– Ездил.
– Нашел?
– Нашел.
Лешу раздражали эти односложные ответы. Если б Михалыч не был шефом, он бы с удовольствием обматерил его, а так лишь спросил, как можно спокойнее:
– И где она?
– В морге.
– Зачем в морге? – это был идиотский вопрос. Леша сам не знал, какой ответ надеялся получить – ну, например, что она пошла туда, на экскурсию…
– Вчера, по дороге на работу, с крыши сорвалась сосулька; Пробило голову; короче, умерла мгновенно. Вот так, Лешенька, – Михалыч вздохнул, – жалко. Девка-то неплохая была.
Лена тут же возникла улыбающаяся, со словами «я готова», только вышедшая из ванной. По-другому не могло быть – и ни в каком другом облике Леша не мог ее представить; даже сосредоточенно сидящая за компьютером, она выглядела не такой реальной, как эта! Он откинулся на диван и выключил телефон, пищавший противными короткими гудками; стало мертвенно тихо.
Если Михалыч не врал, с этого дня его жизнь разломилась надвое. И как теперь жить в маленьком тесном ее кусочке, где и повернуться-то со своими мечтами и желаниями негде? …А какой смысл Михалычу врать? Сегодня не первое апреля. Господи, неужели первого апреля кто-то мог шутить такими вещами?..
Первый сумбур прошел. Мысли стали принимать свойственное нормальному человеку направление, рисуя в воображении гроб с соответствующими атрибутами. Это было тягостное видение, но круг жизни очерчен строгими рамками и в него существует только один вход и один выход.
От неожиданного звонка Леша подпрыгнул. Это мог звонить только Михалыч, чтоб сообщить, что произошла чудовищная ошибка, и погибла совершенно не та Лена Смирнова, а другая, чужая, о которой они никогда и не слыхивали! Леша поднес трубку к уху и действительно услышал голос Михалыча, но обрадоваться не успел.
– Да, Леш, забыл сказать, – начал он без предисловий, – похороны сегодня в два часа на Юго-Западном кладбище, но с твоим сердцем я не советую тебе ходить. Хотя мне тут Янка сказала, у вас были отношения… Извини, – он отключился, а Леша продолжал слушать монотонные безразличные гудки – они больше не раздражали.
Посмотрел на часы. …На «тачке» до кладбища – час, так что времени достаточно. Только зачем мне теперь это время?.. Блин, оказывается, я люблю ее!.. Любил…
Мысль о том, что Лены больше нет, не просто не укладывалась в голове по причине своей абсурдности и незаслуженной жестокости, но еще потому, что он весь вчерашний день и сегодняшнее утро слышал ее голос; причем, это не являлось воспоминанием чего-то пережитого – он слышал фразы, которые не мог придумать и даже спрогнозировать, исходя из их отношений. Они могли прийти в голову только ей самой! …Значит, она все-таки существует! Наверное, потому у меня и нет чувства утраты, а только шок… ну да, типа, я анализирую, что будет, если она умрет, а она существует!.. Иначе, как я слышу ее голос? Только существует в виде какой-то другой субстанции… Адекватно воспринять сделанный вывод сознание отказывалось; Леша сжал руками виски и наклонился, упершись локтями в колени. …Может, я просто схожу с ума? Но почему? Разве я не знаю, что все люди смертны? Разве у меня не умерла половина родственников? Это ж никак не отразилось на моей психике! Разве психушки переполнены людьми, потерявшими родителей, детей, любимых?.. Тогда почему какое-то нечеловеческое чувство подсказывает мне, что она жива? Почему я слышу ее?.. Лена! Леночка, милая, где ты?!.. – не получив ответа, он усмехнулся, – нет, все на свете происходит естественным путем. Наверное, просто, не отдавая себе отчета, я так любил ее, что не хочу с ней расставаться. Я читал где-то о таких случаях…
Туман рассеивался, и сознание входило в привычный логический цикл, кропотливо восстанавливая события последних дней, но даже в них многое не стыковалось. Например, гадание. Именно после него Лена изменилась, но ведь гадала-то она ему! Или визит к Марии. Все происходившее там не слишком походило на сон, как ни пытались его убедить. Но тогда, что это было? …Хорошо бы заехать туда еще раз и выяснить, если Лена умерла позавчера, то, каким образом они общались? Как она отдавала какие-то приказания? А если они все придумали, то чего хотели добиться? Ведь о деньгах речь не шла, а каждый поступок должен быть мотивирован… Я уж не говорю о голосе… хотя, вот это, вполне могло родиться в моем воображении… Леша снова взглянул на часы. …Нет, если я поеду к Марии, то к двум, точно, не успею на кладбище. Мария никуда не денется, а, вот, Лена… или Михалыч прав – что мне там делать? Я никого не знаю… объявить ее родителям, что, мол, я жил с их дочерью? Глупо и кощунственно. Посмотреть на изуродованное мертвое лицо?.. А я ведь предвидел, что сосулькой может кого-нибудь убить; пусть не там и не той… – он вспомнил свои случайные мысли, показавшиеся теперь пророчеством, – только тогда я не думал, что это коснется меня так близко… ладно, так зачем мне туда ехать?..
Леша не мог ответить, но что-то внутреннее, неподвластное разуму настойчиво твердило, что он обязан это сделать. …Душа?.. Ее душа?.. Вдруг ей будет приятно, если я приду с ней попрощаться? Какая, к черту, душа?!.. О чем я?!..
Леша чувствовал себя зверем, запертым в клетку; он не понимал, за что его отгородили от мира железной решеткой тайны и бросают сквозь прутья куски тухлого мяса в виде таинственных знаков и необъяснимых фактов. …Я сам способен охотиться и добывать своему уму пищу, только выпустите из клетки! Поднимите завесу тайны!.. Он нервно зашагал по комнате, и Гектор поднял голову. Его воинственность исчезла; пес зевнул и лениво перебрался на освободившийся диван, заняв привычную дневную позицию.
…Нет, надо ехать!..
На Юго-Западном кладбище ему приходилось бывать не раз, но всегда это происходило организованно, вместе с плачущими родственниками и суровыми сослуживцами, поэтому в памяти оставались лишь гроб, яма и тяжелая, гнетущая тишина. Сейчас он был один, и даже не знал, куда надо идти.
Из такси Леша вылез у здания дирекции. ПАЗики с черными полосами; легковушки, от стареньких «копеек» до блестящих улыбками радиаторов «Мерсов», заполнили тесную площадь, а дальше, вдоль расходившихся в стороны дорожек, насколько хватало глаз, возвышались кресты и памятники. Летом, скрытые зеленью, они представляли собой не такое зловещее зрелище.
…Боже, сколько их! – содрогнулся Леша, – наверное, столько же, сколько живых, если не больше… Он никогда не задумывался над этим, потому что жизнь постоянно подбрасывала мелкие задачки, требовавшие срочного решения.
