– Поговори с Дедушкой, когда ему станет лучше. С Толстухой Мэри – она прожила на этом свете почти столько же, сколько Флик. Со Змеючкой Энди. Она из новеньких, но голова у нее работает хорошо. Короче, с кем угодно, кто может дать полезный совет.
– Боже праведный, Роуз! Я даже не знаю…
– Вот и я пока ничего не знаю. Меня до сих пор трясет. Все, о чем я сейчас тебя прошу, – это проделать подготовительную работу. В конце концов, ты же у нас антрепренер.
– Хорошо.
– Да, и обязательно побеседуй с Грецким Орехом. Пусть назовет снадобье или наркотик, который поможет нам держать ребенка-лоха в подчинении сравнительно долгое время.
– Мне эта девочка не кажется похожей на лоха.
– И тем не менее она всего лишь лох. А мы сделаем из нее большую, толстую корову, чтобы доить по мере надобности.
Не совсем точное определение. Гигантский большой белый кит – вот чем она станет.
Роуз закончила разговор, не дожидаясь ответа. Она босс, и, с ее точки зрения, обсуждать больше было нечего.
Девчонка – белый кит, а я хочу загарпунить ее.
Но как капитан Ахав охотился на своего кита не только ради тонн ворвани и множества баррелей масла, так и Роуз хотела заполучить девчонку вовсе не ради одной только возможности – при правильном сочетании наркотиков и необходимой психологической обработке – превратить ее в почти неиссякаемый источник пара. Теперь дело приобрело гораздо более личный характер. Обратить ее? Сделать частью Истинного Узла? Никогда! Девчонка вышибла Роуз из своей головы, прогнала, как какого-нибудь назойливого бродячего проповедника, который шатается от дома к дому, рассовывая всем свои трактаты о неизбежном конце света. Еще никто не осмеливался так унижать и оскорблять Розу-в-Шляпе. И как бы сильна девчонка ни была, следовало проучить ее, преподать ей хороший урок.
И это дело для меня.
Роза-в-Шляпе завела свой пикап, выехала со стоянки при супермаркете и направилась к принадлежавшему семье кемпингу «Колокольчик». Располагался он в живописном месте, одном из самых красивых в Скалистых горах. Ведь недаром прежде там стоял знаменитый на весь мир курортный отель.
Хотя, конечно, «Оверлук» давно сгорел дотла.
11Семейство Ренфрю – Мэтт и Кэсси – обожало устраивать вечеринки по любому поводу и тут же организовало барбекю в ознаменование только что пережитого землетрясения. Почти все, кто жил на Ричлэнд-Корт, получили приглашения, и почти все пришли. В соседнем магазине «Сломя голову» Мэтт оперативно приобрел ящик содовой, несколько бутылок дешевого вина и бочонок пива. Было весело. Дэвид Стоун прекрасно проводил время. И насколько он мог судить, Абре все тоже нравилось. Она держалась вместе с подружками Джули и Эммой, но он настоял, чтобы дочь непременно съела гамбургер и хотя бы немного салата. Люси настойчиво внушала ему, как важно сейчас следить за питанием Абры, потому что она вступила в тот возрастной период, когда девочек начинает чрезмерно заботить лишний вес и стройность фигуры. Здесь-то их и подстерегали всевозможные нервные анорексии и булимии.
Но вот чего он не заметил (для этого нужен был наметанный материнский глаз Люси), так это того, что Абра явно не принимала участия в устроенном подружками веселье. Съев немного мороженого на десерт (совсем небольшую порцию), она попросила у отца разрешения вернуться домой и закончить приготовления к завтрашним школьным занятиям.
– Хорошо, – кивнул Дэвид. – Только не забудь поблагодарить на прощание мистера и миссис Ренфрю.
Абра сделала бы это и без отцовских напоминаний, но безропотно согласилась.
– Ты у нас всегда желанная гостья, Абра, – сказала в ответ миссис Ренфрю, глаза которой неестественно блестели от трех бокалов вина. – Ну разве не чудесный вечер? Нам бы побольше таких землетрясений. Хотя я разговаривала с Вики Фентон – ты же знаешь Фентонов с соседней Понд-стрит? И она утверждает, что они вообще ничего не почувствовали. Как стра-а-а-нно, правда?
– Правда, – согласилась Абра, думая про себя, что о настоящих странностях миссис Ренфрю даже не слышала.
12Она закончила домашнюю работу и смотрела вместе с отцом телевизор в гостиной, когда позвонила мама. Поговорив с ней немного, Абра передала трубку Дэвиду. Люси ему что-то сказала, и Абра знала, какой вопрос она задала, еще до того как отец оглядел ее и ответил:
– Да, она в полном порядке, только, по-моему, немного переусердствовала с уроками. Учителя стали так много задавать детям на дом! А она рассказала тебе, что мы тут пережили легкое землетрясение?
– Я пойду наверх, пап, – сказала Абра, и он лишь рассеянно махнул ей в ответ рукой.
Она села за свой компьютер, включила его, а потом почти сразу снова выключила. У нее не было никакого желания играть во «Фруктовых ниндзя» и уж тем более вступать сейчас в электронную переписку с кем-либо. Ей необходимо было подумать, как поступить, потому что она считала себя обязанной сделать хоть что-нибудь.
Она сложила учебники в рюкзак, а потом подняла глаза и увидела, что та женщина из супермаркета пристально смотрит на нее через окно. Это было совершенно невозможно, потому что окно располагалось на третьем этаже, и тем не менее она там была. Безупречная молочная кожа, высокие скулы, широко посаженные темные глаза с легкими изгибами в уголках. Абра подумала, что это, вероятно, самая красивая женщина из всех, кого она когда-либо видела. А еще она сразу поняла, что женщина безумна. Густые черные волосы обрамляли ее совершенное, немного высокомерное лицо, каскадами падая на плечи. Поверх густой шевелюры каким-то чудом держался сбитый набок сильно потертый бархатный цилиндр.
На самом деле ее здесь нет, и она даже не у меня в голове. Не знаю, каким образом мне удается видеть ее, но я вижу, причем, как кажется, сама она не подозре…
В темном оконном стекле сумасшедшая леди вдруг усмехнулась, и когда ее губы приоткрылись, Абра увидела только верхний зуб – огромный, чудовищный бесцветный клык. Она поняла, что именно это зрелище стало последним для Брэдли Тревора, и закричала, закричала так громко, как только могла… но крик не вырвался наружу, потому что ей перехватило горло, а голосовые связки словно заморозило.
Абра закрыла глаза. Когда она открыла их вновь, усмехающийся белолицый образ пропал.
Ее здесь не было. Но она могла прийти. Она знает обо мне и может явиться сюда.
В этот момент ее наконец посетила мысль, которая должная была зародиться сразу, как только она увидела заброшенную фабрику. Существовал только один человек, к которому она могла обратиться. Только один человек способен ей помочь. Она снова закрыла глаза, но на этот раз не для того, чтобы избавиться от страшного лица, смотревшего сквозь окно ее спальни, а чтобы позвать на помощь.
