— Создание тьмы сражается за свет? Там, откуда я пришла, так не делается.
— А тут делается.
Она одарила его дерзкой улыбкой и повернулась, чтобы побежать. Все ее движения говорили: «Догони меня, догони!», этого даже не надо было произносить вслух. Генри, сдерживая инстинкт охотника, уклонился от снова напавшей тени, от которой его пытались отвлечь, и встал уже перед девушкой, прежде чем та успела обернуться.
— Похоже, в вашем мире такие, как я, еще и двигаются медленнее.
Она напряглась в его цепкой хватке, глаза уставились в пустоту, когда тень начала вырываться из нее.
Колебания, отдавшиеся в крови и костях, известили об открытии врат.
— Генри! Закрой глаза!
Даже через прикрытые веки белый свет почти ослеплял. Генри отбросил девушку, упал на колени и закрыл глаза руками; по щекам заструились слезы.
Через несколько секунд свет погас.
— Все в порядке. Теперь можешь смотреть.
Решив, что Генри сможет сам о себе позаботиться, Тони пробежал через площадку к распростертому телу Кейт Андерсон. Он знал о ней только то, что девушка была «фокусником»[10] Мауса. Снова и снова повторяя «только не опять» и опасаясь самого худшего исхода, он опустился на колени, перекатил ее на спину и попытался найти пульс. Потерял его в приступе раздирающей боли, все еще отдающейся в голове. Нашел снова.
— Она жива.
— Угу, — поправляя дождевик, он поднял взгляд на Генри. — Почему ты ее отбросил?
— Надеялся, что если она окажется под вратами, у тени пробудится основной инстинкт — вернуться домой с собранной информацией. И он перебьет желание нападать на меня. Похоже, это…
— Ненастоящее. Ненастоящее. Ненастоящее! — одна рука ухватилась за предплечье Тони, вторая — за воротник рубашки. Зрачки Кейт превратились в черные точки, а глаза широко распахнулись. — Ненастоящее!
— Прости, — Тони не знал, за что извиняется, просто он должен был это сказать. А потом вспомнил. — Генри, у нас нет зелья, копы его вылили. Мы даже за водкой не заехали!
Плюхнувшись на пол, он устроил девушку у себя на коленях.
— Ты должен ее укусить.
Она начала бить пятками по полу. Генри присел с другой стороны.
— Что я должен?
— Сам знаешь, пробудить примитивный ужас. Убедить ее, что ты настоящий. Тогда она сможет смириться с остальным.
Генри, подобрав слегка отвисшую челюсть, уставился на него; на лице было написано что-то среднее между изумлением и восхищением.
— А если она не сможет перенести меня? — поинтересовался он после долгой паузы.
— Господи, Генри, ей двадцать три года, а ты это… ты. Подключи свою сексапильность.
Покачивая головой, Генри прикоснулся к ее челюсти.
— Ты хоть сам знаешь, что говоришь?
— Нет, конечно. Я это на ходу придумываю. Или у тебя есть идея получше? — поинтересовался Тони, когда Генри уставился на Кейт. — Или вообще другие идеи?
— Нет.
— Тогда что мы теряем? Генри, уже два человека погибло.
Генри поднял на него взгляд темных глаз и через секунду спросил:
— Как ее зовут?
— Кейт, — выдохнул Тони, когда она попала локтем по одному из синяков, оставленных Маусом.
— Кэтрин?
— Может быть.
— Ладно, тогда просто Кейт, — Генри наклонился к ее лицу и произнес имя.
Тони напрягся. Буквально одеревенел. Он знал, что зов подействует и на него, иначе и быть не могло, после прошлой ночи. Но такого он не ожидал. Все тело стремилось ответить на призыв. Кровь хлынула вниз. Голова закружилась, а эрекцией можно было гвозди забивать. Терпи. Сам велел ему подключить сексапильность.
Единственное, что было хорошо, так это что на Кейт тоже подействовало. Теперь она вцепилась за воротник Генри и перестала дергаться.
И слава богу. От любого прикосновения, даже спины, прикрытой дождевиком, становилось только хуже.
Сжав зубы, он едва мог удерживать ее, вслушиваясь в ласкающий голос Генри. И не важно, что слова предназначались не ему. Кейт ахнула, когда зубы прокусилу кожу на ее запястье. Тони ахнул вместе с ней. Она медленно изогнулась на его коленях. Он закрыл глаза и едва удержался…
…не смог сдержаться…
Она обмякла на коленях Тони. Холодные пальцы прикоснулись к его щеке.
— Тони? Ты в порядке?
— Угу. Только немного липкий, — он открыл глаза и увидел Генри, смотрящего на него. Он бы расслабился окончательно, но с этим проблем уже не было. — Ты там не увлекся?
— Я поел за сегодня два раза. Голод насыщен.
— Мне казалось, слишком много крови его только расхолаживает.
— Я не брал слишком много. От юной Кейт так совсем чуть-чуть.
— Она…
— Спит.
— Значит, она не любит во сне ни к кому прижиматься.
Генри уже приготовился поднять ее, как замер.
— Чего?
— Неважно, — Тони поправил джинсы, когда с коленей приподнялся вес, увидел, как вздрогнули ноздри Генри, и приготовился к комментариям. — Я верну лампу на место. Отнеси ее на место и посмотри, может, у нее на дождевике написан адрес или что-то в этом роде.
— Или что-то в этом роде, — согласился Генри и выпрямился. Голова Кейт откинулась ему на плечо. — Рано или поздно мы пропустим одну из них. Или они поумнеют и соберутся у врат вместе.
— Да, я об этом думал, — Тони поднялся на ноги и нахмурился. — Они могут поумнеть?
— Чем дольше они сидят в носителе, тем больше информации впитывают.
— Просто замечательно.
Вместе они подошли к лампе.
— Если смотреть со светлой стороны, — пробормотал Генри, направляясь к выходу, — с тремя мы разобрались. Осталось всего четыре.
Тони нагнулся и начал сматывать кабель.
— Если только одна из них не засела в Арре. Тогда мы в принципе попали.
— Ладно, неудачная светлая сторона.
— Угу, — Тони вздохнул, когда Генри направился к выходу. Услышав звук открывающей двери, он тихо произнес, зная, что вампир услышит его даже на таком расстоянии. — Думаю, должен быть способ получше.
* * *
Арра смотрела, как Ходящий в ночи уносит девушку, а Тони избавляется от всех следов присутствия тут людей после конца смены. Хотя врата притягивали к себе с невероятной силой, она просто должна была оказаться здесь и посмотреть, как они сражаются с тенью. Наблюдения краем сознания хватало, чтобы понять происходящее, но его было недостаточно, чтобы заметил вампир.
Ей было мало знать, что они сделали. Интересовал способ.
И что она собирается делать, узнав это?
Сначала он решил, что угодил в восточную часть города. Давно заброшенные здания по обеим сторонам улицы, темные окна, обвиняюще глазеющие на него. Не было ни людей, ни машин. Единственным признаком жизни оказалась стайка голубей, расхаживающих возле ближайшего перекрестка и выискивающих еду в расщелинах расколотого асфальта.
