Адам посмотрел вправо — пустой мрачный зал вокзала со скамейками; медленно повернул голову, и посмотрел в противоположную сторону, и его сердце прострелила боль тревоги. Адам стал в недоумении вертеть головой, хмурясь, не понимая, как вокзал мог превратиться в прелестную, таинственную комнату с какими-то занавесками, свисающими с потолка словно паутина. Что это за место?
— Снова сон? — спросил он сам у себя. Сбоку Адам услышал смех, а затем, он увидел ту таинственную женщину, что навестила его недавно, во сне: прелестная, длинноволосая брюнетка, взобралась к нему на кровать, и Адам отодвинулся к спинке кровати, сплошь усеянной подушками.
— Что это за место?
— Это твой сон. Это моя комната. Тебе нравится? — женщина, виляя бедрами, стала приближаться к Адаму.
— Где Надежда?
— Ее здесь нет. Она осталась с тобой во внешнем мире. Но твое сознание здесь, со мной.
— Где именно с тобой? Зачем я здесь? Зачем ты опять меня позвала?
— Я хочу поговорить с тобой наедине. Меня зовут Кэтрин. — Женщина остановилась перед ним, и Адам вдруг понял, что ей, наверное, не больше двадцати пяти.
— Говори.
— Я хочу понять, почему они выбрали тебя. Понимаешь? — как бы между прочим сказала Кэтрин, словно Адам должен был понять, о чем идет речь, но он не понял, и предпочел промолчать. Губы девушки были в нескольких сантиметрах от него, и он даже чувствовал на своем лице ее дыхание. — Я хочу знать, что их привлекло. Может то, что ты так настойчив в своей вере? Или упрям, пытаясь всеми силами воспротивиться мне?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Адам не отрывал взгляда от заманчивых черных глаз Кэтрин. Они светились улыбкой. — Кто мной заинтересовался?
— Не важно, потому что теперь тобой заинтересована я, и я хочу, чтобы ты стал моим. Тело и душа.
— Этого не произойдет.
— Никогда? — с усмешкой спросила Кэтрин. Ее ладонь легла на его колено, но Адам даже не шелохнулся. Она приблизилась к нему, рука переместилась на талию. Она соблазнительно зашептала: — Ты уверен? Ты уверен в том, что не изменишь своего решения? Как такое возможно? Ты даже не знаешь, что случится завтра, как ты можешь быть уверен, что ничего не произойдет, и что ты не предашь Бога?
— Я уверен. — Адам посмотрел на Кэтрин внимательным взглядом.
— Поэтому ты и нравишься мне. Ты непреклонен, и будет забавно разрушить тихий мир твоих иллюзий, в котором ты живешь.
Тут Адам усмехнулся, не сдержавшись:
— Каких иллюзий? Ты знаешь, кто я, и почему здесь, на вокзале, ночую со своей сестрой? — улыбка быстро исчезла с его лица. — У меня нет совершенно никаких иллюзий, по поводу мира, в котором живу. Одна женщина, сказала, что Бог посылает нам лишь те испытания, которые мы можем вынести.
— Думаешь, я пришла к тебе, чтобы испытать веру?
— Да. Но я не поддамся тебе.
Кэтрин прильнула к Адаму, привлекая его лицо к себе, и с нежностью целуя. Адам положил свои руки ей на талию, привлекая к себе, и про себя повторяя, что ничего не будет. Он не станет.
— Будет хуже, — прошептала ему на ухо девушка, покусывая мочку уха. Адам уже не слушал ее слова; он опустил Кэтрин на подушки, целуя, и совершенно позабыв о том, что он собирался сделать, но ведь, в конце концов, это всего лишь сон, не так ли?
Адам отстранился от Кэтрин, глотая ртом воздух, и вдруг обнаружил, что вблизи, она кажется еще моложе, чем он думал. Ей, наверняка, лет шестнадцать. Адам прильнул к ее губам. Какая разница сколько ей лет, если ее губы так манят, и так удивительны на вкус?
— АДАМ!
Адам резко подскочил на лавочке на вокзале, быстро оглядываясь. Он пытался понять, что произошло, и что вывело его из дьявольской дремы. Кричала Надежда, и она была в руках какого-то парня. Адам встал с лавочки, его сердце заколотилось в груди.
Будет еще хуже.
Каждый раз, после того, как Адаму снится Кэтрин, происходит что-то ужасное. Она хочет заставить его сдаться.
— Парень, отпусти мою сестру, — мирным тоном попросил Адам, протягивая руку к Надежде. В сумраке он мог различить, что рядом стоят еще двое. Четвертый из компании сидел на скамейке, и был под кайфом. Он смотрел прямо перед собой, явно путешествуя на просторах подсознания.
— Надежда, не бойся.
— Ты пришел на наше место, — сказал главарь банды, сжимая воротничок платьица Надежды своей рукой.
— Мы уйдем, — тут же сказал Адам. — Мы не хотим неприятностей.
Он буквально почувствовал улыбку главаря, поэтому заранее знал, что именно тот хочет сказать:
— За то мы хотим. Мы с парнями пришли сюда, а тут такая милая компания.
Сердце Адама бухнулось вниз, в омут тревоги, и закрутилось там. Он сглотнул:
— Отпустите мою сестру.
Адам не был слабаком. После того, как на него напал четвертый парень матери, когда ему было тринадцать, Адам понял, что это было ошибкой — выглядеть слабым, и хрупким, поэтому сейчас он с легкостью мог завалить их всех. Вот только, Надежда была у них. Малышка как будто слышала мысленные размышления Адама, и она к его неожиданности, вдруг укусила непредусмотрительного главаря за руку, и бросилась к брату. Адам крикнул ей, чтобы она убегала; парни бросились за малышкой, и Адам, не раздумывая преградил им дорогу, обрушивая все свое тело на главаря. Его отбросило назад, но Адам потянул с собой противника, накрыв своим телом, он стал его с яростью бить по лицу, потом резко вскочил, не забывая про остальных, которые наверняка хотели схватить Надежду, но он ошибся: парни и думать забыли про сестру. Они набросились на Адама, повалили его, и стали с усилием бить по ребрам, и животу. Адам согнулся, прикрывая голову от ударов, но извернувшись, он выбросил кулак вперед, повредив лодыжку одному из них, и тот с криком упал наземь. Другой с яростным рыком, принялся душить Адама, но ему было не так страшно за свою жизнь, сколько за то, что случиться с Надеждой после того, как он умрет. Поэтому он, с яростью хватался за жизнь, цеплялся окровавленными пальцами, чтобы выжить.
Адам действительно вышел из себя, когда подумал о том, что Надежда останется одна, ее вернут матери, и отчим дальше будет мучить ее. А потом, когда об этом узнают, Надежду заберут в приют, и там над ней будет издеваться кто-нибудь другой. Адам бил из последних сил, тратя все силы на то, чтобы его кулаки сокрушали тела, жизненно важные органы, и несколько раз он промазал, разбивая кулаки о пол вокзала.
Никто из них уже не мог шевелиться, все лежали без сознания. Адам без сил несколько секунд просидел на полу, хватая ртом воздух, потом нашел четвертого из их компании, проверяя, будет ли тот вести себя агрессивно, но оказалось, парень просто уснул на лавочке, положив под голову ладони. На другой скамейке сидела Надежда. Она беззвучно плакала. Адам приучил малышку не капризничать, и если она хочет плакать, то должна это делать тихо. Он помнил, что Адель делала с ним, когда он поднимал дома шум, и поэтому заранее приучил сестру быть тихой. Вот и сейчас, она сидела на скамейке, свесив ножки в новеньких туфельках, которые он сам купил, и в порванном платьице, и терла глаза кулачками, тихо хныкая.
