депрессии… Не в дождливой и погоде!.. С огромным серым пластом над головой, который изредка, но и разрывается раскатами грома; а после — и яркими бело-жёлтыми полосами света. Ведь и, во-первых, я — не в депрессии! А во-вторых, это — чушь из тупых и сопливых романов!.. Никакого дождя — нет… И не было!.. А да и даже — если бы и был… Да и какая вообще разница, правда? Важно же лишь то, что на душе — дерьмово. Вот и… Всё! Вроде бы… Но нет! И слева от меня — проносится красная глянцевая машина, весело гудя и разрывая своей музыкой мои барабанные перепонки, нещадно ещё и до этого, в отдалении уже, давившие на мозг! Следом — ещё одна, почти такая же, но уже и «белая»… И ещё одна — чёрная! Так ещё и «матовая»… Целый цветной караван из пяти, а то и «пяти-десяти» машин, «Ока» и «Матиз» — особенно прекрасны, пролетает мимо меня: с кучей таких же, а порой ещё и в «цвет», ярких шаров и блестящих атласных лент, с весёлыми криками и визгами — из открытых окон, повисшими затем ещё и на какое-то время в воздухе; высушенном и так, и без того — раскалённым солнцем. Свадьба! Счастье, радость и… Любовь? «Выпивка». «Не затыкающиеся — дети». «Смеющиеся до хрипоты — взрослые и…». Рождение потаённых мыслей — о само- или просто убийстве? Пела и плясала! Ура-ура… Дура-ки! Ха!.. И только я же могу рассуждать о таком событии — и с такими удручающими мыслями! Да и какая разница?! Действительно! Никто ведь и не услышит… И даже — если я мысленно всё же расчленю кого-нибудь! Меня — не привлекут к ответственности. Какой-либо! Не на деле же и… теле! В этом — и вся прелесть же невербального общения: аудиенция с самим собой! Почему бы и не поговорить — с хорошим человеком? Просто — так получилось! Так вышло, что и… больше-то — и не с кем! И «меньше» — тоже. А это — к добру! Да…
И снова мы упираемся в стенку, от которой я и начала танцевать, повествуя о покинутом и брошенном человеке… И нет, у меня никто не умер! И не «умирает»… И «умирать» же, тем более, не собирается! Жаль? Ну и «пока» — во всяком случае! Хоть и… Да… Жаль! Глядишь — и легче бы жить стало. Не сразу, правда… Но и… Впоследствии! По крайней мере — со смыслом… таких вот мыслей! Да и время — лечит и… В таком духе! Меньше народу — больше кислороду? Тишина!.. Что ж, но и по меньшей же мере — я не вышагивала бы сейчас под нещадно же палящим солнцем… просто так… во всём же чёрном: начиная — свободным топом, аля «порезанная-и-отрезанная-благо-и-не-обрезанная», опять-таки — чёрный юмор, длиной — до живота, «футболка», продолжая — зауженными джинсами и заканчивая — спортивной кофтой с капюшоном, прячущим меня же, хотя бы и «лицом», от солнечных лучей; притягивая их — ко всему остальному! Но и не выжигая вновь и до рыжего — мои тёмно-каштановые короткие волосы; длиной — до плеч. И не стаптывала бы ещё больше — заношенные до дыр кеды. Будущий тренд! Вместе — с «изъеденными молью» вещами. А там — и прямиком из мусорок! Чего и нет? Ещё и «вторым рукам» отдавать!.. Бери «третьим» — и подержи мой бочонок с пивом! А сидела бы дома, «убиваясь» музыкой или фильмом… «Сериалом»! Мило! Да. До одури!
Но и всё-таки же подняв свои тёмно-карие глаза от запылённой обуви и такого же серого асфальта на белую кирпичную пятиэтажку — я чуть прищурилась и свела веки с чёрными длинными ресницами друг к другу; сдвинув параллельно — и такие же широкие брови на высоком и смуглом лбу к переносице. Пока и мой же небольшой острый нос — дёрнулся, как и уголки светло-бежевых губ, в какой-то и своей, своеобразной же: «радостной неприязни». Дичайший микс! И «самое странное сочетания» — из всего возможного и «не» несочетаемого. Прям — как и в доброй грусти… Или «злой радости»! В то же время как и округлый же подбородок — подлетел под нижнюю губу, пряча тупые скулы: под покрасневшими от жара и жары же щеками! И, грузно вздохнув, направилась к его подъезду. Благо же и чёрной железной двери, обитой тёмно-коричневыми досками, уже не было — и проникнуть внутрь не составило никакой сложности. Как и «труда»! Хоть это и странно! Пару дней назад — она точно была. А вот теперь же… Теперь — даже чёрных металлических петель нет! Дверь — будто выдрали или выбили… Жуть! Всё-таки СМИ врут — про застой в науке: «ребята» мыслят — шире!.. И вместо того, чтобы изобрести, наконец, лекарство от рака — штампуют Халков. Но а иначе — никак нельзя объяснить всю эту х… рень! Да и… Просто же — трудно представить, мне, как и совершеннолетнему человеку, такого же или чуть старше… человека, может, и не в здравом уме и при твёрдо-трезвой же памяти, но и… который смог бы выбить эти железные створки! Прямо и — блокбастер на минималках и в экранизации: «Основано на реальных событиях! Ищите и смотрите — на всех… домах вашей страны и… «улицы»!».
Преодолев пролёты серых бетонных лестниц бело-серого же подъезда, перескакивая через одну, а где и «две» ступеньки, я коснулась тёмно-коричневой железной ручки чёрной же железной входной двери, обтянутой тёмно-бордовой тканью, глубоко вдохнула, не менее же глубоко и выдохнула, и вот — он: долгожданный скрип; а следом — и мощный порыв ветра. Кто-то здесь прямо-таки и мечтает — простудиться! И, прошмыгнув внутрь тёмной квартиры, тихонько прикрыла дверь, поздоровавшись мимоходом и с её же жильцами. Ответом — стала тишина! Что ж, значит я — по адресу: и отведённое мне время на «одиночество и тишину в молчании» — начало свой отсчёт!
Бросив не понадобившуюся связку металлических ключей на таком же кольце на светло-коричневую же деревянную тумбу-обувницу с кучей непонятных «тёмных» предметов, вроде и горелых спичек и чёрных же коробков от них с сожжёнными кусками белых листов бумаги, я поморщилась. Добро пожаловать — в наркопритон!.. Надеюсь, не наткнусь и на шприцы — с какой-нибудь гадостью. Хотелось бы уйти отсюда — чистой: если и не во внешнем плане, то хотя бы и во «внутреннем»!.. Ведь и
