Грейс чуть не задохнулась, когда узнала человека, шедшего от дома к воротам.
— Это Джим.
— Клон? Тот, кого они считают Антихристом?
— Да! Идет прямо к ним!
— Довольно смело для того, кого считают «отродьем дьявола», вы так не думаете?
— Я не знаю, что и думать, — ответила она. Перед ее глазами все еще стояло ужасное зрелище — клубы дыма над старым домом Генри. А теперь это. Она почувствовала себя совсем несчастной.
— И вы не одна, — мягко проговорил мистер Вейер. — Никто здесь не знает, что и думать.
— Привет, граждане! — сказал Джим и подошел к воротам, засунув руки в карманы с самым беспечным видом, на какой был способен. — В чем дело?
— А кто вы? — спросил тощий парень, который раньше разговаривал с Биллом. Если Джим правильно запомнил, Билл назвал его Спейно.
— О, дружище, вы знаете меня. Я — Джим Стивенс, то есть Антихрист. — Из толпы раздались крики удивления. Некоторые даже отбежали назад и спрятались за спинами других. Ему удалось-таки напугать их. Даже их предводитель сделал шаг назад. Его голос дрожал, когда он спросил:
— Вы… вы признаете это?
— Разумеется. Я пришел в мир, чтобы повергнуть в смятение вас, христиан. Ну, знаете, сеять грех и страх, войну и болезни, ввергнуть человечество в Армагеддон. И все прочее в таком духе. Но, по правде говоря, никак не найду места, где бы мне начать.
— Он издевается над нами! Он пытается сбить нас с толку, превратить все в шутку!
— В шутку? Вспомните-ка последние двенадцать месяцев, громила! — Джим поразился, какая ясная у него голова, несмотря на выпитое перед этим. — На Ближнем Востоке прошла шестидневная война, полностью нарушившая соотношение сил там; в Греции пришла к власти военная хунта; в Таиланде введено военное положение; продолжались военные действия на Кипре, в Палестине и особенно во Вьетнаме; многие тысячи бездомных и голодных беженцев в Сомали, на Иордане и в старом добром Вьетнаме. А в Советском Союзе празднуют пятидесятилетие их революции, которая уже стоила русским и населению Восточной Европы больше тридцати миллионов жизней. Здесь, в нашей стране, произошли расовые беспорядки в Восточном Гарлеме, Роксбери, Ньюарке, Детройте и многих других местах. Черные ненавидят белых, белые ненавидят черных, стриженые ненавидят длинноволосых, которые ненавидят всех, у кого есть постоянная работа, арабы ненавидят евреев, а Ку-клукс-клан ненавидит всех. Все большее число людей курят травку или разрушают свою психику с помощью ЛСД. А кроме всего этого, моего любимого друга, преподобного Адама Клейтона Пауэлла, выкидывают из конгресса! Мне, выходит, уже не остается работы!
Губы Спейно конвульсивно дергались.
— Я… я…
— Дьявол в затруднительном положении, не правда ли? — сказал Джим.
— Не поддавайтесь уговорам Отца лжи! — закричал Спейно.
— Правильно, — откликнулся Джим.
Он думал о том, предвидел ли Хэнли сцену такого рода. Может быть, поэтому он держал в секрете все, что касалось его эксперимента. По-видимому, сработало чутье ученого. До сих пор Джим ненавидел Родерика Хэнли, но с этой минуты его чувства к нему начали постепенно меняться.
А кроме того, без него я не появился бы на свет.
Быть может, он вовсе не был таким уж плохим.
— Антихрист старается убедить нас, что зло на земле — не его рук дело!
Антихрист! Опять это слово! И Джим внезапно рассердился. А по мере того как гнев его рос, страхи и сомнения, терзавшие его на прошедшей неделе, постепенно рассеивались. Какое право имеет это ничтожество с чахоточным лицом говорить ему, кто он? Он сам решит, кто он! А он — Джим Стивенс. Что с того, что у него те же гены, что и у Родерика Хэнли, доктора философии, Нобелевского лауреата? Это ничего не значит. Он не Родерик Хэнли, он совсем другой человек. Он принадлежит себе и больше никому. Ни этим религиозным фанатикам и никому другому он не позволит навешивать на него ярлыки.
Джим улыбнулся. Кэрол была абсолютно права. Быть клоном ровным счетом ничего не значит. Пока Кэрол остается с ним, он со всем этим справится. Все очень просто! Почему он раньше этого не понимал?
— Молитесь! — взывал Спейно к своим последователям. — Заткните уши и не слушайте его ложь!
Джим почувствовал внезапную усталость от этой игры.
— Проваливайте отсюда! — сказал он. — Вы выглядите просто жалко. Убирайтесь, прежде чем здесь появятся полицейские.
— Нет! — закричал Спейно. — Мы хотим, чтобы нас увидела полиция. Пусть мир узнает твое имя, мы должны предостеречь всех христиан о том, кто ты есть в действительности!
— Убирайтесь! — закричал Джим.
Разозлившись по-настоящему, он потянул на себя ворота, но они были заперты. В нем словно взыграла буйная сила, и он в мгновение ока вскарабкался на верхушку колонны у ворот.
— Боже! Что он делает! — воскликнула Кэрол, рыдая на плече у Билла при виде того, как Джим взбирается на колонну у ворот.
Билл стоял у входной двери вместе с Кэрол и матерью Джима и с ужасом наблюдал эту сцену. У него взмокли ладони от волнения.
— Его убьют! — простонала Эмма.
— Билл, — обратилась к нему Кэрол, стиснув его плечо. — Пожалуйста, сними его оттуда.
— Попробую.
Он поспешил вниз по подъездной дорожке. Ситуация выходила из-под контроля. Лучше всего было бы уговорить Джима вернуться в дом и предоставить действовать полиции. Но он опасался, что теперь, когда Джим сошел с тормозов, сделать это будет нелегко. Охваченный необъяснимым страхом, Билл ускорил шаги, осознавая, что он уже опоздал.
Джим сидел на бетонном шаре, венчавшем колонну, и смотрел вниз на горстку взволнованных людей.
— Давайте, ребята, — говорил он, взмахивая руками, словно разгонял кур. — Катитесь отсюда! Теперь это уже перестало быть забавным! При виде его обросших волосами кистей рук, они отступили.
— Посмотрите! — крикнул кто-то. — Посмотрите на его руки! Знак Зверя!
— Это доказательство! — завопил Спейно. — Доказательство того, что внутри его поселился Сатана!
Толпа заохала и заахала, они взволнованно переговаривались, сбившись в кучу внизу под ним. Джим посмотрел на свои волосатые руки.
Знак Зверя? Что это, черт побери, значит?
В любом случае они испугались и, может быть, разойдутся.
— Да, — сказал Джим. Он поднялся во весь рост, расставив ноги и сжимая щиколотками бетонный шар, и вытянул руки перед собой. — Знак Зверя! И если вы сейчас же не уйдете, у всех вас дети и внуки родятся лягушками и ползучими гадами!
