Маргарита Епатко - Ущелье

– Я помогу, – Лидия со стуком поставила на белую скатерть кружку с недопитым молоком.

Теплая жидкость плеснула на пальцы. И в тот же миг экскурсовод оказалась на лесной полянке, сидящей на старом мшистом пне. Рука сжимала гнилую деревяшку. Жуки-древоточцы, потревоженные внезапным вторжением, ползли наружу подбираясь к запястью. Женщина откинула гнилушку и тряхнула рукой, сбрасывая жучков. Потом посмотрела на ноги. Галоши были на месте.

– Загадай куда пойдешь, – хмыкнула она, растягивая губы в безумной улыбке.

Сделала шаг и исчезла с полянки.

Антонина торопливо перешла с дороги на тротуарчик, где рядом с открытой калиткой стояла туристка.

– Кора, – няня тронула женщину за плечо. Та повернулась, глядя на нее непонимающими глазами. – Я няня из «Большого каньона». А муж ваш с сыном где? – уточнила Антонина.

– За водой пошли, – туристка неопределенно махнула рукой в сторону дорожки, ведущей под виноградную беседку рядом с домом.

– Так даже лучше, – решительно сказала няня, накидываю красную ленту петлей на правую руку Коре. – Пойдешь за мной как за своей судьбой, – произнесла она ритуальную фразу.

Кора посмотрела на нее мутным взглядом, от которого у няни мороз прошел по коже.

– Какая-то ты странная, – пробурчала Антонина, – беря женщину за послушную безвольную руку. – Вроде видела я в тебе силы много, а сдалась без боя. Ну, ничего, милочка. Нет времени другую искать. Сейчас посвящение пройдешь, и быть тебе ведьмой.

Продолжая бормотать, няня потащила женщину прочь от поселка к лесному массиву.

Они пошли сквозь лесную чащу не по тропинке, а напрямик, не разбирая дороги. Впрочем, Антонина шла уверенно. Минут через пятнадцать они оказались у трех валунов, перед ступеньками, ведущими наверх.

– Уже скоро, – няня обернулась к продолжавшей послушно идти за ней туристке и нахмурилась. Она, конечно, сковала волю Коры сильным заклятьем. Но что-то в поведении женщины было не так. Мутный червячок подозренья заползал в душу. Почти как струйка тумана, спускавшаяся с горы.

– Все идет туман и идет, не к добру, – вздохнула Антонина и решительно пошагала вверх по ступенькам. Кора, на красной ленте как на привязи, механически переставляла ноги, поднимаясь следом. – Еще немного, – женщина торопилась, ведя туристку по проходам грота.

Странный звук заставил ее обернуться. Так могла скрипеть только резина, съехавшая с камня.

– Дура я дура, – выдохнула няня, глядя на ноги туристки, обутые в резиновые калоши.

– Точно дура, – выдохнула Лидия, нанося ведьме удар камнем, поднятым во время подъема на гору.

Экскурсовод посмотрела на потерявшую сознание Антонину и пошарила на полу. Все было, как обещала добрая старушка в переднике. Здесь в этом забытом гроте, словно специально для нее, оказался припасен моток веревки. Она связала пожилой няне руки и потащила ее по довольно широкому для грота проему. Потом застыла, восхищенно глядя на помещение, в которое попала.

– Не время сейчас глазеть, – раздался сердитый шепот сзади.

Лидия обернулась. У дальней стены, колышась белым облачком, маячило лицо доброй старушки.

Экскурсовод понятливо кивнула и бросилась к выходу из грота.

Старушка в белом платочке крадучись подлетела к лежащей на полу рядом с каменным саркофагом женщине.

– Сгинь, нечисть, – прошептала Антонина, с трудом открывая глаза. Она не собиралась легко умирать.

Старушка в ответ ощерилась, показывая клыки. Но за ней появилась стройная женщина в длинном платье, расшитом серебряными бляшками с узорами.

– Желание выполнено, – почти пропела она.

– Не-ет, – по-звериному завыла старушка, исчезая на глазах.

– Это еще не желание, – поморщилась Антонина, пытаясь приподняться. – Я так понимаю, руки ты мне теперь не развяжешь, ведь каждый приказ лишь один раз исполняешь? – задумчиво сказала она скорее для себя, чем для стоящей истуканом красавицы в богатом наряде. – Да и рана у меня слишком серьезная, даже для ведьмы. Ты сделай так: появится здесь Кора – силу ей мою передай. Она следующая хранительница.

– Чтобы передать силу – ты должна быть жива, – прошептала незнакомка.

– Делай что знаешь, – поморщилась Антонина.

Пульсирующая боль била в висок, не давая сосредоточится.

– Будет больно, – шепот красавицы стелился по полу, отдавая звоном в ушах.

– Удивила, – Антонина откинулась назад, восхищаясь разноцветными кругами, плывущими перед глазами.

На площадке перед домом было пустынно. Здесь, в отличие от остального поселка, никто не бегал, не завывал, не суетился. Здесь вообще не наблюдалось людей.

– Все будет хорошо, все будет хорошо, – Петр быстро кидал вещи в машину, повторяя слова, как заклинание.

Кора с Димкой уже сидели в джипе, глядя на его беготню.

– Уезжаем, – Петр сел за руль, поворачивая ключ зажигания. Он опасался самого худшего. Но машина довольно заурчала.

– Сумка, – едва слышно произнесла Кора.

– Бог с ней, – Петр уже выруливал со стоянки.

На детской площадке заскрипели от ветра пустые качели. В сгущающихся сумерках окна отеля темнели провалами.

– Там все документы, печати фирмы, – настойчиво сказала Кора.

– Ее нет в домике, – Петр нажал на тормоз и посмотрел на бледное лицо жены.

– Кажется, я забыла ее в беседке, – беспомощно сказала она.

Мужчина выругался и выскочил из джипа. Вокруг по-прежнему было пусто. Он забежал за домик и кинулся к беседке. Злополучная сумка спряталась на полу, засунутая под накрахмаленную скатерть стола. Петр схватил ее и бросился обратно. Уже выходя из-за дома, он понял, что опоздал.

То, что он видел перед собой, не могло быть правдой. Это походило на сцену из дешевого боевика. Мужик в комбинезоне выволакивал его жену из машины. Измотанная последними событиями Кора даже не кричала. Она всхлипывала, пытаясь уцепиться за дверцу. Димку с другой стороны вытаскивал лысый мужичок. Вывернувшись, мальчишка укусил его за потную ладонь. За что и получил оплеуху, после которой беспомощно обвис в чужих руках.

– Оставьте их! – заорал Петр.

В голове у него зашумело. Он не умел драться. Он не любил драться. Но дикое начало, задавленное цивилизацией, само вырвалось на свободу. У него отнимали семью и зверь, сидевший внутри, не желал с этим мириться. Руки скульптора-каменотеса сами сжались в кулаки.

– Слышь, не дури, – мужик в комбинезоне наотмашь ударил его жену, и Кора стала медленно выпадать из машины.

– Я сказал, оставь! – Петр успел перехватить руку, занесенную для нового удара.

Он понял, почему Кора потеряла сознание. В руке у мужика в комбинезоне оказался пистолет, послуживший кастетом.