– Кто еще разделяет эту ложную истину? Кто еще слышал из ваших уст о ней?
– Да много людей слышали….
– Ваша жена, к примеру?
– Нет! Жены моей там не было!
– Ложью вы делаете еще один шаг к костру! А я хочу вам помочь. Почему же вы не помогаете мне?
– Но я не понимаю, что должен сделать!
– Когда вас вели сюда, вы знали, за что?
– Богом клянусь, нет!
– Каким Богом вы клянетесь?
– Тем, в которого верую! В Бога Святой церкви!
– То есть богом той еретической секты, которая свила страшное гнездо порока в этих землях! Не замешивали ли вы в хлеб козлиного молока?
– Нет… – обвиняемый в явном замешательстве от быстрого и странного перехода.
– Не добавляли ли вы в белую пшеницу червивые отруби?
– Нет.
– Не наливали ли в постный день молока коту, который живет в вашей кухне?
– Да кот постоянно пьет молоко!
– Божий дар вы скармливаете богопротивной твари! Неужели вы и теперь будете утверждать, что не оскорбляли воли Господа?
– Нет! О Господи! Нет! Не оскорблял никогда! Я не знаю, как поклясться и что сказать, чтобы вы мне поверили!
– Вы уже признались в нескольких мелких грехах. Признайтесь и в остальном.
– Но мне не в чем признаваться!
– Не покупал ли ваш хлеб кто-то из тех, кто живет в лесу, в пещерах?
– Вы имеете в виду старого лесного колдуна и его сыновей?
– А, так все-таки вы имели отношения с колдуном!
– Никогда! Я с ним даже не встречался!
– Кто покупал в вашей лавке хлеб?
– Множество разных людей…..
– В их числе могли быть и пособники колдуна?
– Я не помню, кто заходил в мою лавку…..
– Видите, вы сами признались еще в одном мерзком грехе: в том, что имели дело с колдуном, со слугой дьявола. Почему бы вам не признаться во всем остальном и не сохранить наше время?
– Но я никогда не делал ничего плохого!
Инквизитор грозно поднялся во весь рост:
– Мы, Божьей милостью инквизитор, внимательно изучив все материалы дела, возбужденного против вас и видя, что вы путаетесь в своих ответах и показаниях, и что имеются достаточные доказательства вашей вины, желая услышать правду из ваших собственных уст и с тем, чтобы больше не уставали уши ваших судей, постановляем, заявляем и решаем завтрашнего дня в девятом часу утра применить к вам пытку.
Испустив крик ужаса, обвиняемый потерял сознание…
2013 год, Восточная Европа
Славский перестал читать, и на чердаке воцарилась тишина. Отдышавшись от долгого чтения, профессор снова склонился над желтоватыми листками пергамента.
– На этом протокол допроса заканчивается. – тяжело вздохнул Славский, – протокола допроса под пыткой нет. Как правило, он должен был быть – протоколы велись постоянно. Но, может, Марта Бреус просто не сумела его найти или не имела к нему доступа. Внизу истории судьбы этого булочника, одного из многочисленных жертв инквизиции, есть небольшая приписка, сделанная рукой Марты Бреус, тоже на латыни. Смотрите, вот она. Я вам переведу. «И отец инквизитор Карлос Винсенте, действуя от имени и по поручению церкви, благословил душу еретика и отпустил его на волю летом данного года – так, как освобождал все свои жертвы…».
– Булочника отпустили?! – он не сумел скрыть свое удивление.
– Нет, – профессор печально покачал головой, – эта приписка означает, что булочника сожгли на костре.
– Но….
– На языке инквизиции «отпустить на волю» означало смертный приговор – сожжение на костре. Церковь «умывала руки» от судьбы жертвы, которая не желала раскаиваться, объявляла, что бог больше не защищает ее, и передавала обвиняемого в руки светской власти, которая и приводила в исполнение смертный приговор. Таким образом инквизиция «отпускала на волю» злодейскую душу…Этой лицемерной формулировкой церковь демонстрировала, что не проливает кровь, а наоборот, проявляет к еретику милосердие, сострадание и любовь, отправляя на «мягкую», бескровную казнь…. На смерть без капли крови. В этой приписке Марта Бреус намекает, что инквизитор Карлос Винсенте «отпустил на волю» все свои жертвы… Это означает, что тех, кто попал к нему в когти, он отправлял на костер. Похоже, мы имеем дело с очень жестоким инквизитором. Настоящим садистом и фанатиком. Впрочем, другие инквизиторами не становились. Священный трибунал умело подбирал свои кадры. Как правило, инквизиторами становились в возрасте от 30 до 40 лет. Это были энергичные, коварные, жестокие, тщеславные и жадные до мирских благ фанатики и карьеристы, очень склонные к садизму. Так как их власть была неограниченна (они стояли выше всех – выше епископа, короля, наместника, за исключением, конечно, Папы), они превращались в еще более страшных чудовищ, чем были в начале. Зная эту особенность (то, что такая должность сильно портит характер) обязанности инквизитора были не пожизненными, а временными, на определенный срок – например, на 5 лет. После этого инквизиторы становились епископами и помогали тем, кто пришел на их место.
– Вам что-то говорит это имя – Карлос Винсенте?
– Нет. Инквизиторов было много. В каждом городе или провинции – свой. История сохранила лишь имена самых жестоких – к примеру, таких, как Томас де Торквемада, Бернар Ги, Конрад Марбургский…. Среди этой армии вполне мог быть и отец Карлос Винсенте.
– Она часто упоминает это имя?
– Да. Это имя инквизитора, который вел все допросы. Создается впечатление, что она специально изучала все его дела. Но давайте перейдем ко второму протоколу. Он более любопытен, чем предыдущий. Это протокол допроса после того, как к обвиняемой была применена пытка.
«Из протокола допроса 68-летней Урсулы Браун, вдовы солдата, обвиненной в ведовстве соседкой после ссоры. Допрос был проведен инквизитором этих земель отцом Карлосом Винсенте. Основания для ареста: обвинение соседкой Урсулы Браун в том, что та напускала туманы и бури, и страшные морозы, от которых на полях замерзал урожай, и лишила молока коров обвинительницы из зависти». Дальше рукой Марты Бреус снова сделана приписка: «Обвиняемая Урсула Браун была арестована среди белого дня в собственном дворе и отправлена в помещение для допросов. После первого допроса обвиняемая категорически, в резких и грубых выражениях отрицала свою вину. По решению инквизитора к ней была применена легкая пытка. После легкой пытки обвиняемая отрицала свою вину полностью в тех же категорических и резких выражениях. К ней была применена боле сложная пытка (второй степени сложности), после которой обвиняемая потеряла сознание, а, приведенная в чувство, так же принялась все отрицать. Тогда по решению инквизитора отца Карлоса обвиняемая была подвергнута бесчеловечным (самым сложным и жестоким) пыткам и, по свидетельству врача, частично потеряла рассудок. После третьих пыток дала необходимые показания. Было все это так…..»
