Тренер склонился к самому уху Майкла.
– Что? – строго спросил он. – Что ты хочешь сказать?
Толстый, неповоротливый язык не повиновался, но Майкл сделал усилие и сумел-таки шепотом произнести то самое слово:
– Н-нашатырь...
Изнуренный напряжением, которого потребовала от него речь, он потерял сознание.
Такео Йошихара и Стивен Джеймсон были в вертолете, когда им позвонили и сказали, что Майкл Сандквист упал в обморок на школьном стадионе в Бэйли.
– Где мы сейчас? – спросил Йошихара в шлемофон, позволявший ему сообщаться с пилотом несмотря на оглушительный вой винтов.
– За пять минут доберемся, – ответил пилот.
– Давай, – приказал Йошихара и повернулся к доктору Джеймсону. – Как он, выдержит?
– Да, если мы прибудем туда раньше «скорой помощи», – ответил Джеймсон. – Но если нас опередят и примутся лечить его так же, как того парня из Лос-Анджелеса, то нет никаких шансов.
– В таком случае, свяжитесь с персоналом «скорой помощи», – приказал Йошихара. – Скажите, что вы его личный врач и чтобы до нас не смели его трогать.
– Не выйдет, – раздался в наушниках голос пилота. – «Скорая» работает на другой частоте. И, кроме того, – взгляните-ка! – Он показал вниз и слегка направо. Сквозь прозрачное брюхо вертолета было видно, как мчится по шоссе, вращая мигалкой, «скорая помощь».
– Быстрей, – приказал Йошихара, ни на йоту не повысив голос, в котором, однако, была подстегнувшая пилота властность.
Опустив нос вертолета, он прибавил ходу, и машина быстро пошла вниз, отчего Джеймсон напряг горло, сдерживая подступившую тошноту, а Йошихара даже не поморщился.
Они сели у школы за тридцать секунд до того, как прибыла «скорая». Пока медики подбегали с носилками, Джеймсон уже взял ситуацию под свой контроль.
Без раздумий подчиняясь доктору, санитары положили Майкла на носилки, закрепили ремнями и отнесли в вертолет.
– Мемориальная больница Мауи? – осведомился пилот, заводя мотор, чтобы взлететь.
Йошихара покачал головой.
– Домой.
Пилот, как и персонал «скорой», беспрекословно подчинился приказу.
Правое плечо Фила Хауэлла горело, в глазах ощущалась сильная резь, и картинка на мониторе, от которой он не отрывался большую часть прошлой ночи и весь сегодняшний день, расползалась в цветное пятно. Но зато наконец что-то, кажется, начинало проясняться.
Все началось вчера вечером, когда он вынужден был признаться себе, что нет способа, которым можно было бы заставить суперкомпьютер сравнить странную последовательность тонов, не складывающихся в мелодию, которые были пойманы радиотелескопами со всеми файлами всех компьютеров в мире. Наконец он велел компьютеру присвоить каждому тону буквенное обозначение, выбрав четыре ноты, которые ближе других соответствовали звучанию сигналов: А, В бемоль, D диез и G[7]. Поначалу он не особенно рассчитывал на успех; в конце концов, есть ли нотное письмо всего из четырех знаков? И, кроме того, какие основания полагать, что цивилизация, удаленная отсюда на пятнадцать миллионов световых лет, имеет представление о земной музыке?
Он просто не в силах был придумать что-то еще. Но потом, когда ноты заструились по экрану, что-то начало вырисовываться из тумана, застилавшего мозг. Фил ударил по клавише «Пауза» в правом верхнем углу клавиатуры и уставился на экран.
Всего лишь последовательность из четырех нот, одна нота следует за другой совершенно произвольно, и это не похоже ни на одну знакомую мелодию и ни на одну из тех мелодий, которые пытается подобрать и воспроизвести компьютер.
И все-таки что-то в этой цепочке казалось странно знакомым. Эврика! Он открыл еще одно окно и искал в Сети, пока не нашел сайт с картинкой, тоже изображавшей своего рода последовательность.
Последовательность генетического кода.
Секундой позже Фил вглядывался в отрезок кода. Представленный не в виде двойной спирали, как его обычно изображают, код хромосомы был напечатан линейно, каждое из азотистых оснований – аденин, гуанин, цитозин и тимин – сокращено до одной буквы.
A, G, С и Т.
Сердце забилось, как сумасшедшее, и он быстро перевел взгляд на другую половину экрана, где было открыто окно с изображением космического сигнала.
А, В бемоль, D диез и G.
Замени С и Т на В бемоль и D диез...
Яснее быть не может.
Он вспомнил о ракете, несколько лет назад посланной НАСА в глубокий космос, на борту которой находилась пластинка, где в виде пиктограмм были изображены фигурки мужчины и женщины, а также несколько математических символов.
Если вы действительно хотите установить связь с другой формой жизни – формой жизни, достаточно похожей на вашу, так, чтобы у двух рас была хоть небольшая надежда на взаимопонимание, – что может быть естественней, чем послать точное описание вашей сущности?
Особенно если это описание может быть выражено простым кодом из четырех символов, записанных в определенной последовательности?
Нет сомнений, что цивилизация, достаточно продвинутая, чтобы, получив такой сигнал, распознать его, сумеет разработать приемлемый способ коммуникации, который сделает общение не только возможным, но и эффективным.
Фил смотрел то на одно окно, то на другое, и чем дольше смотрел, тем больше уверялся в своей правоте.
Это не музыка.
Это код.
Код ДНК.
Рецепт изготовления человеческого рода.
Его мысли разбегались. Сперва нужно перевести сигнал с музыкального языка на генетический. Это просто, вопрос подмены.
Но какие именно ноты соответствуют различным видам протеина? Ведь это чистого рода совпадение, что две ноты сигнала совпали с двумя буквами, какими у людей принято обозначать вещества, входящие в состав ДНК. Фил даже и не собирался подсчитывать, какова вероятность того, что инопланетная раса не только воспользовалась музыкальным алфавитом, принятым даже не во всех частях планеты Земля, но и придала те же самые символы протеинам, образующим тела представителей этой расы.
К десяти часам он сдался и позвонил одному университетскому математику с просьбой составить простую программу, с помощью которой можно, было бы сконструировать директорию новых файлов, где каждый отличался бы от другого только нотами, под которые подставлены буквы A, G, С и Т. Всего должно получиться двадцать четыре файла, представляющих все возможные комбинации подстановки.
Тогда суперкомпьютер сможет начать сравнивать каждый из этих двадцати четырех файлов со всеми материалами, касающимися ДНК, в компьютерах, находящихся в пределах его досягаемости.
Даже математик не решился предположить, сколько времени это займет. Фил уже попросту валился с ног, ведь он провел перед компьютером большую часть прошедшей ночи и весь сегодняшний день, но все равно он не в силах был больше чем на несколько минут отойти от экрана из страха пропустить тот момент, когда произойдет совпадение.
