– Я, ты и Стив пойдем с Джо на эту встречу, посмотрим, увидим, что почем. И тогда решим, что будем делать.
– А как ты думаешь, что мы будем делать? – не отставал я. Он не ответил.
* * *
Утром мы проснулись рано, поднятые будильником Джо, потом все по очереди приняли душ, и мы пошли завтракать в «Дом блинчиков». Джо предложил, что он за всех заплатит, но Филипп объяснил, что нам вообще платить не надо, и мы просто поели и ушли.
Мэр повез нас на короткую экскурсию по городу – Филипп, Стив и я в его машине, остальные следом – и мы прокатились через деловую часть Дезерт-Палмз, мимо новой торговой улицы, мимо растущей секции офисных зданий.
– Десять лет назад, – объяснил мэр, – ничего этого не было. Дезерт-Палмз представлял собой кучку сараев и лавчонок у окраины Палм-Спрингз.
Филипп смотрел в окно.
– Значит, эти богатые ребятки владеют кучей бесполезной земли в пустыне, и они поставили в городской совет своих людей и поделили землю на зоны, как хотели, поставили город в центр проекта развития и стали еще богаче.
– Очень близко к правде.
– А как они тебя нашли? Что ты тогда делал?
Джо улыбнулся:
– Был секретарем в конторе, которая здесь сходила за мэрию.
– И никто тебя не замечал, никто не обращал внимания, и вдруг кто-то предложил поддержать тебя в гонке за место мэра, и с тобой стали обращаться, как с королем.
– Вроде этого.
– Что-то ты еще сделал, кроме голосования за строительство софтбольной площадки, – сказал я. – За одно это они не захотели бы тебя выкидывать.
– Это единственное, что я мог придумать.
Стив покачал головой.
– Не могу понять, как они могут вот так прийти и сказать: «Ты больше не мэр». Здешний народ за тебя голосовал. Что если он опять за тебя проголосует? Просто пошли этих ребят подальше – они тебе не нужны.
– Нет, нужны.
– Зачем?
Филипп презрительно фыркнул:
– Ты всерьез, или как? Ты что, не знаешь, как выбирают людей на этих маленьких выборах? Ты что, думаешь, кандидат знает всех людей в своем округе? А избиратели знают позицию кандидата по каждому вопросу? Подумай сам. Люди голосуют за узнаваемое имя. Имя кандидата становится узнаваемым по плакатам и газетным фото. Плакаты и газетные фото стоят денег. Дошло? если эти ребята тебя поддержат, ты победил. Вот и все. Твое имя будет на всех красных, белых и синих плакатах на каждом столбе и заборе.
– Именно так, – кивнул Джо.
– Но у него ведь уже есть узнаваемое имя. Он уже долго здесь мэром.
– Кто мэр Санта-Аны?
– Не знаю.
– Видишь? Ты из Санта-Аны, и ты не знаешь. Плюс к тому, Джо – Незаметный. Ты в самом деле думаешь, что люди вспомнят, кто он?
– А! – кивнул Стив. – Кажется, понял.
Мы вернулись в дом мэра. Встреча была назначена на одиннадцать в одном из офисов корпораций, которые мы проезжали. Филипп сказал остальным, что они могут шататься вокруг, ходит по магазинам и вообще делать что хотят, но в час должны вернуться – у нас будет стратегическое заседание для выработки решений о дальнейшем образе действий.
Джо переоделся в приличный вид – костюм и галстук, и Филипп, Стив и я залезли в его автомобиль. И все четверо поехали в деловой центр.
Офисное здание, в которое мы вошли, неприятно напомнило мне «Отомейтед интерфейс», и я поймал себя на том, что вспоминаю мертвого Стюарта, окровавленное тело, но усилием воли я подавил эту мысль, и мы вошли в вестибюль вслед за Джо и пошли к лифту. Он нажал на пятый.
Металлические двери открылись в длинный коридор, укрытый плюшевым ковром. По коридору мы дошли до кабинета. На двустворчатой деревянной двери висела табличка:
«ТЕРЕНС ХАРРИНГТОН, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА ДИРЕКТОРОВ»
Джо робко постучал.
Филипп протянул руку и постучал погромче.
Мэр облизал губы:
– Давайте я буду говорить. Филипп пожал плечами и кивнул. Дверь распахнулась. За ней никого не было: замок открыла электроника. Мы вошли в комнату, похожую на непривычно роскошную приемную врача. В дальнем ее конце немедленно распахнулись еще одни двери. За ними был виден необычайно большой стол, а за ним сидел один из тех мужчин в деловых костюмах, которые были на обеде в фонде.
–Все устроено так, чтобы подавлять посетителя, – заметил Филипп.
– И подавляет, – ответил Джо.
Мы прошли через приемную в кабинет. Все трое воротил со вчерашнего вечера уже были там. Двое сидели в креслах с высокими спинками по бокам от председателя. Еще трое с не менее важным видом сидели на диване слева от нас.
Сам кабинет был будто из кинофильма. Одна стена представляла собой хорошо оборудованный бар, и в ней была полуоткрытая дверь, ведущая, очевидно, в ванную. Противоположная стена была от пола до потолка закрыта книжными полками, и в нее был встроен отличный телерадиокомбайн. Позади стола во всю стену было окно, откуда открывалась дух захватывающая панорама пустыни и гор Сан-Джанито.
– Заходите. – Человек за столом улыбнулся, но в этой улыбке не было ни теплоты, ни веселости. – Садитесь.
Но стульев, чтобы сесть, не было.
Человек за столом засмеялся.
Этот человек – как я понял, сам Теренс Харрингтон – был крупным, высоким, с цветущим лицом и челюстями бульдога. Редеющие седые волосы были длинными и зачесанными на залысины. Я перевел взгляд на его соседей, которые смотрели на нас. У того, что слева, были по-военному коротко остриженные волосы, и он жевал кончик незажженной большой сигары. У того, что справа, были густые белые усы, и он перекатывал между зубами леденцы.
Антипатия между нами возникла немедленно и в полном объеме. Как будто мы были магнитами с противоположными полюсами – возненавидели мы друг друга мгновенно. Я посмотрел на Филиппа, на Стива, и впервые за долгое время мы снова соединились. Мы знали, что чувствует и думает каждый из нас. Мы знали, чего хочет каждый из нас, потому что мы хотели одного и того же.
Мы хотели смерти этих гадов.
Это было беспокоящее, пугающее осознание. Я хотел бы встать на ходули своей морали и сказать, что я не могу оправдать насилие, что не хочу больше никому причинять вреда, но это было бы неправдой, и мы все это знали. У каждого из нас реакция была животной, инстинктивной.
Мы хотели убить этих людей.
Я посмотрел на троих на диване. Они явно были очень влиятельны, явно очень богаты, но выглядели они, как комическая группа из старого фильма: один – коротышка, другой – толстяк, у третьего – сияющая лысина. И все смотрели безразличным взглядом.
Джо посмотрел в лицо Харрингтону:
– Вы хотели меня видеть?
– Я хотел, чтобы вы подали в отставку. Заявление уже отпечатано. Вам осталось только его подписать. Мы проведем дополнительные выборы в середине января и поставим себе нового мэра, и ваша отставка нужна нам на этой неделе.
