Она вытащила из кармана медальон и отдала его Юре. Тот недоуменно разглядывал медальон, а Тася делано простодушно объяснила:
– Маленькое, блестящее… а вот и дырочка. Носи на здоровье!
Юра с сильнейшим разочарованием на лице надел медальон на шею, понимая, что попал впросак. Тася невинно улыбалась, наблюдая за выражением его лица.
* * *
В это время Денис, играя в холле с небольшим мячом, случайно закатил его в нишу за диваном. Достав оттуда мячик, он вышел из ниши и медленно поплелся вверх по лестнице. Внезапно из ниши до него донеслись какие-то звуки. Денис изумленно замер и прислушался, осторожно свесившись через перила.
Боковая панель в нише отъехала в сторону, и из образовавшегося прохода вышли Леша с Викой. Денис пригнулся так, чтобы его не было видно, а Леша с Викой, взявшись за руки, ушли по коридору в сторону холла.
Дождавшись, когда Вика и Леша скроются за поворотом, Денис спустился в нишу и простучал панель, пытаясь ее сдвинуть. Осмотрев панель повнимательнее, он нашел отогнутый уголок и потянул за него – панель чуть сдвинулась, образуя щель.
– Фигассе! – вырвалось у Дениса.
Он изумленно заглянул в щель и увидел проход. Слабый свет в нише не позволял рассмотреть, что находится в этом проходе и куда он ведет, но мальчик разглядел и обломки кирпичей, и ведущий куда-то коридор.
* * *
Вадим, вернувшись в школу, немедленно прошел в свою комнату и достал телефон Войтевича. Дождавшись связи, он отчитался перед собеседником:
– Я закончил разбор завала. Все в порядке, я все нашел. Весь запас цел. Мне нужен еще день, чтобы подготовить все к транспортировке. Когда вы пришлете за мной? – Выслушав ответ, он согласно кивнул и сказал: – Понял. Буду ждать указаний. Конец связи.
Закрыв крышку чемоданчика, он отодвинул стул, встал и на секунду потерял равновесие. Схватившись за спинку стула, он зашатался на ногах, как при сильном головокружении. На его лице были написаны страх и полнейшее недоумение.
Между тем экран монитора в кабинете собеседника Вадима погас. Сидевшая перед ним в кресле с высокой спинкой пожилая женщина с жестким, волевым выражением лица задумчиво барабанила пальцами по подлокотнику. Это была сама Теодора Раубер. Ее губы изогнулись в усмешке. На безымянном пальце правой руки красовалось кольцо со стилизованной свастикой.
* * *
Головенко и два санитара неторопливо шли по пустому коридору психиатрической лечебницы. Головенко начальственно выступал чуть впереди, его подчиненные уважительно соблюдали дистанцию.
– Как там Морозов? – спросил Головенко, проходя мимо его палаты. – Без изменений?
– Лежит и помалкивает, овощ, – ответил один из санитаров, ухмыльнувшись.
– Я зайду к нему, посмотрю, – предупредил Головенко, останавливаясь у дверей палаты и доставая из кармана ключ от нее. – Подождите меня, я быстро.
Санитары прошли дальше, свернули за угол и остановились, дожидаясь Головенко. Они неловко топтались на месте, переговариваясь вполголоса. Наконец один из них не выдержал и обеспокоенно сказал:
– Ну че он там, застрял?
Переглянувшись, санитары торопливо пошли к палате. Дверь в нее оказалась приоткрыта. Держа электрошокеры наготове, санитары осторожно вошли. Быстро осмотревшись, они никогда не обнаружили. Только на кровати лежал человек, укрытый с головой простыней.
Недоуменно переглянувшись, санитары подошли к кровати, и один из них откинул простыню со спящего человека – под ней оказался Головенко. Лежа со свернутой шеей, он остановившимся глазами смотрел в потолок.
В этот момент Петр Морозов в длинном пальто поверх больничной робы уже шел вдоль пустынного шоссе. Позади него раздался звук приближающейся машины. Морозов оглянулся и поднял руку, голосуя. Машина остановилась, и мужчина сел рядом с водителем.
– Куда ехать-то? – спросил водитель.
– Вперед, – мрачно ответил Морозов.
Водитель недоуменно пожал плечами, и машина двинулась с места. На лице Морозова застыло угрюмое выражение. Он смотрел прямо перед собой на убегающую под колеса дорогу. Водитель, заметив угнетенное состояние своего странного пассажира, даже не пытался с ним заговорить.
* * *
После неожиданного головокружения Вадим немедленно спустился в кабинет Ларисы. Она измерила ему давление и, увидев показания прибора, недовольно покачала головой. Сняв манжету с руки Вадима и убрав прибор, доктор поставила диагноз:
– У вас, Вадим Юрьевич, гипертонический криз.
– Вы с ума сошли? – возмутился Вадим. – Мне нет тридцати, я профессиональный спортсмен. Какой криз?! – Немного успокоившись, он осведомился: – А отчего может быть такой скачок давления?
– В вашем возрасте – даже не представляю, – недоуменно ответила женщина. – Нужно обследование.
Открылась дверь, в кабинет вошел Виктор, а Вадим, кинув на Ларису злой взгляд, раздраженно вышел, не попрощавшись.
– Лариса Андреевна… Боюсь, мы не достанем лекарство до завтра, – серьезно предупредил Виктор. – Шахта лифта завалена, на ее разбор потребуется как минимум пара дней.
– И что вы намерены делать? – побледнев, спросила женщина.
– Отдадим малышам последние семь ампул, – твердо решил Виктор, – по половинной дозе в день. А сами будем продолжать пробиваться вниз.
– Жаль, что я ничем не смогла помочь, – с легкой горечью произнесла Лариса. – Формула антидота осталась для меня тайной за семью замками.
– Вы и так сделали для нас очень много! – искренне сказал Виктор и горько признался: – Никогда, даже в самом страшном сне, я не мог представить, что мне придется решать – кому из детей жить, а кому умирать…
– Знаете, а вы оказались совсем другим человеком… – слегка улыбнувшись, тепло произнесла женщина.
Виктор чуть смущенно развел руками, глядя на ее лукавую улыбку. Лариса с нежностью смотрела на него, он нравился ей все больше и больше. Когда она увидела его в первый раз, то была о нем не самого лучшего мнения. И она была рада, что первое впечатление оказалось ошибочным.
Взгляд Виктора упал на обнаженные запястья Ларисы – они были покрыты точечными кровоизлияниями. Указав на них, Виктор спросил:
– Что это?
Женщина посмотрела на свои запястья, нахмурилась и оголила руки выше. Руки целиком были в таких же кровоизлияниях.
– Это похоже на реакцию незараженного организма на антидот, – растерянно сказала она. – Сначала лопаются мелкие капилляры, потом происходит полная атрофия сосудов – и, как результат, наступает смерть.
