Я сидел на полу в рубке и молился об одном. Только чтобы не заглох двигатель. Иначе я останусь навеки в этой водной пустыне океана, который, думается, еще много чего такого таит в своих глубинах, скрытого от посторонних глаз и предназначенного только взору посвященных людей. Ужас, скрытый в подводном мраке, ждет своего часа, чтобы восстать и обрушить на человечество ярость чудовищного зла и кровавого кошмара…
Помню, что от яростной качки я стал терять сознание. Силы понемногу оставляли меня. Вода начала просачиваться в рубку. В оконном стекле мне начали мерещиться чудовищные образы. Я вспомнил о своих погибших в этом смертельном плавании товарищах, подумал о том, где сейчас может быть корабельный повар… Бедный, пожранный чудовищем капитан. В моем мозгу снова зазвучали странные заклинания неведомого звука, слышанного во сне, и казалось, исходившего из морских глубин. Размытые силуэты снаружи становились все ужасней, и, наконец, я потерял сознание.
Очнулся я на борту американского корабля, высланного на наши поиски. Наш эсминец отсутствовал пять дней, и был обнаружен в десяти милях от рифа Дьявола, откуда и началось наше кошмарное плавание. В трюме был обнаружен захлебнувшийся от просочившейся воды повар, в рубке лежало два тела. Моё и рулевого Паркинса. На моей руке слабо прощупывался пульс, и меня отправили в отдельную каюту под надзор опытного врача. Показания мои тщательно записали, и передали ФБР.
Это я уже узнал после того, как был помещён в психиатрическую лечебницу. Не столько из-за умопомешательства, сколько из-за строгой секретности этого дела. Еще я узнал, что гребной винт нашего эсминца был сильно погнут, причем таким образом, что мысли о рифах отметались сразу, а спасательный корабль наткнулся в море на разодранный труп кашалота. Повреждения на нем были настолько ужасны, что поползли слухи о нечистой силе, обитающей в окрестных водах. Но капитан корабля строго пресек подобные слухи, отметив в рапорте, что наткнулся на труп кашалота, погибшего, очевидно, в схватке с другими китами. Это выглядело правдоподобно для общественности, но не для меня. Ибо я знал, какое зло скрывается в темных морских глубинах.
Подводная лодка, которую мы тогда сопровождали, бомбила на глубине, по всей видимости, прибежище какой-то морской нечисти, с одной из которых в лице Дагона мы и столкнулись. Мне одному удалось выжить после встречи с кошмарным божеством из древних легенд. Очевидно, разыгравшийся шторм вернул Дагона обратно в бездонную морскую пропасть, где он и будет пребывать, пока его опять не потревожат. Но общественность так никогда и не узнает, что на самом деле произошло, ни на том проклятом побережье Иннсмаута, ни с нашим эсминцем. И даже не будет догадываться о тех древних ужасах, что таит в себе неизведанная бездна Океана.
«Помни, что сущность Древних содержится во всех вещах, тогда как Сущность Старших есть во всем, что живо, и сие пригодится тебе, когда придет время…»
Некрономикон
Эта ужасная история произошла с моим другом Джеймсом Баркером, с которым я познакомился в университете Аркхэма, где мы учились. По натуре нелюдимый, он по каким-то причинам тянулся ко мне, возможно из-за того, что я всегда его внимательно слушал, независимо от того, что он в очередной раз пытался мне втолковать. Учился он неважно, однако испытывал интерес к астрономии и геометрии. Баркер постоянно задавал мне вопросы: что я думаю об окружающем нас мире, существуют ли иные миры и какие существа могут в них обитать.
Все эти вопросы я считал ерундой, поэтому отвечал Баркеру односложными фразами. Меня же в Баркере привлекала некая загадочность, в нем сквозило стремление, хоть и тщетное, познать неизведанное, лежащее за пределами привычного воображения. И в отличие от праздных гуляк действительно увлекался наукой, пусть и в несколько специфичных областях.
Время в университете пролетело быстро, наша учёба закончилась. Защитив кандидатскую диссертацию по физике, я стал время от времени читать лекции первокурсникам. На жизнь мне хватало, а о Баркере я забыл. Скорее всего, он вообще уехал тогда из города, так как даже никто из наших общих знакомых о нем ничего не слышал. Однако тем более неожиданной для меня оказалась встреча с ним на одной из темных улочек Аркхэма, куда я забрел, гуляя как-то осенним вечером.
– Эй, мистер! – окликнул меня сзади чей-то хриплый голос.
Я обернулся и замер в изумлении:
– Баркер?
Да, это, несомненно, был он. Правда, сильно похудевший, с ещё более пронзительным взглядом, но, несомненно, он.
– Где ты пропадал? – не переставая удивлённо его разглядывать, спросил я.
– Долгая история…. – о чем-то задумавшись, приглушённо ответил Баркер.
– Почему тебя никто не видел в городе?
– Я вернулся только вчера из… путешествия – странно улыбаясь, загадочным тоном поведал мой давнишний приятель.
– Из какого? – полюбопытствовал я.
– Да так… попутешествовал немного. Заходи ко мне в гости как-нибудь, подробней пообщаемся – сказал Баркер и назвал какой-то адрес. Названная улица мне совершенно была незнакома. Не успел я что-либо промолвить, как мой бывший приятель юркнул в какой-то переулок и исчез.
Я двинулся к своему дому, в котором снимал квартиру уже полгода, раздумывая над неожиданной встречей с бывшим однокурсником. Встреча с ним, безусловно, меня обрадовала, ведь на ум приходили разные печальные участи, постигшие моих сокурсников после университета. Поэтому увидев Джеймса живым и невредимым, положительные эмоции захлестнули меня. Конечно, надо будет с ним повидаться ещё и расспросить его подробнее.
Адрес, названный Баркером второпях, я запомнил и поэтому, вечером следующего дня отправился на его поиски. Идти пришлось долго, прохожие с некоторым удивлением отвечали, как пройти к данному дому, который я искал. Позже я понял почему. Дом располагался в самом заброшенном районе Аркхэма. Даже нищих здесь не было видно. На пути попадались только бездомные кошки и собаки. Пахло дурно, как впрочем, и положено пахнуть в таких местах. Кое-где помои валялись прямо на улице.
Наконец, я увидел нужный дом. Однако подойдя к нему, я засомневался: живёт ли кто в нем. Дом выглядел заброшенным. Темные глазницы окон, без малейшего намёка на свет внутри дома, молча, взирали на меня. Поколебавшись, некоторое время, я все же постучал в дверь, нисколько не надеясь на успех. Постучав, я прислушался. Мне показалось, что я слышу какой-то гул и ощущаю подошвами ног слабую вибрацию. Чтобы это могло быть? Вдалеке прокаркал ворон. Я стоял один, на потрескавшихся ступенях заброшенного дома, а вокруг витали запустение и разруха. Внезапно дверь дома распахнулась внутрь, и в нос мне ударили столь ядовитые миазмы, что я закашлял. Из тёмного нутра дома раздался знакомый голос:
