– Ладно. С чем пожаловал?
– Так это… Как с начальником охраны быть? Друга вашего….покойного?
– Он допрошен?
– Допрошен. Ребята над ним поработали. Клянется, что не знает, кто его шефа убил!
– Работаю с идиотами! При чем тут это? Кто еще знает о книге?
– Ну, старообрядцы… И тот американец, что священника сжег.
– Американца к черту, он далеко! Все равно он ничего не понял. А старообрядцев придется сжечь.
– как это? – растерялся молодой человек.
– как, как…тупица! Очистительным пламенем! Пошлешь одного из наших учителей. Он все и устроит.
– Понятно. А….кого послать?
– Нет, точно тупица! Да уж не того, кто в других местах наследил! Думать головой надо, а не другим местом! Да, кстати. Насчет других мест. Еще раз узнаю, что со срамными девками по ночным кабакам валандаешься – пойдешь на костер!
– Простите…. Больше не будет такого!
– Простите! Не будет! Мы стоим за чистоту, вот и блюди чистоту, как положено! Тебе ясно?
– Но…
– Учти: сомнение – от врага. Если ты сомневаешься – значит, ты враг нашей веры. А раз так – ты мой личный враг.
– Я все понял! А как с начальником быть?
– Никто не должен знать о книге! Ясно тебе? Никто! Начальника придется казнить. Он где у вас содержится?
– На базе, за городом.
– Вот и хорошо. Казнить завтра на рассвете.
– Показательно?
– Нет, показательный процесс ни к чему. Показательно мы казним того взяточника, которого взяли с поличным в мэрии городка… Название не помню. Народ будет рад. А этого – на рассвете, и потише. Хворосту побольше добавьте, чтоб лучше горел. Пепел – в реку. Все, как положено. Не мне вас учить! И перед смертью – отпущение грехов, непременно. Днем доложишь.
– Будет сделано!
– Что еще?
– Смотр войскам!
– Рановато. Сколько собрали добровольцев?
– Одну тысячу восемьсот семьдесят девять человек!
– Мало! Очень мало. Плохо работаете. Значит, так: добровольцев разместить на базе, выдать обмундирование и привести к присяге – но не полностью, а только взять присяжную расписку. Наберете людей до двух тысяч – я и посмотрю! Сам и проведу церемонию посвящения. А пока – рано. Работайте! Да, и учения проводите. Все время проводите учения!
– Будет сделано! – молодой человек вытянулся в струнку. На его лице не дрогнул ни один мускул.
– Убирайся вон! – начальник вновь облокотился на руки и уставился на огонь, – и дверь закрой, чтоб сквозняка не было. Нет, подожди!
Молодой человек замер в дверях.
– Что с заводом?
– бунтуют.
– До сих пор? Какие меры принимались?
– Были вызваны учителя – двое. Проведена основная работа. Создан комитет контроля по чистоте…
– Работу контроля – усилить. Если через неделю бунт не будет подавлен, руководство комитета взять под Священный трибунал! Довести до их сведения.
– Слушаюсь!
– Теперь убирайся!
Кабинет опустел. Человек вновь уставился в пламя. Именно поэтому он не заметил, что в углу была более плотная тень. В черной густоте угадывались очертания человеческой фигуры.
Это была женщина в длинном белом одеянии. Скрестив на груди руки, она молча смотрела на сидящего человека. Между тем тот принялся что-то бормотать. Он раскачивался из стороны в сторону издавая утробные звуки. Свечка пламени стала расти на глазах. Увеличившись, пламя расползлось по всей чаше, вышло за ее пределы и расползлось по столу. Но человек, казалось, не замечал этого. Он не заметил даже того, как постепенно пламя охватило всю комнату. Огненный сполох метнулся в угол, и фигура женщины исчезла. Раскачиваясь, человек вскинул руки вверх:
– Да придет твое огненное царство! Веди меня в геену огненную истинной веры! Веди меня!
Пламя не касалось его, образуя между ним и пространством непроницаемый круг. Постепенно пламя приобрело кровавый оттенок. Запах гари отсутствовал.
В роскошно обставленной депутатской приемной секретарша с увлечением играла на компьютере. В креслах приема у депутата (до назначенного времени приема оставался ровно один час) ожидали редкие, пришедшие заранее посетители.
2013 год, Восточная Европа
Залы с экспозициями были полны народу. В глубине Славский беседовал с какими-то людьми. Увидев его, Славский приложил палец ко рту, явно показывая молчать. Наконец собеседники начали прощаться. Профессор громко обернулся к нему:
– Вы из телефонной компании? Идемте, я покажу вам аппарат в моем кабинете, который давно не работает!
С этими словами профессор демонстративно увлек его за собой. По дороге прошептал:
– Как вы вошли в музей? Вы называли мое имя?
Он пожал плечами:
– Просто купил входной билет! А что случилось?
– Тише! Молчите! Потом. Поговорим обо всем потом.
Славский вывел его из демонстрационных залов, провел по коридорам, открыл бессчетное количество дверей, провел наверх по винтовой лестнице… Наконец он завел его в темное помещение под крышей, без окон, заваленное множеством старых экспонатов, шкафов, сундуков. Уверенно лавируя между этой массы старых вещей, профессор завел его в маленький огороженный закуток под самой крышей. Дернул за длинный шнур. Зажглась яркая лампочка, освещая стул, стоящий возле трех сундуков, заваленных старинными рукописями и различными предметами (среди них он разглядел африканские маски, бронзовые подсвечники, шкатулки со сломанными замками).
– Где мы находимся?
– На чердаке. Это единственное место, где можно спокойно поговорить. И где никто нас не подслушает.
– Что происходит?
– У меня были из полиции. И не только из полиции. Полицейские расспрашивали о вас. Знаю ли я вас, получал ли какие-то вещи. Я сказал, что никогда не слышал вашего имени, и что вы никогда ко мне не приходили. Как я понял, полицейские искали какую-то рукопись.
– Почему же вы меня не выдали? А вдруг рукопись краденная?
– Подождите! Об этом позже. Позже. А второй визит… Это было три дня назад. Однажды вечером я вернулся домой….Знаете, меня трудно испугать, но то, что я испытал…
Голос профессора таинственно понизился, рождая гнетущее чувство тревоги. По мере того, как он слушал рассказ, все происходящее словно реально представало перед ним – так, как будто он видел все своими глазами. Профессор продолжал говорить…..
Рассказ профессора Славского
Однажды вечером я вернулся домой. Было поздно, два часа ночи. У моего коллеги был юбилей, мы отмечали его в одном из лучших ресторанов города. Я немного выпил. Возле ворот дома отпустил такси. Моя жена в тот день была больна, поэтому предпочла остаться дома. Я возвращался один. Я знал, что в доме все спят. Каково же было мое удивление, когда, остановившись возле дверей, чтобы найти ключ, я увидел в окне моего собственного кабинета свет!
