Это случается только тогда, когда ты не смотришь.
— Ой! — Снегоступы сцепились друг с другом, и он беспомощно рухнул в снег, размахивая руками. Еще больше снега набилось в капюшон куртки и за отвороты сапог. Он барахтался в снегу, пытаясь высвободить снегоступы из-под тяжести тела, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце,
Ты тайный агент, помни, что ты тайный агент!
и перевернулся на спину. Потом полежал немного, глядя в небо, помышляя о том, чтобы сдаться. Он вспомнил руку, высунувшуюся из бетонного тоннеля, и решил, что ему нельзя сдаваться. С трудом поднявшись на ноги, он глянул на кустарниковых животных. Все три льва сидели теперь рядышком, не далее чем в сорока футах от него. Собака держалась поодаль слева, словно преграждая Денни дорогу. Они полностью стряхнули с себя снег, только их шеи и морды были слегка припорошены. Все они уставились на Денни.
У него участилось дыхание, паника, как крыса под черепной коробкой, металась и грызла мозг. Он стал бороться с паникой и бороться… со снегоступами.
Голос отца: не нужно с ними бороться, Денни, шагай на них, словно они продолжение твоих ног, шагай вместе с ними.
Да, папочка.
Он двинулся дальше, стараясь сохранять легкий ритм, которому его научил отец. Мало-помалу он втянулся в ритм, одновременно начиная понимать, как устал, как много сил отнял у него страх. Мускулы бедер и голеней стали болеть и дрожать. Отель, дразня его, казался далеким и маленьким — он глазел на Денни множеством окон, словно забавлялся этим зрелищем.
Денни торопливо оглянулся и припустил еще быстрее. Ближайший лев был за спиной, в двадцати футах. Он плыл в снегу, раздвигая его грудью, как охотничья собака в пруду. Два других льва спешили справа и слева от него, отстав на несколько шагов. Они походили на армейский взвод при облаве. Собака, державшаяся слева, выполняла роль разведчика. Ближайший лев наклонил голову так, что его мощная грива высилась над снегом, а хвост хлестал по бокам. У него был вид домашнего кота, забавлявшегося мышкой, прежде чем убить ее.
Если Денни упадет, он погибнет. Они не дадут ему подняться, накинутся на него. Денни бешено размахивал руками и наклонялся вперед, вынося центр тяжести как можно дальше. Он мчался вперед, изредка бросая назад взгляды через плечо. Воздух со свистом вылетал из легких, и он ничего не слышал и не видел, кроме ослепительного снежного покрова, зеленых зверей позади и шуршания снега под снегоступами. И еще чего-то — глухого, шлепающего звука. Он пытался прибавить ходу, но не смог. Теперь он двигался по заснеженной подъездной дороге, его лицо было скрыто в тени капюшона. День был тихим и ясным.
Когда он оглянулся еще раз, передний лев был в пяти шагах от него. Он скалил зубы, мускулы ног были напряжены, как пружина. Позади всех виднелся кролик, который, освободившись от снега, сидел в вечнозеленом наряде, наблюдая за концом ужасной гонки.
Когда Денни оказался на газоне у парадного крыльца, паника окончательно овладела им. Здесь он побежал что было мочи, наклонившись всем телом вперед и вытянув перед собой руки, как слепец, нащупывающий дорогу. Капюшон свалился с головы, обнажив его бледное лицо с горящими пятнами на щеках и выпученными от страха глазами. Крыльцо было уже близко.
Позади послышался хруст снега, как от тяжелого прыжка.
Денни повалился на ступеньки крыльца, раскрыв рот в беззвучном крике, и на четвереньках пополз вверх по лестнице, стуча снегоступами.
Послышался треск раздираемой ткани, и внезапная боль резанула ногу. И вспышка того, что могло быть — должно было быть, — в его памяти.
Рыкающий рев.
Запах крови и вечнозеленой растительности.
Денни растянулся на площадке, захлебываясь хриплым плачем. Сердце билось в груди. Из ноги текла тонкая струйка крови.
Он не знал, сколько пролежал на крыльце, пока не распахнулась, наконец, дверь и на площадку не выбежал Джек в джинсах и тапочках на босу ногу. За его спиной стояла Венди.
Денни рассказал родителям все, кроме того, что случилось с ним в бетонной трубе. Он не мог заставить себя повторить пережитое. Как выразить словами чувство леденящего страха, охватившее его, когда послышалось крадущееся потрескивание сухих листьев за спиной. Но ему удалось передать мягкий звук падающего снежного покрова с животных, рассказать о льве с горбатой холкой, преследовавшем его на снегу. Даже о том, как кролик повернул в его сторону голову, чтобы проследить за приближающимся концом охоты.
Они сидели в холле. Джек развел в камине жаркий огонь. Денни, завернувшись в одеяло, прикорнул на диванчике — на том самом месте, где когда-то — миллионы лет назад — сидели три монашки, хихикая в ожидании своей очереди к кассе. В руках у мальчика была чашка с супом, из которой он по временам отхлебывал. Мама сидела рядом, поглаживая его по волосам. Джек расположился на полу, и чем дольше длился рассказ Денни, тем озабоченнее и угрюмее становилось лицо отца. Он дважды доставал платок и вытирал им воспаленные губы.
— И вот они бросились за мной в погоню, — закончил Денни. Джек встал и отошел к окну, повернувшись к сыну спиной. — Они гнались за мной до самого крыльца.
Денни старался говорить спокойно — тогда они поверят ему, — но голос дрожал. Он посмотрел на маму, ожидая, что скажут она и отец. Высокое желтое пламя плясало на каменном поддоне камина. Взорвался сучок соснового полена, послав в трубу сноп искр.
— Денни, подойди-ка сюда, — Джек повернул к нему голову. Денни не понравилось выражение папиного лица.
— Джек! — Венди стало тревожно.
— Я хочу, чтобы мальчик подошел на минутку к окну.
Денни соскользнул с дивана и стал рядом с отцом.
— Молодец! Что ты видишь за окном, малыш?
Денни знал, что он увидит, еще до того, как подошел к окну. Помимо путаницы следов, отмечавших район их обычных прогулок, по нетронутому снежному полю шли два следа пары снегоступов — один прямой, спускавшийся к детской площадке, другой — путаный, неровный, ведущий к отелю.
— Я вижу… только свои следы, папа.
— А как насчет зверей в ограде?
У Денни задрожали губы. Он собрался заплакать.
Я не буду плакать, не хочу и не буду!
— Они покрыты снегом, — прошептал он, — но, папа…
— Что? Не слышу тебя…
— Джек, что за допрос ты там устраиваешь ему? Перестань, мальчик и так расстроен.
— Помолчи. Так как же, Денни?
— Они оцарапали меня, папа. У меня болит нога.
— Ты мог поранить ногу о кромку наста.
