Опасности.
Он резко открыл глаза и увидел влажные нижние ветви дерева, уже лишившиеся большей части листвы, сереющую за ними туманную дымку и сплошную белесую стену тумана на месте озера.
И человека, стоявшего в нескольких шагах от скамейки и молча смотревшего на него.
Вид у незнакомца был такой, что первой — и вполне панической — мыслью, мелькнувшей в еще не до конца проснувшемся мозгу Малколма, было, что жуткий водитель из его прошлого сна каким-то образом выбрался в реальный мир. Все лицо этого человека — за исключением тех мест, где кожу скрывала отросшая клоками щетина — покрывали мокрые и шелушащиеся язвы и пузырьки, серо-желтые и тошнотворно-розовые, образуя жуткую корявую маску. Правда, глаза у него все же были — глубоко запавшие, но, очевидно, зрячие, а не черные провалы. Картину дополняли длинные сальные волосы и неопрятно заросшая шея. Так что, совладав с первой вспышкой ужаса, Малколм пришел к более реалистичному выводу — «какой-то бомж хочет украсть мой ноутбук!» Нож словно сам собой оказался в руке юноши, вынырнувшей из мешка.
Незнакомец все так же молча повернулся и бросился наутек, растворяясь в тумане.
Малколм свесился со скамейки и поспешно проверил прислоненный к ножке рюкзак. Тот был застегнут, и ноутбук оказался внутри, целый и невредимый. Рядом на земле валялась белая крышка от пузырька, которую Малколм машинально счел обычным мусором, но затем вспомнил и сунул руку в карман, который оказался полон высыпавшихся таблеток.
Теперь он, наконец, проснулся окончательно и сообразил, что если кто тут и похож на бомжа, то именно он, ночевавший на скамейке в парке. А мужик, которого он напугал, просто страдает какой-то кожной болезнью — но при этом может быть всего лишь очередным любителем ранних пробежек (что особенно понятно при его внешности — наверное, он не любит попадаться на глаза прохожим). Допустим, он свернул к озеру перевести дух и увидел тут довольно странную для середины октября картину, а в эту самую минуту звонит копам — «тут в парке какой-то бомж угрожал мне ножом…» И надо как можно скорее уносить отсюда ноги.
Однако, уже шагая прочь со всей возможной поспешностью, Малколм вновь изменил свое мнение. Нет, не походил тот тип на законопослушного обывателя, который, чуть что, бросается звонить в полицию. И на помешанного на спортивном образе жизни бегуна тоже не походил. И дело тут не в его болезни и даже не в неопрятных волосах и щетине. Главным был его взгляд. Горящий взгляд на худом до изможденности лице, безумный взгляд фанатика, нездорового и физически, и душевно…
Или все-таки нет? Или ему померещилось? Ведь Малколм видел его всего пару секунд, спросонья и сквозь туман… Может, и весь этот тип был лишь последним отголоском сна? Уж слишком быстро и беззвучно он исчез. Впрочем, туман, говорят, вообще скрадывает звуки…
Но нет. Слишком легко и недальновидно списывать все на игру воображения. Малколм практически не сомневался, что уже видел этого парня. Только в прошлый раз — со спины.
Волосы, по крайней мере, такие же.
Человек, соскобливший имя Тревора.
Увидев его глаза, Малколм понял: этот — вполне мог, и вряд ли ему была так уж необходима рациональная причина. Чье имя он пришел уничтожить на этот раз? А возможно — не только имя. И если бы Малколм вовремя не проснулся…
Теперь юноша с опаской шагал сквозь туман, тщетно всматриваясь в дымку и вслушиваясь в тишину пустого парка. В какую сторону убежал этот тип? Вроде бы в северную, в то время как сам Малколм пошел от скамейки на юг, но незнакомец вполне мог успеть сменить направление и теперь поджидать его где-нибудь здесь в засаде… Малколм даже вновь взял в руку нож, пряча его под полой куртки.
Однако никто не попытался напасть на него из-за утопающих в призрачном мареве деревьев слева и справа от аллеи, не выскочил из тумана прямо по курсу, вообще не попался навстречу. Вероятно, даже ранние бегуны в это утро решили подождать прояснения. Малколм без помех добрался до выхода и зашагал через парковку, которая на сей раз была не совсем пустой — в тумане угадывался силуэт автомобиля в правом дальнем углу. Малколм почти не обратил на него внимания, но, пройдя еще несколько ярдов, различил характерное сочетание черного и белого на корпусе машины.
Полиция. Вот только их не хватало.
Неужели тот тип все-таки вызвал копов? И Малколм теперь топает прямиком к их машине, держа под полой куртки тот самый нож… Повернуть обратно? Слишком поздно, его наверняка уже заметили.
Спокойно, сказал себе Малколм. Самое глупое при встрече с полицейскими — показывать им, что ты не рад этой встрече. Не замедляя шаг, он осторожно, чтобы не порезать подкладку, сунул нож во внутренний карман куртки (не очень надежно, но если не наклоняться, не выпадет) и выпростал руку наружу. Он — законопослушный гражданин, совершающий утренний променад. Студент, после утренней прогулки спешащий на занятия. Ну да, с туристическим рюкзаком, а почему нет? До полиции ему нет никакого дела, и у них нет оснований к нему прикапываться.
Он прошел в трех ярдах от полицейской машины — не настолько близко, чтобы копы решили, что он направляется к ним специально, и не настолько далеко, чтобы это выглядело как попытка держаться от них подальше. Никто не окликнул его. Скосив глаза, Малколм понял, что в машине никого нет.
У Малколма вдруг мелькнула мысль, что точно так же пусты окажутся и городские улицы, и корпуса универа. Потому что это был не простой туман. Все люди, которые попали в него, исчезли. А сам он уцелел только потому, что находился в другом мире… мире Джессики.
Точнее — на границе миров, где живые встречаются с мертвыми.
Но стоило ему пройти пару кварталов, как туман рассеялся (а может, в городе, вдали от озера, его и вовсе не было), а с ним рассеялась и иллюзия. На улицах появились машины и прохожие. К тому времени, как Малколм добрался до общаги, Рика там уже не было — возможно, уже ушел на занятия, а может, тоже ночевал в другом месте. Малколм переоделся, торопливо запихал в рот пару пончиков, запивая их водой из бутылки, сменил охотничий рюкзак на свою сумку и тоже поспешил на лекцию.
Теперь Малколм старался внимательно слушать профессора и не отвлекаться ни на что другое. Вероятно, поэтому он не обратил внимание на отсутствие в аудитории Рика. Но когда его сосед не появился и на семинаре, Малколм, наконец, это заметил.
Странным образом его это обеспокоило. Казалось бы, ему было наплевать на Рика, и если бы тот исчез надолго, а лучше — очень надолго (но только так, чтобы на его место не заселили кого-нибудь еще), Малколм был бы просто счастлив. Да и, скорее всего, отсутствие Рика объяснялось самым обыкновенным прогулом. Небось, отсыпается на квартире какой-нибудь очередной «классной девчонки» после чересчур бурной ночи. И тем не менее сквозь привычную презрительную брезгливость Малколма, когда он думал о таких вещах, пробивались совсем иные гипотезы. Что, если Рик, не удовольствовавшись объяснениями Малколма, затеял свое собственное расследование — через свои контакты в братстве и прочие знакомства, которыми он обзаводится с такой легкостью? И нарвался в итоге на кого-то, кто счел его любопытство опасным. Опасным настолько, чтобы заткнуть назойливого первокурсника любой ценой. А перед этим, возможно, еще и допросить — в соответствующих условиях и соответствующими методами — с кем он еще общался на эту тему и кто вообще пробудил у него интерес к таковой…
Некстати вспомнилось и то, как сам Малколм назвался именем Рика, представляясь Гертруде. Что, если некие… чистильщики, заметающие следы, добрались и до нее?
Малколм вспомнил и как Кевин хвастался своими связями в полиции. Что, если Рика еще вчера прямо по дороге на очередную тусовку тормознула такая же — или даже та же — машина, какую он видел сегодня утром? «Мистер Тэлтон, у нас к вам пара вопросов…» А сам он утром разминулся с этими типами только чудом…
Что за чушь, сердито одернул свою фантазию Малколм. Мы живем в Америке, а не в какой-нибудь диктатуре третьего мира. У нас, конечно, тоже попадаются продажные копы, но люди, задержанные полицией, не пропадают бесследно. И никакое студенческое братство, какие бы должности ни занимали его бывшие члены, не может претендовать на роль всемогущей тайной организации, способной безнаказанно убивать кого угодно…
