— В чем проблема? — раздался голос в дверях.
Я выронил отвертку, которую держал в руке, и она звонко ускакала в смотровую яму.
— Добрый вечер, — сказал Стефан. Он был в темно-красном махровом халате, распахнувшемся на волосатой груди. — Что вы здесь делаете так поздно?
— Папа, мы… Мы немного задержались. — Лорка соскочила с капота «Волги». — Это Стас, друг Леши.
— Очень приятно. — Стефан поздоровался со мной и Стасом. — Почему не в доме? Все же не лето… А это что вы притащили?
— Я успел дернуть Стефана за рукав и едва не завалился вместе с ним, но оба удержались на ногах.
— Не понимаю, — строго сказал Стефан, поворачиваясь.
— Папа, только пообещай, что ты ничего не сделаешь Леше и Стасу, — крикнула Лорка, становясь между нами.
Это, наверное, и называется «закрыть собственной грудью», хотя Стефан грозным не выглядел, скорее растерянным.
— С какой стати я должен что-то им сделать?
— Я им все рассказала, — выдохнула Лорка.
Отец потер подбородок, побарабанил пальцами по крылу машины. Посмотрел на меня, затем — на Стасика, потом опять на меня. Уточнил:
— Все?
— Все… Почти все. Все, что было можно, — сказала Лорка. — Но не это главное, папа. Этот сейф… В нем — Жезл.
Стефан подозрительно уставился на ящик.
— Жезл? Не хочешь ли ты сказать…
— Мы только что были в гостях у Паха, Стефан Антонович. Я не знаю, что там внутри, но Ларисе было больно, когда она дотронулась до сейфа. Поэтому я вас удержал, — признался я.
Если бы Стефан оторвал мне после этого голову, я бы не удивился, хотя продолжал считать его симпатичным дядькой, как и Лорку — красивой и умной девчонкой, а вовсе никаким не демоном. Стефан, однако, ничего мне не оторвал. Он нагнулся, поводил ладонью над сейфом, нахмурился:
— Зачем ты это сделала?
— Но папа… Это ведь Жезл!
— Я не о нем. Зачем ты втянула в это своих друзей?
— Пах призвал алуку, папа. Ты ведь сам знаешь, я слышала, как ты разговаривал с мамой. И я была на кладбище…
— Все это касается только нас. Ты еще слишком молода, чтобы совершать подобные ошибки! Право совершать их приходит с годами! Что теперь делать, скажи на милость? И ты, Алексей, — он снова повернулся ко мне, — ты, надеюсь, понимаешь, что происходит? Я мог бы, конечно, сказать, что моя дочь — сумасшедшая, нагородила черт знает что и верить ей не следует, но, мне кажется, теперь что-то скрывать — лишь к худшему.
— Я так понимаю, что будет война, — сказал я.
Стефан улыбнулся, запахнул халат и засмеялся, словно думал в паузе, стоит это делать или же нет. Смеялся он печально, словно старый клоун.
— Это не война, Алексей. Нас прихлопнут мимоходом. Мы не воюем…
— …Вы только бежите и прячетесь, знаю. А что делать нам?
— Я не знаю, что тебе посоветовать. Бежать и прятаться, как и нам? Но люди вовсе не склонны к перемене мест, они не любят изменений в жизни. Вы можете уехать в другой город, и Пах не станет вас искать. Скорее всего — не станет, вы для него мелки, уж не обижайся, что я так говорю. На всякий случай запомните: Паха могут задержать слова: «а-пах нишбар, ве-анахну нимлатну», — что в переводе означает «кувшин разбит, а мы убежали».
— То есть я ему скажу, а он придет в ужас и не станет меня трогать?
— Не совсем так, но это поможет.
— А Саббаот?
— Что? — не понял Стефан. — Откуда ты знаешь?
— Он много что знает. Его прапрадедушка…
Тут Лорка заговорила по-французски. Отец внимательно слушал, иногда поднимал брови, морщился, кивал… Я слушал журчащую непонятную речь, где лишь изредка мелькали знакомые слова; наконец Стефан сказал:
— Все это интересно, но не подскажет нам выхода из ситуации. Предлагаю сделать знаете что?
— Что? — спросил я.
— Открыть сейф, раз уж он здесь. А там посмотрим. Сейф мы открыли быстро, потому что Стефан знал, что и как делать. Сам он, естественно, ни к чему не прикасался, работал в основном я, а Стасик, пребывающий в «перепуганном ступоре» (я сам придумал термин), помогал по мелочи — подержать, подать… В книгах открытые сейфы обычно отворяются «с характерным щелчком» или «с мелодичным звоном», но из этого просто вывалился высверленный замок и запрыгали по бетону пружинки и винтики. Ничего красивого. Я открыл дверцу и достал завернутый в оранжевую ткань — кажется, в шелк — продолговатый предмет.
— Жезл… — пробормотал Стефан. — Думал ли я, что увижу его, что возьму в руки? Как все просто оказалось!
— Стефан Антонович, вы уверены, что вам можно дотрагиваться до этой штуки? — спросил я.
— Уверен…
Он смело взял сверток, отбросил в сторону шелк, и мы увидели Жезл. Мне он напомнил оловянный подсвечник, побывавший в печке, — довольно безобразный и оплавленный. Я ожидал увидеть камни и золото (как-никак Жезл!), Стасик, судя по всему, тоже (он тихонько протянул: «Фигня какая…»), а вот Лорка и ее папундель взирали на непонятный предмет с благоговением. Я немного подождал, пока им надоест умиляться, и уточнил:
— Это нам как-то поможет?
— Да нет, не слишком… — сказал Стефан, продолжая вертеть Жезл в руках.
Вот тебе раз! Еще одна Лоркина ложь, хотя я не знаю, что там наплел ей де Гурси, — черт их, духов, ведает, что им со скуки взбредет в голову. У них и головы-то нету.
— За каким чертом мы тогда ломились в дом к этому Князю уродскому?! Стефан Антонович!
— Спроси у моей дочери, Алексей. — Стефан посмотрел на Лорку так, что она сжалась в комочек. — По-моему, нам нужно собираться.
— Что?!
Я не поверил своим ушам.
— Нам нужно собираться, — повторил Стефан. — Лариса, иди в свою комнату и скажи по пути маме, чтобы начинала складывать вещи. Самое необходимое. Остальное заберем позже или бросим, в зависимости от того, как будет складываться ситуация. С тобой я предметно поговорю потом, позже… А вам, ребята, лучше отсюда уйти.
— Вы что, бросаете нас?! — воскликнул Стасик. Голос у него сорвался, и получилось смешно, но мне было не до смеха.
— Пах вас не тронет, — сказал Стефан, и я сразу же понял, что он врет.
Я уже раньше замечал, когда он врет, когда в первый день знакомства пивом угощал и про Киев рассказывал. Тогда он мне все равно показался хорошим дядькой, а сегодня я понял, что он, наверное, чмо. Все бросать, бежать, спасаться, а на нас ему плевать. Загрузит в свою красную «Волгу» шмотки, деньги и документы и — валить.
— Я их не брошу, — сказала Лорка.
Она стояла напротив отца, заложив руки за спину и с вызовом задрав подбородок. Стало тихо-тихо, я даже слышал, как внизу, под досками пола, что-то грызет крыса. Стефан переложил Жезл в руке поудобнее, словно примериваясь кого-то им ударить.
