Нельзя жить в позиции жертвы, но подставляя другую щеку, мы выигрываем бонусы у Вселенной и получаем ряд должников. Кто-то верит в парадокс, кто-то – в хаос, но на самом деле, если внимательно присмотреться, то всё подчинено гениальности и порядку. Ведь если ты подставил другую щеку осознанно, то ты не раб и не жертва, а просто человек, который принял правила игры и знает, чего хочет.
Наверху что-то упало, и последовал визг – протяжный и осипший. Владелец голоса по-настоящему чего-то испугался. Поначалу Агнес не поняла, кому он принадлежит, но потом успокоилась, придя к заключению, что визжала всё-таки женщина… Ева. Да и Джек встрепенулся и заскулил. Но вот падение…. Кто упал? И почему?
У Агнес перехватило дыхание, и она сорвалась с места. Набралась мужества, не реагируя на сигнализировавший инстинкт самосохранения, и выбежала из гостиной. Джек за ней не пошел.
Для одних зло не имеет формы, являясь абстрактным понятием, обличаясь в поступках, а в сознании других оно имеет вполне ясные формы демонов и собственно их предводителя. Одно не противоречит другому, но Агнес всё-таки относилась ко второй группе, и для нее настоящим прообразом зла всегда был Гвоздеголовый[12] из Восставших из Ада. Он не просто пугал ее с детства. Он ворвался в ее детскую психику и нанес по ней едва ли не сокрушительный удар. Так казалось раньше… что нет ничего страшнее, но теперь зло приобрело новый смысл. Нечто между формой и понятием. И самое страшное, что ни один Даг Брэдли в мире не смог бы его переиграть, потому что оно оказалось вполне реальным.
Первое серьезное ощущение, лишенное всяческих предрассудков, обрушилось на Агнес, когда она выскочила из кухни в каминный зал – такой же белый украшенный жемчугом и кристаллами, словно из заснеженной сказочной страны. Здесь так же располагалась столовая и брала начало широкая лестница, на второй этаж. Шагов десять, но для Агнес это оказалось едва ли по зубам. Ощущение переполненного кем-то пространства… кем-то живущим здесь, находящимся на своем месте, а вот она – Агнес – здесь совершенно чужеродна, но вполне питательна. И ее передвижение в этом пространстве – очень большой аванс.
Затем, словно брат-близнец, пришел оглушительный всеохватывающий страх. Ощущение зла, как чего-то плотного и повсеместного. Нельзя находиться в таких местах. Совсем нельзя. А то душу потеряешь. Теперь, похоже, это всё, что осталось.
Тишина стояла мертвая. Никаких пугающих звуков или скрипов, волнений. Только непередаваемый холод и белизна полная тишины. Но, несмотря на все эти сигналы, на таранящее чувство сокрушительной изощрённой опасности, Агнес добралась до лестницы и даже поднялась на первые две ступени.
* * *
В отличие от своей девушки Брендон не чувствовал ужаса. Его словно оберегали, вели, потому что искомое было очень важным для всех. Даже для тех, кто не знал этого. Поэтому жившее в этом доме не касалось Брендона, зная, что всё равно отхватит своё, спокойно наблюдая, как парень, не чувствующий тьмы, спокойно бродит из комнаты в комнату, детально изучая пространство. Белоснежные комоды, тумбочки, шкафчики… подмебельный мир, подкроватный, откуда пахнуло могильной жутью, но Брендон не чувствовал. Агнес бы да….
Он отдавался поисковой работе с полным самоотречением, пробегая пальцами по шторам, обшаривая глубины антресолей. Пробираясь в самые темные уголки книжных стеллажей, где все книги сплошь были белыми, а страницы пустыми. Он даже встал на табурет, чтобы провести пальцами по карнизам и заглянуть в круглые матовые плафоны огромной люстры, увешанной кристаллами и жемчужными нитями. Но где-то в глубине души Брендон знал, что ключик находится не здесь, но просто… надо ведь проверить?
Увидев еще одну лестницу, упирающуюся в маленькую узкую дверь, ведущую на чердак, Брендон понял, что искомое хранится там наверху. Он улыбнулся от переполняющей его решимости, как улыбнулся бы камикадзе, выйдя на цель, где количество убитых противников достигнет максимальной цифры. И мысль, что ему самому быть среди павших даже не посещает его голову и не посетит, потому что мозг переходит в режим компьютерной игры. Главное – пройти уровень. Так что Брендон победоносно поднялся по лестнице и, слегка пригнувшись, вошел в дверь.
А Ева неотступно кралась за ним. Сохраняла некоторое расстояние, чтобы не быть обличенной, но не отставала. Она толком не знала, зачем делает это, просто следовала и всё. Наблюдала за движениями, изучала… хотела заполучить ключ, но вовсе не горела желанием забирать его оттуда, где тот хранился, потому что этот дом… непростой, чрезвычайно непростой дом не отдаст ключ за так. Он вполне живой и крайне опасный, словно отражение девятого круга, где обитает Люцифер. Пусть уж Брендон, а дальше там видно будет.
Ева получала явное удовольствие от пребывания здесь. Она знала правила, она относилась к этому месту со всевозможным уважением, словно попала в сокровищницу, где хранились древние артефакты. Но она и не догадывалась, что происходит за спиной, а то спесь бы мигом улетучилась, превратив уверенную в себе Еву в запуганную до чертиков Агнес. Человекообразная густая тень следовала по пятам, то бесформенно клубясь, то накрывая пастью, готовой сомкнуться. Ева противостояла злу при жизни, но выбрала весьма неудобный момент, чтобы передохнуть от этой борьбы. Да и место….
На чердаке было довольно темно и пусто. Единственным источником света оказался стеклянный контейнер у дальней стены, который излучал голубое больничное сияние. Брендон будто загипнотизированный фанатик завороженно вышагивал к нему и ни за что бы не заметил притаившуюся позади Еву. Она даже не спряталась – просто стояла в проеме и, прищурившись, наблюдала за происходящим. Она не видела, что хранится в контейнере, но чувствовала, что это, определенно, то самое. А вот Брендон со своей позиции испытывал смешанные чувства, приближаясь к стеклянному сияющему контейнеру. Бесконечное любопытство, азарт, но и некоторую брезгливость.
Наконец, он остановился и открыл дверцу контейнера, уставившись на содержимое. Поглощенное голубым сиянием сердце размером с кулак покоилось на белой подушечке, промокшей от крови. Оно не билось… но, видимо, носило важный сакраментальный характер, потому что кому-то принадлежало. И внутри хранился ключ. Брендон знал это, словно кто-то шепнул на ухо. Но камикадзе не должны задумываться над сторонними вопросами, а выполнять задание, поэтому он протянул руку и не без отвращения взял холодное влажное сердце из контейнера. Кусок мяса. Всего то…. Мягкое и податливое сердце.
