Сьюзан повесила трубку, побежала к шкафу и стащила с вешалки плащ.
— Сьюзан, в чем дело?
— Твой милый мальчик Флойд Тиббитс, — проговорила Сьюзан, едва ли сознавая, что по щекам потекли слезы, — уложил Бена в больницу.
И выбежала, не дожидаясь ответа.
2
Сьюзан добралась до больницы в половине седьмого. Она сидела на неудобном пластиковом стуле, уперевшись отсутствующим взглядом в экземпляр «Хорошей хозяйки». «И кроме меня — никого, — думала она. — Черт, вот ужас-то». Она совсем уже решилась позвонить Мэтту Бэрку, но подумала, что врач вернется, обнаружит ее отсутствие — и не стала.
Минутная стрелка часов в приемном покое ползла от метки к метке. В без десяти семь из дверей вышел врач с кипой бумаг в руке и сказал:
— Мисс Нортон?
— Да. С Беном все в порядке?
— В данный момент ответить на ваш вопрос невозможно.
Врач заметил страх, появившийся в лице Сьюзан, и добавил:
— Кажется так, но он пробудет у нас два-три дня. У него трещина по линии волос, множественные синяки, сотрясение и черт знает какой фонарь под глазом.
— Можно к нему?
— Только не сегодня. Он получил инъекцию снотворного.
— На минуточку? Пожалуйста. На одну минутку?
Доктор вздохнул.
— Если хотите, можете взглянуть на него. Он, скорей всего, спит. Если он сам не заговорит с вами, молчите.
Он проводил Сьюзан на третий этаж, а потом по пропахшему лекарствами коридору к палате в дальнем его конце. Вторую койку в ней занимал какой-то мужчина, который читал журнал и взглянул на пришедших лишь мельком. Бен лежал с закрытыми глазами под натянутой до подбородка простыней, такой бледный и неподвижный, что одно страшное мгновение Сьюзан не сомневалась: пока она внизу разговаривала с врачом, Бен умер, ускользнул из своего бренного тела. Потом девушка заметила, что его грудь медленно, мерно поднимается и опускается, и покачнулась — такое громадное облегчение испытала. Она пристально вгляделась в лицо Бена, вряд ли замечая покрывающие его кровоподтеки. Мать назвала его маменькиным сынком — теперь Сьюзан стало понятно, как той могла придти в голову такая мысль. Сильные черты были одухотворенными (она жалела, что лучшего слова нет, «одухотворенным» обычно называют провинциального библиотекаря, который пишет в свободное время высокопарные сонеты в духе Спенсера, посвящая их нарциссам — но другого подходящего слова не было). Только шевелюра казалась мужской в традиционном смысле этого слова.
Черные густые волосы словно бы плыли вокруг лица.
Слева над виском резким белым пятном выделялся бинт.
«Я люблю этого человека, — подумала она. — Поправляйся, Бен. Поправляйся и заканчивай книгу, так, чтобы, если я нужна тебе, мы смогли бы уехать из Удела вместе. Удел стал нехорош для нас обоих».
— По-моему, вам пора идти, — сказал врач. — Может быть, завтра…
Бен пошевелился и издал горлом сиплый звук. Веки медленно поднялись, опустились, опять поднялись. Глаза от снотворного потемнели, но в них было сознание ее присутствия. Он накрыл ладонь Сьюзан своей. Из глаз девушки потекли слезы. Она улыбнулась и сжала пальцы Бена.
Бен шевельнул губами, и Сьюзан нагнулась, чтобы расслышать.
— В вашем городе живут настоящие убийцы, да?
— Бен, мне так жаль…
— По-моему, до того как он меня сшиб, пару зубов я ему выбил, — прошептал Бен. — Неплохо для писаки.
— Бен…
— Мне кажется, достаточно, мистер Мирс, — вмешался доктор. — Дайте клею возможность схватиться.
Бен перевел взгляд на врача.
— Всего минутку.
Доктор закатил глаза.
— Она тоже так говорила.
Веки Бена снова скользнули вниз, потом с трудом поднялись. Он сказал что-то непонятное.
Сьюзан склонилась поближе.
— Что, милый?
— Еще не стемнело?
— Нет.
— Хочу, чтобы ты поехала к…
— К Мэтту?
Бен кивнул.
— Передай ему… я велел все тебе рассказать. Спроси, знаком ли он… с отцом Каллахэном. Он поймет.
— Ладно, — сказала Сьюзан. — Передам. Теперь спи. Доброй ночи, Бен.
— Идет. Люблю тебя.
Он пробормотал что-то еще — дважды, — а потом закрыл глаза и задышал глубже.
— Что он сказал? — спросил доктор.
Сьюзан хмурилась.
— Вроде бы «заприте окна», — ответила она.
3
Когда Сьюзан вернулась за плащом, в приемном покое оказались Ева Миллер с Пронырой Крейгом. На Еве было старое осеннее пальто с подпорченным меховым воротником, явно считающееся выходным, а Проныра утопал в мотоциклетной куртке, которая была ему велика. При виде этой парочки Сьюзан стало теплее.
— Как он? — спросила Ева.
— По-моему, все будет хорошо.
Сьюзан повторила диагноз, и лицо Евы расслабилось.
— Я так рада. Мистер Мирс, кажется, очень милый человек. В моем пансионе ничего такого никогда не бывало. Паркинсу Джиллеспи пришлось запереть Флойда в камере для пьяных. Хотя вел он себя не как пьяный. Просто вроде бы… не знал, что делать и был как в дурмане.
Сьюзан помотала головой.
— Это вообще не похоже на Флойда.
На мгновение воцарилось неловкое молчание.
— Бен замечательный малый, — сказал Проныра и похлопал Сьюзан по руке. — Не успеешь оглянуться, а он уж будет на ногах. Погоди, вот увидишь.
— Да я не сомневаюсь, — сказала Сьюзан, сжав обеими руками его ладонь. — Ева, отец Каллахэн — настоятель церкви Святого Андрея, да?
— Да, а что?
— Так… любопытно. Послушайте, спасибо вам обоим, что пришли. Если бы вы смогли завтра придти еще раз…
— Будет сделано, — сказал Проныра. — Само собой придем, разве не так, Ева?
Он украдкой обнял ее за талию Тянуться было неблизко, но жест у Проныры вышел как бы случайным.
— Да, мы придем.
Сьюзан вышла вместе с ними на стоянку, а потом поехала обратно в Салимов Удел.
4
Вопреки своему обыкновению, Мэтт не отозвался на ее стук и не крикнул «Войдите!»
Вместо этого из-за двери раздался очень тихий, очень осторожный голос, который Сьюзан едва узнала:
— Кто там?
— Мистер Бэрк, это Сьюзан Нортон.
Он открыл. Увидев, как он изменился, Сьюзан испытала настоящее потрясение. Мэтт выглядел старым и измученным. Через секунду она заметила у него на груди тяжелый золотой крест. В этой пятидолларовой декоративной штуке, лежащей на клетчатой фланели рубашки, было что-то столь странное и нелепое, что Сьюзан чуть не рассмеялась… но сдержалась.
— Входите. Где Бен?
Она сказала, и лицо Мэтта вытянулось.
— Значит, Флойд Тиббитс решил разыграть обманутого любовника? Подумать только! Да, более неподходящего момента он выбрать не мог. Сегодня во второй половине дня Майка Райерсона привезли обратно из Портленда, чтобы Формен подготовил его к похоронам. И, полагаю, нашу вылазку к дому Марстена тоже придется отложить.
