Алекса и не предполагала сравнивать то, что происходило сейчас, с чувствами к Сергею, ведь это все равно, что сравнивать мягкое и белое. Вампирша постаралась вообще не думать о нем. Не сегодня, не сейчас. Возможно, потом она будет упрекать себя за эгоизм, но сейчас не хотела портить красоту и чувственность момента.
За остаток ночи и почти весь день Алекса и Лазель, кажется, испробовали все, что можно, любя друг друга как в последний раз. Ведь обе понимали, что так оно и может оказаться.
Лишь за пару часов до заката Алекса позволила себе заснуть. А Лазель продолжила бодрствовать, посчитав, что сон - это такая мелочь, которой можно спокойно пренебречь ради случившегося сегодня. Вампирша с нежностью наблюдала, что даже во сне на губах возлюбленной играет удовлетворенная улыбка.
Может, высшие силы смилостивятся, и Алекса не будет сожалеть о прошедшей ночи, иначе… Нет, об этом лучше и не задумываться. Пусть будет, как будет. Лазель ни о чем не жалела и не собиралась. Да и не хотелось думать, если честно Хотелось просто смотреть на ту, что сейчас спала и улыбалась во сне, осторожно поглаживая и перебирая ее волосы. Как давно ей этого хотелось, и вот сейчас все это у нее под носом. Лазель тихо улыбнулась самой себе. Сейчас, именно сейчас она чувствовала себя счастливой. И пусть даже потом придет суровая расплата.
Алекса чуть заворочалась во сне, но так и не проснулась. Лишь придвинулась ближе, положив голову на плечо вампирши. Та улыбнулась и чуть откинулась на подушках, продолжая перебирать золотистые волосы. Именно в этот момент она ощутила мысленное присутствие матери.
Вылезать из постели, а тем более тревожить возлюбленную, совершенно не хотелось, поэтому Лазель лишь прижмурилась, позволяя установиться ментальному контакту.
– Я снова не вовремя? - такой родной голос, в котором чувствовалась улыбка.
– Ты не можешь быть не вовремя, - улыбнулась в ответ Лазель. - Рада слышать тебя, мама.
– Приятно знать. Но, чувствую, ты не одна сейчас. Я ощущаю чью-то сильную ауру. Вампир, но не нашего клана.
– Верно, мама.
– Решила, наконец, предаться разнообразию? Или… неужели Алекса?
– Да.
– Тебя можно поздравить?
– В определенном смысле да. Она сейчас со мной, но не думаю, что это продлится дольше вечера.
– Хм, - кажется, Наиль о чем-то задумалась. Наконец, она попросила: - Разрешишь мне немного прощупать ее?
– Только не потревожь, - попросила Лазель, зная, что мать ни за что не причинить этим вреда.
– Я аккуратно.
На минуту или две повисло молчание, пока Наиль не произнесла:
– Знаешь, что, не отпускай ее от себя. А лучше займитесь любовью по пробуждении. Она хочет тебя, и сильно, к тому же впустила себя в свое сердце.
– Любовь - еще не все в нашем случае. Есть обязательства.
– К черту их! Хорошо бы вам сегодняшний союз принес дитя.
– Ты как скажешь!
– А что? Тогда она точно призадумается и выберет.
– Ну не таким же способом! Это все равно, что ее к стенке припереть, - возмутилась Лазель.
– Я понимаю, - извиняющемся тоном проговорила Наиль. - Но ребенок у вас получился бы прехорошенький, и достойный будущий наследник клана Инъяиль.
– Не факт. Алекса стала Мастером Стихий, очень сильным, и дитя может пойти в нее, - сочла нужным напомнить вампирша.
– Не важно, кем стала Алекса, она все равно останется инфернитом. Важно, что ты - Черный Принц и рожденный вампир. Поэтому при любом раскладе твой дар будет доминировать, я же говорила об этом.
– Да, говорила. Но все равно это пустое. Один день ничего не решит.
– Порой, чтобы все перевернуть, достаточно и меньшего, - пожала плечами Наиль.
– Не тот случай.
– Посмотрим. Мне почему-то кажется, что вы на пороге больших перемен.
– С чего вдруг?
– Считай это видением.
– Хм.
"Видение", как кодовое слово, забралось в разум Лазель и открыло дверь воспоминаний. Она снова припомнила прощальные слова Имхотепа, ставшего Вечным Фениксом. А вместе с ними из памяти выплыло и то, что на них с Алексой навеял Лабиринт иллюзий.
Эти картины проплыли так ярко, что не остались незамеченными Наиль. Та насторожено затихла, потом спросила:
– Что это было?
– Помнишь, я рассказывала о визите Имхотепа, и что за этим последовало? Как они в итоге поменялись местами с дочерью.
– Да-да. Вечный Феникс что-то предсказал тебе? - голос Наиль казался обеспокоенным.
– И мне, и нам троим.
– Что-то определенное?
– Расплывчатое, как и все предсказания, - пожала плечами Лазель. - Но там тоже было про перемены.
– Хм…
– Я не хочу дословно озвучивать подобные вещи.
– И не надо. Ни к чему это. Лучше просто сама подумай, что бы это могло значить. Ты у меня умная и в логике не откажешь.
– Спасибо.
– Не за что. Иначе и быть не может. Ты ведь Черный Принц и глава клана.
– Да, ты, наверное, хотела что-то сказать. Что-то серьезное? - спохватилась Лазель.
– Нет, пустое. Я просто ощутила такое резкое изменение в твоем эмоциональном состоянии, и мне стало любопытно, что же произошло.
– Не стоит беспокоиться, мама.
– Знаю, но ничего не могу с собой поделать.
На это Лазель лишь улыбнулась, а потом все-таки поинтересовалась о том, о чем давно хотела:
– Кстати, а ты не знаешь, где сейчас может быть Владычица Ночи?
– Насколько я знаю, у нее сейчас что-то вроде медового месяца, так что где угодно. А что?
– Алекса никак не может до нее дозваться, а ведь является дочерью во крови.
– Хм… Возможно, с ней произошли какие-то резкие перемены, так что она остается неузнанной. Хотя это королева… По правде говоря, то, что Менестрес не отвечает, еще не значит, что она не слышит. Может, совсем наоборот.
– Странно.
– Неисповедимы пути Ее Величества. Может статься, что она спешит нанести личный визит. Ваше дело весьма… необычное.
– Мне ли не знать! - вздохнула Лазель.
– Конечно, не мне тебе рассказывать. Так что тут возможен любой вариант развития событий.
– Значит, на внезапную помощь можно не рассчитывать.
– Я бы не стала сильно надеяться, что Владычица Ночи исправит все одним взмахом руки.
– Я-то и не надеюсь, сама понимаешь.
– Понимаю. Но вот еще что.
– Что?
– Если Алекса столь настойчиво звала Королеву, то весьма маловероятно, что не была услышана ею.
– Понятно.
– Ладно, не буду тебе мешать наслаждаться приятным обществом.
На это Лазель лишь улыбнулась. Улыбка не сходила с ее губ, даже когда ментальный контакт оборвался.
