Ворота кладбища, как он и предполагал, были закрыты, но это его не остановило. Он перебросил лопату через кованные железом ворота, и она упала на землю, глухо звякнув. Он постоял, украдкой осмотрелся и, убедившись, что вокруг никого нет, подпрыгнул, зацепился за створку ворот, с трудом подтянулся и, перевалившись на другую сторону, прыгнул.
Удар о землю был сильным, но он только потер икры, поднял лопату и по темному кладбищу направился к столь хорошо знакомому ему месту. Ветер шевелил деревья, и они махали ему своими ветвями, словно желая остановить его, но Лазаль решительно шел вперед и смотрел перед собой тусклым взглядом.
Услышав странный звук, жандарм решил, что это игра воображения, но, свернув за угол высокой стены, окружающей кладбище, он заметил машину Лазаля, припаркованную у главных ворот. Он ускорил шаг, прищурил глаза и посмотрел на стоящую в темноте машину, стараясь увидеть, нет ли кого внутри. Он медленно обошел машину, постучался в окна, но ему никто не ответил.
Когда луна появилась из-за туч, он через ворота заглянул на кладбище.
Холодный белый свет освещал одинокую фигуру.
На кладбище был человек.
Жандарм увидел, что он раскапывает могилу. Подняв глаза, жандарм посмотрел на стену, покрытую сверху колючей проволокой, и понял, что попасть на кладбище можно только через ворота. Он прыгнул на них, уцепился и полез вверх.
Лазаль был в трех футах от гроба жены, когда заметил приближающегося жандарма. Лазаль пробормотал что-то и застыл, не зная, что делать.
Он бросился бежать, не выпуская из рук лопаты.
— Стой!
Услышав этот крик, он оглянулся и увидел, что жандарм гонится за ним.
Лазаль не знал, куда бежать. Жандарм перекрыл единственный выход из кладбища. Он не сможет забраться на стену в дальнем конце кладбища, поскольку жандарм настигает его. Он так устал, раскапывая могилу, что теперь споткнулся; оглянувшись, он увидел, что преследователь в десяти ярдах от него. Жандарм снова закричал, и Лазаль замедлил шаг.
Он повернулся и взмахнул лопатой, целясь в голову жандарма. Лопата, которая неминуемо раскроила бы жандарму череп, прошла в нескольких дюймах от его головы и вонзилась в дерево.
Жандарм бросился на Лазаля и повалил его на землю. Они покатились по траве. Жандарм пытался скрутить Лазалю руки, но отчаяние придало тому силы; подняв ноги, он оттолкнул врага. Жандарм упал, ударившись о мраморный крест над одной из могил.
Лазаль снова поднял лопату и занес ее над жандармом.
Удар пришелся по спине и свалил того на землю.
Выждав секунду Лазаль побежал к могиле жены.
Жандарм сплюнул кровь, поднялся на ноги и посмотрел на убегающего человека. Он напряг мышцы спины, и боль в том месте, куда угодила лопата, заставила его сморщиться. Лицо его выразило решимость, и он вновь устремился за Лазалем.
Он вмиг нагнал его.
Лазаль снова взмахнул лопатой, ударил мраморного ангела на могиле: голова раскололась, остался лишь острый каменный наконечник между крыльями.
От удара он сам потерял равновесие; этим воспользовался жандарм, который, словно заправский регбист, схватил его за ноги чуть выше колен и толкнул на землю.
Лазаль закричал, упав на сломанного ангела.
Луна ярко освещала камень. Его острый конец пронзил грудь Лазаля чуть ниже сердца, пробил ребра и порвал одно легкое. Он попытался вдохнуть воздух, и в ране зашипел холодный воздух. Пронзенный камнем, он не мог двинуться: кровь сделала камень скользким. Лазаль чувствовал ее вкус во рту, видел, что она льется из носа, и слабел с каждой секундой.
Жандарм попытался помочь ему. В воздухе пахло кровью.
Высвободившись наконец, Лазаль упал на спину. Из зияющей в груди раны хлестала кровь. Тело его несколько раз дернулось. Присев возле него на колени, жандарм ощутил запах экскрементов и отпрянул.
Луна на мгновение осветила открытые глаза мертвого.
Жандарм вздрогнул, когда ветер засвистел в ветвях деревьев. Ему показалось, что бесплотный и бесстрастный голос говорит речь о покойном. Последнюю речь.
Оксфорд
Яркое солнце проникало сквозь окна ее кабинета, отражалось от лежащей на столе белой бумаги. Она пыталась убедить себя, что именно солнце мешает ей сосредоточиться. Она уже пятый раз перечитывала одни и те же страницы, но по-прежнему не могла понять ни одного слова. Это жара. Конечно же, это жара отвлекает ее.
Келли откинулась в кресле и опустила бумаги на стол.
Она вздохнула, сознавая, что ее состояние не имеет никакого отношения к погоде.
Приехав утром в институт, она не могла думать ни о чем, кроме Блейка. И сейчас, представив его себе, она улыбнулась. Она даже упрекала себя за то, что так привязалась к нему. Она чувствовала себя виноватой, как школьница, увлекшаяся учителем, но чем больше она думала об этом, тем отчетливей понимала, как похоже на любовь чувство, которое она испытывает к Блейку. Разве можно так быстро влюбиться? Келли решила, что можно. Она была уверена, что он чувствует к ней то же самое: это сказывалось в его ласках, в том, как он говорит с ней.
Келли покачала головой и усмехнулась. Она не могла дождаться, когда наступит вечер и можно будет увидеть его.
Она снова принялась за бумаги.
Послышался легкий стук в дверь, и не успела она ответить, как вошел доктор Вернон.
Глаза Келли расширились от удивления. С директором института был Ален Жубер.
Когда директор прошел в комнату, Келли и Жубер посмотрели друг на друга.
— Полагаю, ты уже знакома с Аленом Жубером, — сказал Вернон, указывая на гостя.
— Конечно, — сказала Келли, быстро подав Жуберу руку.
— Как поживаете, мисс Хант? — с безразличием спросил Жубер.
— Хорошо. Не ожидала, что увижу вас так скоро. Лазаль тоже приехал с вами?
Жубер открыл было рот, но тут к ней шагнул Вернон. Келли заметила, что лицо его несколько смягчилось.
— Келли, Лазаль был вашим другом, не так ли? — тихо спросил он.
— Почему вы говорите «был»? Почему в прошедшем времени? — спросила она.
— Вчера он погиб — несчастный случай.
— Несчастный случай? — беспомощно вырвалось у Келли, потрясенной известием.
— Мы не знаем подробностей, — пояснил Вернон. — Мне сегодня утром сообщил об этом директор метафизического центра. Я подумал, что вы имеете право знать.
Она кивнула и устало провела рукой по волосам.
— Он все равно умер бы, — заметил Жубер.
— Что вы этим хотите сказать? — резко спросила Келли, посмотрев на француза.
— У него были не в порядке нервы. Он принимал очень много таблеток. Он шел к смерти и не сознавал этого.
Келли уловила в голосе Жубера презрительную нотку, и это ее рассердило.
