— Слышите, синьор? Если это пастухи, то у них мы можем раздобыть что-нибудь из еды для синьорины.
Винченцо тоже услышал совсем близко звук пастушьего барабана.
Они последовали через луг на звук рожка и вскоре увидели хижину в тени олив, а невдалеке и ее владельцев. Расположившись под каштаном, пастухи услаждали слух звуками пастушьего рожка и барабана. Эта мирная сценка, еще встречающаяся в далеких предгорьях Абруцци, своей идиллической простотой и покоем вызывала в памяти рассказы об античной Аркадии.
Пастухи, люди с грубыми загорелыми лицами, дружелюбно встретили путников. Старший из них, видимо глава семьи, выслушав их просьбу, тут же провел их в хижину, где угостил козьим сыром, лесным медом и сушеным инжиром.
После завтрака падающая от усталости Эллена получила возможность отдохнуть в сравнительной безопасности. Винченцо сел на скамью у входа, а Паоло, заняв место под оливой, внимательно осматривал окрестности. Вполголоса хозяин и слуга обсуждали завтрак и недавно встревожившую их встречу на дороге.
Час спустя, когда Эллена смогла присоединиться к нему, Винченцо предложил ей не спешить с отъездом, пока не спадет жара. Решив, что Эллена, отдохнув, выслушает его более спокойно и благосклонно, он снова завел речь о том, как важно ускорить их бракосочетание, ибо впереди их могут ждать самые неожиданные осложнения и опасности.
Девушка, задумчивая и печальная, молча слушала. В душе она соглашалась с его доводами, но мысль о том, что отец и мать Винченцо расценят этот брак как бестактное вторжение нежеланной невестки в их дом, приводила ее в ужас. Ведь они открыто высказали свое презрение и враждебность. Их несправедливость уже причинила ей тяжкие страдания, и она едва избежала еще более страшной участи. Незачем быть деликатной и совестливой в отношении их. Но мысль о Винченцо, о себе и их любви и счастье остановила ее и повергла в смятение. Ей хотелось сказать, что она любит его и благодарна за все, и объяснить, что мешает ей дать свое согласие.
— Скажи мне сам, — наконец не выдержала она и перебила Винченцо, — могу ли я стать твоей женой, если твоя семья… твоя мать… — Тут выдержка изменила ей, Эллена мучительно покраснела и разрыдалась.
— Умоляю тебя, Эллена, не плачь. Мне невыносимо видеть твои слезы! — воскликнул в отчаянии и испуге юноша. — Мне тягостно и больно знать, кто повинен в твоих страданиях. Я не хочу сейчас вспоминать о той, чье бессердечие и жестокость заставляют тебя плакать…
Искреннее страдание исказило лицо юноши. Он вскочил и зашагал по комнате, а затем так же внезапно вышел во двор и остановился под деревом.
Но вскоре, овладев собой, снова возвратился в хижину и сел рядом с Элленой на скамью у двери. Взяв девушку за руку, заговорил тихо и проникновенно:
— Эллена, ты не можешь не знать, как дорога мне, и не должна сомневаться в моем чувстве к тебе. Ты давно дала мне обещание, дала торжественно и перед лицом той, кого уже нет с нами, но чье незримое присутствие мы всегда ощущаем, даже сейчас. Это она поручила мне опекать и любить тебя… Умоляю, хотя бы ради этих дорогих нам воспоминаний, довериться мне, забыть о том, что я сын той, кто так жестоко отнесся к тебе! Ни ты, ни я не знаем, какие злые козни плетутся против нас в эту минуту, теперь, когда ты убежала из монастыря Сан-Стефано. Если мы будем медлить, если нас не свяжут сейчас же узы брака, я боюсь… я чувствую, знаю, что потеряю тебя…
Эллена была настолько потрясена его полной отчаяния речью, что не нашлась что ответить. Наконец, осушив слезы, она ласково сказала:
— Поверь, моя обида и негодование не имеют никакого отношения к тебе. Мне кажется, я не испытываю их даже к маркизе, твоей матери. Но есть уязвленная гордость, и она велит поступить иначе. Будь я достаточно горда, я должна была бы тотчас отказать тебе…
— Отказать? — испуганно воскликнул потрясенный юноша. Лицо его побледнело, во взгляде, устремленном на возлюбленную, были недоумение и испуг. — Неужели ты способна сделать это, Эллена?
— Боюсь, что нет, — неуверенно ответила девушка.
— Боишься? Следовательно, это возможно? Неужели я уже потерял тебя? Скажи, что у нас есть еще надежда, и я буду верить и надеяться.
Боль и отчаяние, с которыми он произнес эти слова, тронули девушку. Она почувствовала новый прилив нежности к нему и улыбнулась.
— Страх, надежда! Нет, не они руководят мною сейчас, а такие чувства, как благодарность и привязанность. И я верю, что мне никогда не придется отказаться от тебя, пока ты такой, каким я тебя знаю.
— Верить? И только? О какой благодарности ты говоришь? Зачем эти оговорки? Даже слова, столь мало способные утешить меня, ты произнесла будто по принуждению или же из жалости и благодарности, а не потому, что любишь меня! Ты не испытываешь страха, не лелеешь надежды? Разве любовь бывает без страха… или надежды? Никогда, никогда! — страстно воскликнул Винченцо. — Я постоянно испытываю их. Достаточно одного твоего слова или взгляда, чтобы страх сменился надеждой или надежда уступила место страху. Зачем это холодное официальное слово «благодарность»? Нет, Эллена, ты не любишь меня. Жестокость моей матери охладила твое чувство ко мне.
— О, как ты ошибаешься! — не удержалась Эллена. — Неужели тебе не достаточно того, что я уже сказала? Если ты сомневаешься в искренности моих слов, то прости меня, но гордость не позволяет мне убеждать тебя в этом.
— Как ты спокойна, равнодушна и осмотрительна, — сокрушенно произнес юноша с легким упреком. — Я более не буду тревожить тебя. Прости, что не вовремя и не к месту завел этот разговор. Мы отложим его до того момента, когда почувствуем себя в большей безопасности. Но мог ли я не говорить об этом, если тревога и опасения не дают мне покоя? И что же? Я сейчас еще более встревожен и полон страха…
— Когда ты перестанешь мучить себя? — с укоризной промолвила Эллена. — Ты только что узнал мои сокровенные мысли. Как после этого ты можешь сомневаться в моих чувствах? Я никогда не забуду, как ты пренебрег опасностью ради моего спасения. Могу ли я не испытывать самую горячую и искреннюю благодарность?
— Слово «благодарность» пугает меня. Неужели ты считаешь, что чем-то обязана мне? Кажется, легче было бы услышать, что ты ненавидишь меня, чем слова благодарности, такие спокойные, определенные в своем значении и непременные.
— Но я придаю им совсем особое значение, — с улыбкой пояснила Эллена. — Я вкладываю в них всю теплоту и нежность моего отношения к тебе, а чувство благодарности, которое ты в них находишь, — это одно из лучших человеческих чувств.
