— Спросите у своей матери. Полагаю, ваша мать приложила руку и к тому, и к другому.
— Но доверие она утратила все равно, — повела дальше Грейс с горечью. — Что им за дело до того, если она вообще не вернется? Может, кое-кто в Центре даже подумал, что это снимает проблему. — Вроде Лаури.
Но Контроль по-прежнему повязан с Джеки Мирандой Северенс, Северенс для простоты, дедушка всегда «Джек». Это мать поместила его в Южный предел, в самую гущу этого всего. Она немного поработала на Южный предел, когда он был подростком, чтобы быть поближе к нему, говорила она. Теперь же, расспрашивая Грейс, он пытался подогнать даты, получить впечатление, кто был в Южном пределе, а кто нет, кто уже ушел к тому времени, а кто еще не пришел, используя группу на фотографии в кафетерии в качестве ориентира. Директриса, конечно же. Грейс — нет. Уитби — да? На грани, пожалуй. Лаури — да, нет? Куда она отправилась после ухода? Поддерживала ли связи? Ясное дело, что поддерживала, если верить Грейс. И не означало ли ее внезапное явление пред его очами с предложением работы, что у нее на руках чрезвычайная ситуация? Или это часть какого-то более замысловатого плана? Распутывание лески может вымотать напрочь. Дедушка хотя бы был более прямолинеен. Ой, смотри. Пистолет. Вот так сюрприз. Я хочу, чтобы ты научился пользоваться пистолетом. Отжимай любую ситуацию досуха. Порой надо срезать углы. Миг-миг. Но мать никогда не подмигивала. Да и с какой стати? Она не хотела затесаться к тебе в друзья, и если не могла убедить тебя каким-нибудь более деликатным образом, то нашла бы кого-нибудь поддающегося на убеждения. Он может никогда не узнать, на сколько еще прочих остаточных явлений ее прохождения через Южный предел уже наткнулся.
Но мысль, что директриса могла иметь доступ и к другим и в агентстве, и в Центре, утешила Контроля. Это значит, что она была менее эксцентричной, менее «единоличным комплотом», как выразилась мать, и больше человеком, искренне пытающимся решить проблему.
— Что случилось в ее походе за границу? — снова надавил Контроль.
— Она мне не говорила. Сказала, что ради моей же защиты, на случай, если дознаватели пришлют мне повестку. — Он сделал пометку, чтобы вернуться к этому позже.
— Вообще ничего?
— Ничегошеньки.
— Она отдавала вам какие-либо специальные инструкции, прежде чем отправиться в самоволку или по возвращении обратно? — Насколько Контроль мог догадываться по тому, что вычитал в документах, Грейс чувствовала себя более связанной правилами и нормативами, нежели директриса, и той могло казаться, что привязанность к ним ее собственной заместительницы вставляет ей палки в колеса. А может, как раз в этом и была суть — что Грейс не давала ей отрываться от земли. В таком случае Грейс почти наверняка должна была стоять во главе организационных деталей операции.
Грейс заколебалась, и Контроль не понимал, что это означает. Может, она прикидывала, сказать ли ему побольше или навешать лапши понаваристей.
— Она просила меня возобновить расследование по поводу так называемой «Бригады ПиП» и поручить кому-нибудь подготовить более детальное досье по маяку — в частности, всю историю сигнального огня.
— И кто же занимался исследованиями?
— Уитби. — Чокнутый Уитби. Сходится.
— Что стало с результатами его исследований? — Контроль не припоминал, чтобы видел эти сведения в документах, которые ему давали перед отправкой в Южный предел.
— Синтия придержала его, попросила дать печатный экземпляр, а электронную версию не вводить в архив… Вы что, планируете отправиться вниз по тем же кроличьим норам?
Синтия — директриса.
— Значит, вы считаете, что это пустая трата времени?
— Для нас, но необязательно для Синтии. Мне это казалось несущественным, но ничего из собранного нами не имеет особого смысла, если не знать, что было у директрисы на уме. А мы не всегда знали, что у нее на уме.
— Еще что-нибудь не хотите мне сказать? — Теперь, когда Грейс наконец раскрылась перед ним, Контроль осмелел.
На чертах ее отразилось подобие симпатии, то ли отпущенной, то ли прорвавшейся на волю.
— Вы курите?
— Иногда. — Как раз на этих выходных. Изгонял демонов и голоса.
— Тогда давайте выйдем во двор и перекурим.
Идея вроде неплохая. А если быть совершенно честным с самим собой, просто благословенная.
Они возобновили слушания на краю двора, ближе к болоту. Короткая прогулка из комнаты на открытый воздух не прошла без открытия: он наконец-то узрел уборщика — морщинистого белого субъекта в огромных очках, светло-зеленом комбинезоне и со шваброй. Ростом никак не более пяти футов. Контроль устоял перед соблазном оторваться от Грейс, чтобы велеть ему поменять моющее средство.
Грейс во дворе выглядела даже более раскованной, чем внутри, несмотря на влажность и надоедливый хор голосов насекомых, доносящийся из подлеска. Контроль уже взмок.
Она протянула ему сигарету:
— Угощайтесь.
Да, он угостится, после отрыва на выходные курить хочется ужасно. Едва он закурил, резкий, едкий вкус ее ментоловых без фильтра пронзил мозги, как пика в глаз в качестве лекарства от головной боли.
— Вам нравится болото? — поинтересовался он.
— Порой мне нравится здешний покой. Бывает очень мирно, — развела она руками, криво усмехнувшись. — Если стоять спиной к зданию, можно сделать вид, что его нет.
Он кивнул, помолчал минутку, а потом сказал:
— Что бы вы сделали, если бы директриса вернулась в таком же виде, как антрополог или топограф? — просто ради поддержания легкой беседы. И едва сказав, понял, какого дал маху.
Грейс осталась невозмутима:
— С ней такого быть не может.
— Откуда такая уверенность? — тут он едва не нарушил данное матери обещание не рассказывать Грейс о письменах на стене директорского дома.
— Я должна вам кое-что сказать, — Грейс обратила взгляд на него. — Это будет шоком, хоть мне этого и не хочется.
Каким-то образом, хоть и слишком поздно, он увидел надвигающийся удар еще до физического соприкосновения, словно в замедленном воспроизведении.
Но его все равно сшибло с ног.
— Вот что вам следует знать: Центр забрал биолога в пятницу поздно вечером. Она отсутствовала все выходные. Значит, должно быть, вы разговаривали с призраком, потому что я знаю, что врать мне вы бы не стали, Джон. Ведь не солгали бы, правда? — Взгляд ее был серьезен, будто их что-то связывало.
Контроль вдруг задумался, слоняется ли женщина в военном кителе снова перед винным магазином. Интересно, занят ли скейтбордист процессом опорожнения на тротуар очередной банки собачьих консервов, собирается ли полиэтиленовый плащ выскочить, чтобы наорать на прохожего. А может, следует к ним присоединиться? В нем вызрело обширное расположение к ним, уступающее лишь обширной и растущей печали. Сарай на заднем плане. Рождественская гирлянда вокруг сосны. Клювачи.
