нежную улыбку.
– Мне повезло.
Ифе вздыхает, и сердитое выражение сменяется совершенно другим – таким, которое на другом лице я назвала бы самодовольным.
– Я все равно мстить, – добавляет она.
– Сперва займи очередь.
– Какая очередь? – Одна из ее бровей приподнимается над верхним краем маски.
– Это такое выражение. Означает, что помимо тебя мне хотят отомстить очень многие.
Честно говоря, порой мне с трудом верится, что я все еще дышу, учитывая количество людей, которые мечтают бросить меня в Филиасерпенс.
– Мы защищать тебя, всегда.
Или, скорее, пока я нужна Лору. Что потенциально может закончиться завтра, если все пойдет по плану.
– Я проверить лодка. Колм и Фионн ждать с вами.
Хотя эти два ворона и не входят в Шуркау, они занимают высокое положение в военной иерархии Небесного Королевства и вдобавок являются парой, поэтому Лоркан обычно назначает их на задания вместе.
Ифе направляется по залитой лунным светом дорожке, красная накидка развевается за спиной, напоминая лужу крови. Сравнение настолько тревожное, что я отбрасываю его как можно дальше. Не хочу думать об истекающей кровью Ифе, тем более что ее кровь будет на моих руках.
Когда она достигает ворот, ведущих к причалу для небольших судов, за мое предплечье хватается рука… дрожащая рука.
Я оглядываюсь на Сиб, чьи серые глаза широко распахнуты.
– Что такое?
Она зажмуривается и глубоко вдыхает, ноздри раздуваются.
– Энтони пропал.
В ушах начинает гудеть.
– Пропал?
– Днем он отправил Маттиа и Риччио за дополнительными припасами, а когда они вернулись… когда вернулись, его уже не было. – Голос Сибиллы превратился в прерывистый шепот.
– Может, возникло какое-то дело? – В это предположение не верю даже я сама.
– Может. Джиана отправилась в Ракс, чтобы помочь парням в поисках.
– Лоркан знает? Он тоже его ищет?
– За Джией прилетела Имоджен.
Это почти нисколько не успокаивает колотящееся сердце.
– Нужно… – Я облизываю губы, сухие, как бумага. – Может, стоит…
– Джиа велела придерживаться плана, чтобы отвлечь лючинцев.
Полагаю, под лючинцами она подразумевает солдат Данте. Мы хоть и маскируемся, но среди нас будет принцесса, а следовательно, и множество охранников.
Я подпрыгиваю, когда шеи касается что-то влажное – погрузившись в размышления, я не заметила, как к нам прискакала Арина и теперь тычется в меня мордой. Обхватываю ее шею, крепко сжимаю и чешу покрытую шрамами кожу. Лошадь издает тихое удовлетворенное ржание. Когда мои пальцы опускаются вдоль тела, она утыкается бархатным носом в изгиб моего плеча, я почесываю ее еще раз. Знаю, что ее слепое доверие ко мне во многом вызвано моей шаббинской кровью, тем не менее это не перестает меня умилять.
Сиб щелкает языком, и Арина вытягивает шею к ее протянутой ладони. Подруга желает погладить нового члена сопротивления, однако та совершенно не заинтересована в ласке. Она ждет лакомства, поскольку мы с Сиб все утро учили ее командам, используя для награды дольки яблок.
– Ах ты, маленькая негодница, я тебе нравлюсь только когда у меня есть еда, да? – бормочет Сиб и пытается улыбнуться, но дрожь срывает улыбку с губ.
У нее в голове, как и у меня, клубятся мрачные мысли, поскольку дело Энтони не приносит пользы короне. По крайней мере, не короне фейри.
– Наверняка он просто заблудился в тоннелях, – бормочет она.
– В тоннелях?
Рот Сиб округляется.
– То есть в Раксе.
– В каких тоннелях?
– Тс-с-с.
Я сбрасываю ее руку и поворачиваюсь к ней лицом.
– Какие, на хрен, тоннели? – шиплю я, хотя так и подмывает закричать.
У Сибиллы нет от меня секретов. Или, по крайней мере, мне так казалось.
– Фэл, клянусь, я расскажу все, что знаю, когда мы вернемся домой, но, пожалуйста, не спрашивай, иначе навлечешь на них еще больше неприятностей, чем своим переездом в этот дом.
Я отпрянула, будто Сиб залепила мне пощечину.
– Мерда! – бормочет она. – Прозвучало грубо. Но ты же знаешь, я тебе рада.
Вплетенные в мой оранжевый парик бусинки позвякивают друг о друга. Я отступаю на шаг, меня захлестывает целая буря эмоций – предательство, потрясение, но также чувство вины. Я знала, что мое присутствие доставляет неудобства, – и Джиа, и Энтони не раз открыто об этом заявляли, – тем не менее я не осознавала размах проблемы.
Чтобы не навредить им еще больше, плотно сжимаю губы и выхожу из сада с намерением завтра же съехать, что бы ни случилось и что бы я ни узнала сегодня.
Если Данте выполнил обещание и восстановил мой дом, я вернусь туда. Конечно, шансы на то, что Лоркан примет мой очередной переезд, весьма призрачны. Вероятно, он заберет меня обратно в Небесное Королевство. Одно утешает: там Феб, пусть даже он, скорее всего, первое время не захочет со мной общаться.
Мои размышления резко прерывает Арина, чей единственный глаз округляется так сильно, что коричневая радужка плавает в море белого.
– Что такое, девочка моя?
Она издает низкое ржание, от которого сотрясается все мощное тело. У меня позвоночник покалывает от тревоги, и на краткий миг я подумываю о том, чтобы вернуться в дом. Но если этот ужин – моя последняя возможность найти Мериам, я обязана ею воспользоваться.
– Дамы. – От знакомого голоса участившийся пульс успокаивается. Таво.
Теперь поведение Арины понятно. Должно быть, она учуяла ту сволочь, которая хотела ее зарезать из-за недостатков.
Я протягиваю руку, чтобы погладить лошадь между навостренных ушек, однако ночной воздух вновь прорезает голос Таво, и животное отступает и запрокидывает голову; вплетенные в гриву пурпурные цветы рассыпаются по спине. Затем она кидается в мраморный храм, который мы с Сиб набили для нее сеном. Надеюсь, жизнь после смерти существует: хотя бы для того, чтобы душа Птолемея увидела изменения, которые мы привнесли в его дом, и скончалась по новой.
Возникшие от этой мысли крохи радости рассеиваются под долгим взглядом, которым меня окидывает Таво, когда я поднимаюсь на борт гондолы Эпонины. Фейри ненавидит меня и все, что со мной связано, отчего же его взгляд на мне задерживается?
– Вечер добрый, Заклинательница Змей, – бормочет он. – Или тебя следует называть Заклинательницей Неббенов?
– Не знала, что в обязанности генералов входит организация круизов, – отвечаю я пассивно-агрессивно – как всегда, в его присутствии.
Янтарные глаза фейри вспыхивают красным в свете одинокого фонаря, освещающего берег.
– Невеста Данте просила посадить тебя рядом с ней.
– Сочту за честь.
Я обхожу мягкую скамью, на которой ровно, словно кол проглотила, сидит Катриона, и опускаюсь на угловой диван с золотыми подушечками, на котором раскинулась будущая
