Когда они приняли решение попытаться уйти в пещеру на вершине скалы, Марк сказал:
— Мы не сможем нести через лес двоих. И на Кинтея и на Джорджа Стоуна у нас просто не хватит физических сил. Так почему бы нам в таком случае не заставить Кинтея перейти, так сказать, на нашу сторону? Я думаю, мы сумеем «убедить» его разыграть для нас самопожертвование.
Слушая, как Марк излагал свою идею, Чарльз вовсе не был этим шокирован — в тот момент он не был так решительно предан своим врачебным принципам, как теперь. Выразив лишь формальный протест, он капитулировал перед железным доводом Марка, что им еще придется вести борьбу за то, чтобы выбраться из пещеры, даже если удастся благополучно добраться туда. Ведь помощь может и не прийти. И тогда террористы начнут подкрадываться к осажденным, как змеи, ползущие за своей добычей. И если сейчас появилась хоть какая-то возможность уничтожить некоторых из них, то это будет для спасающихся только на пользу.
Чарльз сделал тогда Кинтею щедрую инъекцию морфия и тем самым способствовал созданию смертельной ловушки с живым человеком в качестве приманки. Нет, он вовсе не был уверен в том, что его самым истинным и искренним побуждением является чувство самосохранения или мести. Возможно, он просто хотел, чтобы Кинтей заплатил своей жизнью за разрушение поместья Карсон, и таким образом без суда и следствия приговорил его к смерти. Однако Чарльза сильно удивило, что последователям Кинтея потребовалось так много времени, чтобы обнаружить его тело и привести приговор в исполнение. Хотя именно в этом и заключалась вся суть плана: его специально положили в тени дерева, чтобы террористы могли обнаружить его только тогда, когда лучи солнца пробьются сквозь густую листву этой старой плакучей ивы.
Сначала Чарльз и все остальные, находившиеся с ним на скале, услышали звук вертолетов, доносившийся откуда-то с запада. А после этого раздался обвальный грохот взорвавшихся гранат.
— А что случилось с вертолетами? — встревоженно спросила через минуту Хитэр. — Почему их больше не слышно? Они что, улетели?
В ее голосе звучало отчаяние. Она так не хотела терять надежду на спасение.
— Нет, они, должно быть, совершили где-то посадку, — сказала Марк, успокаивая ее. — Я думаю, что они сейчас проверяют то место, где упал самолет. А потом начнут прочесывать окрестности в поисках террористов.
— А что, если они примут нас за террористов, когда найдут здесь? — спросила Анита. — Если, конечно, найдут. Они ведь могут и не долететь до этих мест.
— Рано или поздно обязательно долетят, — уверенно произнес Марк. — Но тем не менее, вы совершенно правы. Мы должны быть крайне осторожными. Ни в коем случае не следует выскакивать им навстречу, размахивая оружием.
— Надо выставить белый флаг, — предложил Чарльз. — Я сниму свою рубашку и привяжу ее к палке.
Пока они тихо переговаривались в надежде вновь услышать шум вертолетов, террористу с арбалетом удалось найти дорогу к скале. Он слышал голоса, раздававшиеся откуда-то сверху. Но, выглянув из своего укрытия, никого не увидел. С того места, где он находился, был очень плохой обзор, поэтому он ничего и не смог заметить. Не обращая внимания на кровь, капающую из разбитого носа и раны на голове, он, крадучись, обошел открытое место, стараясь не попасть в поле зрения людей, затем приблизился к горной тропе и начал медленно подниматься по ней.
Едва Джим Спенсер услышал взрыв заложенных под Кинтея гранат, как тут же отдал бойцам группы захвата приказ срочно грузиться в вертолеты и начинать поиск с воздуха в направлении услышанного взрыва. В командирском вертолете Спенсер сел рядом с Сэмом Бернарди и стал с интересом изучать карту этого лесистого района. Судя по карте, старое поместье Карсон находилось всего лишь в трех милях от места крушения Боинга-747, и путь по воздуху туда не занял у них много времени.
— Вон они! — закричал вдруг пилот вертолета. — Похоже, их там человек двадцать пять или тридцать.
— Похоже, — с удовольствием отметил Спенсер. — Судя по карте, это самое поместье Карсон — единственное место в округе, которое может привлечь чье-то внимание.
Спенсер отдал по радио приказ трем остальным вертолетам отлететь назад и зависнуть над лесом, чтобы не привлечь раньше времени внимание террористов. Он все еще считал, что они способны мыслить достаточно ясно и испугаются внезапного появления боевых машин. Тем временем командирский вертолет описал плавный круг над территорией поместья. Спенсер и Бернарди увидели внизу сожженные машины, мертвые тела и убитых лошадей. Они обратили также внимание на странное поведение людей, окруживших полуразрушенное здание усадьбы. Эти люди были похожи на безмозглых роботов, некоторые имели при себе оружие, другие — нет. Кое-кто из них с явным безразличием посмотрел на вертолет, когда тот медленно пролетал над их головами, но большинство по-прежнему не отрывало взглядов от дома, словно эта усадьба гипнотизировала их.
— Похоже, там кто-то очень умело держит их на расстоянии, — заметил Сэм Бернарди.
Но Спенсер даже не обратил внимания на эти слова. И тогда Бернарди понял, что ему вовсе не хочется, чтобы кто-нибудь из владельцев усадьбы еще остался в живых. Вот если бы все до одного погибли, то никто бы уже не стал ставить под сомнение отчет ФБР о проведенной им операции.
Из своего вертолета Спенсер по рации отдал остальным экипажам приказ, чтобы те заняли позиции на трех других сторонах поместья, еще не прикрытых с воздуха. Таким образом вся зона атаки была разбита на четыре квадрата. Но вертолеты не приземлялись. Вместо этого они по сигналу Спенсера приблизились к усадьбе и с бреющего полета открыли пулеметный огонь, причем каждый вертолет вел сосредоточенный обстрел своего квадрата.
Некоторые из солдат Зеленой бригады пытались стрелять в ответ, но их вялая, беспомощная реакция не шла ни в какое сравнение с массированным методичным обстрелом из крупнокалиберных пулеметов, установленных на мощных боевых машинах. Вертолеты продолжали кружить над поместьем, поливая его свинцовым дождем и превращая свои живые мишени в бесформенные куски мяса.
Сверху воздушные стрелки не могли отличить террористов от их бывших заложников. Они просто беспрестанно нажимали на гашетки своих пулеметов.
У Сэма Бернарди эта бойня вызвала резкое отвращение и даже тошноту. Он чувствовал, насколько она безнравственна, и понимал, что в ней не было никакой необходимости. Он согласился принять участие в этой операции, так как думал, что она будет проходить на земле, где он сможет оказать свою посильную помощь в спасении невинных людей. Но здесь, в воздухе, он ничем не мог им помочь. И от этого ощущал такую же гнетущую безысходность, как и тогда, во Вьетнаме, когда перед его глазами расстреливали в упор беззащитных детей и женщин. Он не видел причин, мешающих захватить этих людей в плен. Достаточно было сбросить на землю несколько емкостей со слезоточивым газом, нейтрализовать этим террористов, а потом приземлиться и подобрать их и бывших заложников. Но, очевидно, Джим Спенсер не хотел этим заниматься.
