— Говорила я тебе! — заявила подружка с возмутительным бессердечием. — Не слушаешь умных людей — и вот результат!
— Ну, вообще-то, виноват во всем я, — соизволил тут признаться Себастьян. Но вместо ожидаемого: «упустил преступницу и подверг опасности жизнь любимой» я услышала совсем другое: — Поддался на уговоры и взял ее с собой, а этого делать, конечно же, не следовало.
Тут я не выдержала. И сказала с ядом в голосе:
— Да уж, действительно! А вот дать мымре-вдовушке убежать и сесть в вашу же собственную машину — это следовало сделать непременно.
Ангелы переглянулись и вздохнули.
После того как рану дрожащего в ознобе саксофониста обработали каким-то снадобьем, напоили чаем с травами и уложили спать в комнате у Даниеля, оставшаяся часть честной компании — то есть два ангела и мы с Надей — собралась у Себастьяна. Причем Надя притащила с собой груду журналов на французском языке, экспроприированных у друзей и родственников, и незамедлительно погрузилась в них с головой. Дело в том, что по приезде из отпуска на нашу дорогую секретаршу, как лавина с горы, обрушилось новое увлечение — она решила во что бы то ни стало довести свой французский до совершенства, причем в максимально сжатые сроки. Организация заговора заставила ее немного отклониться от намеченного срока, но теперь, когда заговор остался в прошлом, она наверстывала упущенное, причем такими бешеными темпами, что у Даниеля при одном взгляде на журналы делалась кислая физиономия.
Первым делом нам с Надей, которая, по приведенной выше причине, слушала вполуха, поведали ту часть истории с Катей, которая произошла непосредственно перед тем, что мне пришлось пережить в машине. Оказывается, вдову, в отличие от Андрея Рябинина, почему-то недооценили, и дозор под окнами поставить не потрудились. Поэтому события развивались так: Катя, открыв дверь своим ключом, зашла в квартиру, народ, затаившийся на лестнице, подождав пару минут, ринулся за ней, чтобы взять ее с поличным. Да не тут-то было — как только в квартиру ворвались наши, вдовица резво, не раздумывая ни секунды, сиганула в окно, только ее и видели. Вдобавок и пистолет с собой прихватила.
— Поздравляю, — насмешливо сказала я. — Блестяще проведенная операция! И Захаров еще имеет наглость предлагать уволить меня… По-моему, ему самому надо писать заявление об уходе. Именно из-за таких головотяпов, как он, преступность у нас в стране расцветает махровым цветом.
— Ладно-ладно… Не перегибай палку… — ответил Себастьян. — Он же про увольнение не всерьез сказал, а так, сгоряча. Знаешь, как он за тебя волновался, когда Катя тебя в заложники взяла.
— Не знаю и знать не хочу! — сердито отрезала я. И тут же поинтересовалась: — Мне другое хотелось бы выяснить — что за фрукт дрыхнет сейчас в квартире по соседству и с какой радости он за мной следил…
— Его зовут Федор. И он, между прочим, спас тебе жизнь, — строго сказал Себастьян.
Не надо думать, что я этого не заметила. Так сначала хотела ответить я, но сдержалась. Препирательства ни к чему хорошему не приводят, этот горький урок я усвоила хорошо. И хотя совсем обойтись без них при наших с Себастьяном характерах не представлялось возможным, следовало все-таки стараться сводить дискуссии и перепалки к минимуму. Кроме того, Себастьян сидел рядом со мной на диване, обняв меня за плечи, и это почему-то отбивало у меня охоту спорить с ним. Значит, саксофониста зовут Федор. Богом данный. Очень подходящее имя.
— И кто же он такой? — как можно более миролюбиво спросила я. — Зачем он следил за мной?
— Архангел Михаил дал мне его в помощники на время, — объяснил Себастьян и улыбнулся лукаво. — Я не мог одновременно работать и следить за тем, чтобы одна моя знакомая не попала в какой-нибудь переплет. Пришлось поручить наблюдение за ней Федору. Как выяснилось, моя предусмотрительность оказалась совсем не лишней.
— Он тоже ангел?
Себастьян покачал головой:
— Нет. Он страж.
— Страж? — недоуменно переспросила я.
— Давным-давно было время, когда ангелы спускались на землю. Но не так, как мы сейчас, а в открытую, ни от кого не скрывая своей подлинной сути. Они брали в жены человеческих дочерей, у них рождались дети — могучие и гордые. Не люди, но уже и не ангелы. В конце концов, по воле божией все они были уничтожены… Вернее, так только считалось, что все. Некоторые выжили. Их потомки с виду ничем не отличаются от обычных людей, но связь с небесами они не потеряли.
— А я бы, если бы с моими предками так поступили, ни за что не стала бы иметь с небесами никакого дела, — заметила я.
— Но среди стражей есть и те, что примкнули к темным силам. Те, которые не поняли, что свет — это не значит постоянное благодушие и умиление. Что свет может быть и жестоким, и даже страшным. Но это не значит, что тьма — лучше. Понимаешь?
— Не вполне, — призналась я.
— Ну, еще поймешь, — вмешался Даниель. — Это довольно сложная штука. Даже ангелы не все понимают. Вот я, честно говоря, не слишком-то понимаю. Но для собственного спокойствия стараюсь обо всем таком не думать. Себастьян вот думает, так на него в эти минуты смотреть страшно.
— Хватит фантазировать. — Себастьян посмотрел на Даниеля неодобрительно, и тот изобразил на лице притворный испуг. — И вообще, — сказал он и посмотрел на меня задумчиво, — не кажется ли вам, что пора ложиться спать? Сегодня был длинный, трудный день. А завтрашний не обещает быть легче.
— Подожди, — сказала я. — Я забыла спросить: фотоаппарат Катя принесла?
Даниель кивнул:
— Только вот, к сожалению, пленки в нем не было. Хотя, конечно, ничего удивительного в этом нет. Так что теперь придется долго и нудно вытягивать из нашей бывшей клиентки имя ее соучастника. Захаров, правда, помчался к ней на квартиру делать обыск, но я уверен, что там ничего интересного не найдут. Кстати, нас всех можно поздравить — на этом деле мы ничего не заработали. Все труды впустую, если, конечно, не считать морального удовлетворения.
— А как же те деньги, которые Катя нам уже перевела? — спросила я.
— Ушли на текущие расходы, — сказал Себастьян.
— Может, еще не поздно взять деньги с вампира? — полушутя-полусерьезно предложила я.
— Только этого еще не хватало! — фыркнул Себастьян. — К тому же после того, как экспертиза обнаружила, что в убийстве Хромова замешан настоящий вампир, Бехметов тоже под подозрением.
— О черт! — вдруг рявкнула Надя, до этого времени не принимавшая участия в разговоре. Пока мы обсуждали небесные и земные силы, она сосредоточенно шелестела страницами журналов и ни на что не реагировала.
Все дружно уставились на нее, гадая, что могло вызвать столь эмоциональный отклик.
