даже, если я и не хочу и «не собираюсь» рожать — нужно хотя бы постараться и воплотить свою мечту в жизнь: прожить — до сорока лет… без всякой такой «штуки», вроде ВИЧ, а и тем более «СПИД»! И, не размениваясь на такую вещь, как снятие верхней одежды и обуви, я сразу же направилась в комнату… Ноги — ещё помнили путь! По светло-бежевым закоулкам — от самой прихожей, по коричневому же линолеуму и под белым же плиточным потолком! Как же давно — я здесь не была! Хотя и вот же — совсем недавно… Но и будто бы — уже вновь и сто лет же прошло: а всё — так же, как я помню! За исключением — потрёпанной бежево-коричневой деревянной мебели, содранных обоев, облетевше-осыпавшейся белой побелки со штукатуркой и разбитых окон в белых раскрошенных деревянных рамах! Понятно — «почему»: сквозняк! Что ж… Но и бросая квартиру на попечение риелторов, нужно понимать, что за время отсутствия хозяев — она может превратиться в… вот такую вот… халупу! Или ещё — «притон»: для каких-нибудь бомжей, алкоголиков и… прочей такой и «не» шушеры. И нет!.. Я не против — этого! Пусть — живут и… «убиваются»: себе же и на не-здоровье. Это — «их» выбор! Где и каждый живёт и «умирает» — как хочет… И расплачивается же за это всё затем — сам!.. Более того — мне и по большей-то части: по барабану и до лампочки! Просто… Ужасно видеть, хоть и старое и уже отжившее, но и всё ещё родное, «своё» жильё — в таком виде!.. Эх! И были б только лишние деньги — сделала бы музей! «Музей воспоминаний»… Звучит — красиво! А на вкус — ещё лучше: «соль» и «металл» — м-мм… Но-сталь-жи! Кхм!.. Девятнадцать лет быть и прожить здесь — это вам не просто так!.. Эти стены — видели и слышали столько, что и перечислять замаешься. А если и верить ещё рассказам мамы, что они и сами же переехали сюда — задолго и до «планов же на меня»… То и — «больше»! Ну и пусть!.. Зато и мои, уже пересечённые, «совершеннолетние» — прошли все здесь. И я… Ни о чём не жалею! Ведь и… Более-менее радостные и счастливые — девятнадцать лет… моей жизни!
Боже!.. Дьявол! Да!.. Только в такие моменты — понимаешь: насколько — быстротечно время! Вроде бы… и только же вчера… сидела — в том самом, правом и дальнем, светло-зелёном углу, за большим чёрным монитором компьютера, с таким же системником, расположенным под светло-коричневым же деревянным компьютерным столом, стоящим, в свою очередь, на темно-зелёном же ковре с мелким ворсом; с белой мышкой, такими же колонками и, на встроено-выдвижной же полке, с белой же клавиатурой, «зарабатывая себе геморрой», как говорила мама, и «портила зрение своей ерундой», как вторила и ей же всё бабушка, точнее: «писаниной и Филькиной грамотой»! Где и, чуть правее же от них, стоял тёмно-серый большой телевизор — на светло-коричневой деревянной тумбе с зеркальными дверьми! А уже и рядом с ними, как и в ближнем же уже правом углу от меня сейчас, стояло — моё бежево-коричневое же деревянное раскладное кресло: на котором я сидела — за рефератами и курсовыми! Тут же почти — был и чуланчик, прикрытый тёмно-зелёной же шторой. Любимое место — для посиделок в темноте и одиночестве… Молчании! Покое и… И конюшня — для пони! Точно! Детский сад… Штаны на… Вожжах! Чуть левее же и напротив — был уже и мамин бежево-коричневый деревянный раскладной диван! А слева уже и от него — располагался светло-коричневый деревянный шкаф-купе: с тремя раздвижными дверьми; и с зеркалом же в полный рост — посерёдке! Ну а теперь же и здесь — ничего из этого нет! И… Остался, конечно, чулан со шторой. И кресло с… диваном. Но и это уже — не то! Не то ощущение — наполненности и уюта. Просто — разбросанные предметы интерьера! Не больше! И да… Хоть и пусть ещё — не «меньше». И всё же! Да и ветер, что отдаётся эхом — в пустых, одиноких и… молчаливых до ужаса: трёх полноценных «спальных» комнатах!
Сморгнув непрошенные, прямо-таки и предательские слёзы, я прошла внутрь комнаты и, не тратясь на поиски коврика или ещё чего-нибудь, что бы можно было подстелить под себя и сесть, я «упала» на серый бетонный пол и вздохнула, чувствуя, как и буквально же горячий ветер взлохматил мои небрежные, высушенные без фена, волны-кудри — и полетел в другую комнату; пока и перед глазами же после него — за- и кружились бело-серые пылинки, оседая на меня, валявшиеся по всему полу разных размеров белые перья из подушек и куски побелки-штукатурки с потолка и стен в смеси с кусками серых картонных плит утеплителя, что были и поверх же белого кирпича стен. И на куски — его же самого. Да и такие, словно бы ещё и «выковырянные» же — специально! И, облокотившись на серый бетонной пол правой рукой, быстрым же движением свободной и левой — изъяла из переднего левого кармана кофты белую пачку сигарет и чёрную зажигалку. С такой жизнью — не только закуришь! Три года же почти и «нормально» — вне дома… Так — мало и… Так — много! И вот надо было ей настоять на своём — и разменять трёхкомнатную квартиру на две однушки! Бред! Очередной же бабский загон!.. Обернувшийся глубоким рубцом — на сердце семьи и… «Нежеланием общаться»… В принципе!
Затянувшись белой палочкой со светло-коричневым наконечником, сжатой меж губ и зубов, как можно глубже, чтобы «яд» обдал каждую клеточку моих лёгких, я усмехнулась и выпустила сизый дым — колечками в воздух! Профи, мать вашу! И впервые же это звучит — не как титул победителя… А как «грязный штамп» — на теле и душе… «Жизни» же. И в общем!.. «Проигравшего»!.. И вот что ей так не сиделось — здесь, м?.. Дождалась бы моего «полного созревания», отъезда из… матчего дома и… всё! Так нет!.. Очередная затяжка… Ей надо-нужно было — в эту же секунду, как мысль только посетила её, не по сорока годам же развитый, мозг! И серый дым — вновь выпущен потоком… Жаль только и «развитый» — совершенно в другом направлении и русле! Ещё одна затяжка — и столп дыма уносится с ветром в сторону двери… Принципиальная!
