— Я? Жертва того же великого мифа? — Палмер задумался об этой точке зрения, но быстро отбросил ее. — Я сотворил себе новую судьбу. Я отрекаюсь от смерти во имя избавления. Мое видение таково: то человечество, о котором у вас так болит душа, уже подчинено и полностью запрограммировано на порабощение.
Эф остро взглянул на него.
— Порабощение? Что вы имеете в виду? Палмер покачал головой.
— Я не собираюсь рассказывать вам все в деталях. Не потому, что, вооружившись этой информацией, вы могли бы сотворить нечто героическое. Наверное, могли бы, но — не сможете. Слишком поздно. Жребий уже брошен.
У Эфа голова пошла кругом. Он вспомнил речь Палмера, произнесенную… когда же? Да сегодня, только ранее. Вспомнил его торжественное заявление.
— Зачем вам сейчас понадобился карантин? Почему вы хотите блокировать города? Какой в этом смысл? Разве только… Вы что, хотите собрать нас в стада?
Палмер не ответил.
— Они не могут обратить всех и каждого, — продолжил Эф, — потому что тогда кровяные обеды закончатся. Вам нужен надежный источник пищи… — Тут-то до него и дошло, что именно провозгласил Палмер в своей речи. — «Система продовольственного снабжения…» «Разнообразные мясоперерабатывающие учреждения…» Неужели вы… Нет…
Палмер сложил на коленях свои старческие руки. Эф продолжил напирать.
— Но тогда… Что там насчет атомных электростанций? Почему вы хотите ввести их в строй?
Ответом Палмера была все та же фраза:
— Жребий уже брошен.
Эф положил на стол вилку, вытер салфеткой лезвие ножа и аккуратно присоединил нож к вилке. Его тело требовало белковой пищи, как наркош — большой дури, но сейчас откровения Палмера убили в нем всякие позывы к еде.
— Вы не безумны, — с расстановкой сказал Эф. Он пристально разглядывал Палмера, словно бы стараясь вчитаться в него. — Вы даже не злобны. Вы в отчаянии. И, конечно же, страдаете манией величия. Вы абсолютно извращены. Неужели эта чудовищная круговерть порождена всего лишь смертным страхом одного богатого человека? Вы пытаетесь откупиться от смерти? Фактически выбираете альтернативу? Но — чего ради? Что вы еще не сделали в жизни такого, к чему испытываете столь страстное вожделение? И что останется для вас такого, к чему следовало бы вожделеть?
На какую-то мимолетную долю секунды в глазах Палмера промелькнула тень слабости, может быть, даже страха. В это мгновение он и явил себя тем, кем был на самом деле: слабым, хрупким, больным стариком.
— Вы не понимаете, доктор Гудуэдер, — сказал он. — Я всю жизнь был больным. Всю мою жизнь. У меня не было детства. Не было отрочества. Сколько я себя помню, я всегда боролся с собственной гнилью. Страх смерти? Я проживаю с ним каждый день. Что я хочу сейчас, так это превзойти его. Заставить его умолкнуть. Это бытие в человеческом обличье — что оно хоть когда-нибудь дало мне? Каждая радость, каждое удовольствие, которые я когда-либо испытывал, были испоганены этим неумолчным шепотком болезни и разложения.
— Но… стать вампиром? Неким… некой тварью? Кровососущим монстром?..
— Ну что же… Определенные меры уже приняты, и соглашения достигнуты. Я буду неким образом возвышен. Понимаете ли, даже на следующем этапе должна будет существовать какая-то классовая система. И мне обещано место на самом верху.
— Обещано вампиром. Вирусом. А как насчет его собственной воли? Он собирается подавить вашу точно так же, как подавил волю всех остальных, отобрать ее у вас, сделать вас продолжением себя самого. Что в этом хорошего? Просто замена одного шепотка на другой…
— Поверьте мне, я справлялся с куда большими бедами. Но с вашей стороны очень любезно, что вы проявляете такую заботу о моем благополучии. — Палмер перевел взгляд на огромные окна, словно пытаясь рассмотреть сквозь отражение в стекле гибнущий город, лежавший внизу. — Люди предпочтут этой участи любую судьбу, какая бы она ни была. Вот увидите, они с воодушевлением примут нашу альтернативу. Будут приветствовать любую систему, любой порядок, который пообещает им иллюзию безопасности. — Он отвел взор от окна и снова посмотрел на стол. — Однако вы даже не притронулись к напитку.
— Возможно, я не столь уж и запрограммирован. Возможно, люди более непредсказуемы, чем вам представляется.
— Я так не думаю, — сказал Палмер. — У каждой модели есть свои индивидуальные аномалии. Вот, например: знаменитый врач и ученый становится убийцей. Забавно. Чего не хватает большинству людей, так это видения — видения истины. Способности действовать с неотразимой уверенностью. Не-ет, как группа — как стадо, это ваше словечко — они легко управляемы и замечательно предсказуемы. Они вполне способны продавать, обращать и убивать тех, кого они заверяют в своей любви, — лишь бы обрести взамен спокойствие духа или получить горстку съестного. — Палмер пожал плечами в явном разочаровании от того, что Эф, видимо, покончил с едой и обед, таким образом, завершен.
— А теперь вы отправитесь назад, в резиденцию ФБР.
— Те агенты тоже в игре? Насколько велик этот заговор?
— «Те агенты»? — Палмер покачал головой. — Как и в случае с любой другой бюрократической организацией — ну, например, ЦКПЗ, — стоит взять под контроль верхушку, и вся остальная структура просто начинает выполнять приказы. Древние действовали подобным образом многие годы. Владыка — не исключение. Неужели вы не понимаете, что правительства как раз и были созданы для таких целей в первую очередь? Так что… нет, никакого заговора не существует, доктор Гудуэдер. Все это та же самая структура, которая существовала с начала письменной истории человечества.
Господин Фицуильям отключил Палмера от его машины-кормилицы. Эф понял, что Палмер уже наполовину стал вампиром: скачок от внутривенного питания к кровяному кормлению не так уж и велик.
— Зачем вам понадобилось видеть меня? — спросил Эф.
— Ну разумеется, не злорадства ради. Надеюсь, с этим все ясно. И не ради того, чтобы облегчить душу. — Палмер даже хихикнул, но тут же вновь обрел серьезный вид. — Это мой последний вечер в качестве человека. Мне вдруг пришло в голову, что обед с моим несостоявшимся убийцей может стать важной частью всей программы. Завтра, доктор Гудуэдер, я продолжу существование уже в такой плоскости, которая лежит вне досягаемости смерти. И ваш род тоже продолжит существование…
— Мой род? — перебил его Эф.
— Ваш род продолжит существование в плоскости, которая лежит вне досягаемости надежды. Я доставил вам нового мессию, и судный день уже близок. Мифотворцы были правы во всем, за исключением того, в каком виде произойдет второе пришествие мессии. Он действительно воскресит мертвых. И будет восседать на последнем суде. Бог обещает вечную жизнь. Мессия обеспечивает ее. И он утвердит на земле царствие свое.
— Кем же при этом будете вы? Царедворцем? По мне, дело выглядит так, что вы просто очередной робот, исполняющий его приказания.
Палмер состроил покровительственную гримасу, сложив сухие губы бантиком.
— Понимаю. Еще одна неуклюжая попытка вселить в меня сомнения. Доктор Барнс предупреждал меня о вашем упрямстве. Впрочем, я полагаю, вам не следует останавливаться. Можете пробовать еще много-много раз…
— Я ничего не пробую и не пытаюсь. Если вы не в состоянии понять, что он водит вас за нос, значит, вы заслуживаете, чтобы вам сломали шею.
Выражение лица Палмера не изменилось. А вот что творилось позади этого выражения — дело другое.
— Завтра, — сказал он. — Все произойдет завтра.
— А почему вдруг он соблаговолит делить власть с кем-то еще? — задал вопрос Эф. Он сидел прямо, опустив руки под стол. Эф говорил по наитию и чувствовал, что его слова достигают цели. — Подумайте об этом. Какой контракт обязывает его к сделке между вами? Вот вы встречаетесь, вас двое, что вы такое сделаете? Просто пожмете друг другу руки? Вы не кровные братья — пока еще не кровные. В самом лучшем случае завтра — в это же время — вы будете просто-напросто еще одним кровососом в улье. Поверьте эпидемиологу. Вирусы не заключают сделок.
— Без меня он ничего не добился бы.
— Без ваших денег… Без вашего космического влияния… Да, он ничего не добился бы. Но всего этого, — Эф кивком показал на хаос внизу, — больше не существует.
Господин Фицуильям выступил вперед и придвинулся к Эфу.
— Вертолет вернулся, — сказал он.
— Ну что же, доброго вам вечера, доктор Гудуэдер, — произнес Палмер, откатываясь от стола. — И до свидания.
— Он же там обращает людей налево и направо, причем совершенно бесплатно! — воскликнул Эф. — Поэтому задайте себе вот какой вопрос. Если вы, Палмер, столь важны, черт побери, то зачем заставлять вас стоять в очереди?
Палмер не прореагировал — он медленно катился прочь в своем кресле. Господин Фицуильям рывком поднял Эфа на ноги. Эфу повезло: припрятанный им серебряный нож, заткнутый за пояс, лишь слегка оцарапал бедро.
