AD LIBITUM – ДВА ЖЕНСКИХ МОНОЛОГА
Ты же не думаешь, мой маленький француз, что я доверю жизнь своего ребенка, своего маленького Принца Вельшского, этим заговорщикам? Ну да, я всё еще его только так и называю... Что-то никакое другое имя на ум и не приходит – принц по отцу, вельшец по матери... Мой маленький принц!.. Кстати, может быть, тебе стоит напомнить, что это еще и ребенок твоего возлюбленного господина, сенешаля, который так облагодетельствовал тебя, когда был жив? О, только не надо изображать, будто ты оскорблен. Впрочем, кажется, ты и в самом деле оскорблен. Ну да ладно, прости меня! Но ты должен меня понять, ведь я мать! И, в отличие от этих ваших французских галантных дам, воспитывалась в вельшской деревне, так что привыкла всё говорить прямо...
На самом деле я очень ценю всё, что ты сделал для нас. Поверь! С самого начала! Ты спас нам жизнь, там, когда нас собирались забить камнями... Ты провел нас через тот ад в Александрии, когда святые паломники топтали друг друга до смерти, лишь бы забраться на корабль, только потому, что какой-то идиот пустил слух, будто Саладин собрался осаждать город... С тобой мы добрались до Марселя, и вот там твоя любезная матушка своей торопливостью чуть не уничтожила всё, что ты сделал ранее. Дай мне, пожалуйста, тот кубок... И не глазей так по сторонам, словно тут каждый замышляет убить нас – пусть этот трактир не для богатых господ, но уж поверь, честных людей среди них найдется поболее, чем среди ваших благородий.
Напомню, что если бы я сама после своего побега не послала тебе ту записку, ты бы никогда не смог найти меня! Кстати, я тебя еще ни разу не благодарила за то, что ты научил меня читать и писать? Так примите мое гранмерси, доблестный шевалье, и перестаньте же, наконец, так пучить глаза на трактирщика – ему нравится моя грудь, и ни о чем другом он сейчас не думает, и уж поверь, кара для него наступит незамедлительно... Ага! Вот! Видел, как его супружница локтем в пузо двинула? Хотя и у нее грудь – дай боже каждой кормящей матери! Еще бы убрать лишнее сало в низах – такая красавица была бы... Кстати, французик, тебе нравятся толстушки? Нет, я ничего не имею в виду, просто меня ты наверняка считаешь слишком тощей, вот я и подумала... С чего это я подумала, что ты считаешь меня тощей? Да ты всю дорогу смотрел на меня, как на мадонну из этих ваших церквей... в смысле – и не смотрел вовсе... Вот я и подумала... Ладно, забудь. И скажи трактирщику, пусть принесут еще эля. У нас в Вельше считается, что эль очень полезен кормящим матерям...
Слушай, шевалье, пока ты ходил за элем, я заметила, как пристально смотрел в мою сторону этот монах... да, вот тот, толстый, в засаленной рясе... Вот этих я как раз опасаюсь. Еще с Вельша... я же говорила тебе, что это они меня пытались сжечь? Так я и не удивилась, когда церковники приняли сторону регента-сифилитика. Ландсраад, Совет Лордов, после внезапной кончины короля отказался дать свою поддержку второму принцу и бывшему сенешалю. Владетельные лорды признали наследником сына Изольды от ее мужа, твоего господина и моего возлюбленного... Ха! Воистину, всё было бы смешно, если бы не было так печально! Смута началась, когда поползли слухи о смерти маленького принца, причем перед самым их выездом из Бретани в Париж! Бывший регент всё же решил, что сам хочет стать королем, сколотил партию из нескольких мелких дворян, заявив, что отменяет все привилегии Тампля, и пообещав передать этим самым шакалам добро Ордена Рыцарей Храма. Он даже умудрился предательством выманить Магистра и схватить его, чтобы потом прилюдно сжечь в Париже!.. И тут появляемся мы! Надо отдать должное твоей матушке – мысль о том, чтобы встретиться с вождями ландсраада и предложить моего сына в качестве козыря в игре против сифилитика, недурна. Принц наплевал на ландсраад, потому что, расправившись с Тамплем, он смог сговориться с церковниками и испанцами и решил для себя, что поддержка владетельных лордов ему ни к чему. Церковникам он пообещал земли лордов-противников, испанцам – чуть ли не Альпы целиком и поддержку против Альгамбры... Однако я не могу позволить ей это сделать – слишком велик риск, что внутри совета владетельных лордов начнутся разногласия, кто-то непременно захочет усомниться в принадлежности юного претендента на корону Франции... возможно предательство, и даже убийство моего сына, а на это я пойти не могу. Необходимо нечто, что сделает претензии моего сына на трон неоспоримыми! Только тогда он станет знаменем, вокруг которого соберется его собственная партия.
Что ты так смотришь, чудак? Удивлен, как хорошо я стала разбираться в политике? Спасибо твоей матушке, воистину галантной даме... ну и тебе, конечно... Впрочем, больше всего я благодарна Саладину за его беседы, когда он объяснял тебе и мне, чего требуется от этого ребенка и почему он хочет видеть его на троне Франции! О, да! Я очень хочу, чтобы мой мальчик прожил жизнь не ублюдка, но короля! Разве дурная мечта для матери, прислуживавшей прачкой вашим благородиям в той кровавой бойне, которую вы затеяли? Уж какая есть! Но без поддержки церкви в вашей стране ничего не сделать. Здешние церковники ослепли от жадности. Они не очень-то и управляют людьми. А вот поддержка из Рима да отряды отборных наемников от Папы в помощь принцу-сифилитику ввергнут страну в смуту и кровавую распрю, и закончиться это дело может гибелью всего французского рыцарства, сама же страна станет во всем подчиняться церковникам. Нужно идти в Рим и попытаться предложить Папе соглашение. Усиление власти Церкви без дорогостоящей войны с французскими лордами! Если он объявит моего сына законным наследником трона, освятит наш брак как состоявшийся в крестовом походе, а потому считающийся священным и законным, и наделит нового наследника благословением наместника этого... как его... Петра на земле!.. Что, хорошо я задумала? Хитро? Умно? То-то же... Но без тебя у меня ничего не получится. Одна с ребенком на руках я просто боюсь пускаться в путь. Лорды же ваши не станут слушаться женщины, тем паче не галантной, как ваши придворные дамы, и не благородного рода... Ты поможешь мне, мой шевалье?..
* * *
Не оглядывайтесь, и вовсе не обязательно говорить шепотом. В этой часовне капеллан – из бывших тамплиеров, и друг одного... очень хорошего человека... Когда-то он был шутом... не капеллан, но тот человек... простите, после смерти сына мои мысли часто путаются... Я понимаю, что должна быть собраннее... Вы знаете мое имя?.. Неужели он повторял его, даже будучи в объятиях другой женщины? Простите мне мою скорбь... Нас с вами сейчас объединяет память о нем... Впрочем, не только... Как вы можете быть уверены, что я – Изольда? Сомнения ваши мне понятны, но вы можете лишь довериться мне... и вашему спутнику... Я помню его, он был рядом с моим супругом, когда они выходили в поход...
