?
– Нет, у него нет. Но таким ребятам, как Эд, совсем не обязательно иметь разрешение на оружие, чтобы им пользоваться, и особенно когда они доходят до определенной черты… в общем, вы понимаете.
– Да. – Ральф тоже поднялся из-за стола. – Кажется, понимаю. А что насчет остальных? Вы их проверили?
– Можете не сомневаться, папаша.
Он кивнул, хотя и не был полностью удовлетворен этим ответом. В голосе Гретхен прозвучали откровенно покровительственные нотки; видимо, его вопрос сочли глупым. Но он был не глупым, и если она вдруг об этом не знала, то это могло кончиться очень печально и для нее самой, и для ее друзей. Очень печально.
– Очень на это надеюсь. – Ральф повернулся к Элен. – Можно, я донесу Нат до двери?
– Лучше не надо, ты ее разбудишь. – Она посмотрела на него очень серьезно. – Ты обещаешь, что будешь носить с собой этот баллончик, Ральф? Я ни за что себе не прощу, если ты пострадаешь только из-за того, что попытался помочь мне, а у него в сообщниках оказался какой-нибудь очередной псих. Обещаешь?
– Я очень серьезно об этом подумаю. Так пойдет?
– А у меня есть варианты? – Она еще раз внимательно посмотрела на него. – Знаешь, ты выглядишь гораздо лучше, чем когда мы виделись в последний раз. Ты снова нормально спишь?
Он усмехнулся.
– Ну, по правде сказать, у меня есть проблемы со сном, но мне, наверное, и вправду лучше, потому что ты не первая, кто это заметил.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в уголок рта.
– Мы не будем теряться, ладно? То есть я хотела сказать, мы же будем общаться?
– Я сделаю все со своей стороны, если ты сделаешь все со своей.
Она улыбнулась:
– Можешь не сомневаться, Ральф. Ты – самый милый мужчина-Центурион из всех, кого я знаю.
Они рассмеялись так громко, что Натали проснулась и взглянула на них с сонным удивлением.
6Проводив женщин до машины (Я ЗА СВОБОДНЫЙ ВЫБОР! – провозглашала наклейка на заднем бампере «аккорда» Гретхен Тилбери), Ральф поднялся к себе на второй этаж. Только теперь он понял, как сильно устал – ноги почти не слушались, как будто к ним было привязано по невидимой гире. На кухне он первым делом взглянул на вазу с цветами, пытаясь снова увидеть тот странный зеленый туман, который поднимался от стеблей. Ничего. Потом он взял баллончик и еще раз изучил картинку на боку. Хорошая женщина, на которую напали, дает отпор обидчику – плохому мужчине в маске и шляпе. Белое и черное, никаких полутонов: действуй, как говорится, плюй на все – живи богато.
Ральф подумал, что безумие Эда заразно. Женщины в Дерри – среди них Гретхен Тилбери и его любимая Элен – стали ходить по городу с этими маленькими баллончиками в сумках, и это свидетельствовало лишь об одном: Я боюсь. В городе появились плохие мужчины в шляпах и масках, и я боюсь.
Ральф не хотел в этом участвовать. Привстав на цыпочки, он положил баллончик на шкафчик над раковиной, а потом пошел в прихожую и надел свой старый кожаный пиджак. Он собирался пройтись до площадки для пикников возле аэропорта и посмотреть, есть ли там кто-нибудь, с кем можно будет сыграть пару партий в шахматы. Ну, в крайнем случае в эрудит.
Он помедлил у двери в кухню и попытался заставить зеленый туман появиться вокруг цветов по его воле. Но у него ничего не вышло.
Но он там был. Ты его видел, Натали тоже видела.
Но действительно ли он видел? А она? Детей обычно завораживает все, что они видят. И как узнать наверняка?
– Я просто знаю и все, – сказал он пустой квартире.
Да, все правильно. Зеленый туман поднимался от стеблей цветов… Он был, и все ауры были, и…
– И они по-прежнему здесь, – сказал Ральф вслух и сам не понял, что он сейчас должен чувствовать, уловив в своем голосе такую уверенность – облегчение или ужас.
Конкретно сейчас тебе лучше вообще об этом не думать – еще рано паниковать, как впрочем, и радоваться. Тоже рано.
Его мысль, Каролинин голос, хороший совет.
Ральф запер квартиру и пошел в «Клуб старперов с Харрис-авеню» в надежде встретить кого-нибудь и сыграть в шахматы.
1Второго октября, когда Ральф возвращался домой после похода в букинистический магазинчик «Старые страницы», где он приобрел пару старых вестернов Элмера Келтона, он увидел, что кто-то сидит у него на крыльце, тоже с книгой в руках. Однако гость не читал, а просто наблюдал за тем, как теплый ветерок срывает желтые и золотистые листья с дубов и трех еще сохранившихся вязов, что росли через дорогу.
Подойдя поближе, Ральф разглядел реденькие седые волосы на голове у мужчины, сидевшего на крыльце, и грушевидную фигуру, как будто стекавшую вниз к животу, бедрам и ягодицам. Все это вместе: тучное пузо с массивным седалищем, тощая шея, впалая грудь и тонкие ноги, обтянутые старыми зелеными фланелевыми штанами, – создавало впечатление, что он прячет под одеждой автомобильную камеру. Ральф узнал этого человека даже с расстояния в сто пятьдесят ярдов. Это был Дорранс Марстеллар.
Ральф прошел весь остаток пути, тяжело вздыхая. Дорранс, казалось, был зачарован падающими листьями и даже не взглянул на Ральфа, пока его тень не легла на тротуар перед самым крыльцом. И только тогда он повернулся, вытянул шею и улыбнулся своей почему-то всегда беззащитной и мягкой улыбкой.
