Мак-Криди покачал головой.
— Какая жалость. Молния не выбирает, куда бить.
— О нет, это была не молния! — запротестовала Сильвия и принялась заново рассказывать всю историю. Поскольку Мак-Криди заявил, что ничего не знает о репутации Балмера как целителя, она просветила, рассказав, что пишет по этому поводу пресса.
Чарльз сидел, скрестив руки на груди, стараясь согнать с лица самодовольную улыбку. Теперь все ясно: Мак-Криди появился здесь затем, чтобы выудить у Сильвии информацию о Балмере. Чарльз не мог не восхищаться тем, как искусно сенатор направлял разговор, не потратив ни минуты лишней, — поистине ловкий человек.
— Вот уж действительно беда так беда, — согласился Мак-Криди, покачивая головой и выражая таким образом сочувствие. — Мы находились по разные стороны политической баррикады на слушаниях в комитете, но я с глубоким уважением отношусь к его честности и искренности.
Язвительная улыбка вновь появилась на лице Сильвии.
— О, я уверена, что вы питаете к нему добрые чувства.
Сенатор постучал костяшками пальцев по столу, как будто что-то обдумывая.
— Я хочу сказать вам вот что, — произнес он наконец. — Если доктор Балмер согласится, я готов предоставить в его распоряжение средства Фонда для того, чтобы исследовать ту целительную силу, которой, как все утверждают, он обладает.
Сильвия в изумлении захлопала глазами.
— Вы предоставите Алану средства?
Чарльза подобный поворот событий нисколько не удивил. Несомненно, это была заранее поставленная сенатором цель: заполучить сюда Балмера и посмотреть, на что он в действительности способен. И теперь, поняв, к чему идет дело, Чарльз откинулся на спинку стула и наслаждался представлением.
— Разумеется! Смысл существования Фонда — в проведении исследований. Что, если доктор Балмер действительно обладает чудесной силой, еще неизвестной медицине? Мы пренебрегли бы задачами нашего института, если бы не предприняли хотя бы попытки подвергнуть эту предполагаемую силу исследованиям научными методами. Если Алан действительно обладает чем-то сверхъестественным, то я готов поставить на карту свою репутацию и научный вес Фонда ради того, чтобы реабилитировать его перед обществом.
— Сенатор, — воскликнула Сильвия, ее глаза восторженно блестели, — это было бы замечательно!
«Похоже, она действительно принимает глубоко к сердцу все, что касается Балмера, — подумал Чарльз. — Иначе она никогда бы так легко не клюнула на эту наживку».
— Но предупреждаю вас. — В голосе сенатора прозвучали жесткие металлические нотки. — Если мы установим, что он мошенник, мы публично разоблачим его и посоветуем всем больным, даже тем, кто страдает всего лишь насморком, ни в коем случае не обращаться к нему. Никогда!
Сильвия секунду помолчала, а затем кивнула.
— Это справедливо. Я передам ему все это дословно, и мы дадим вам знать о нашем решении.
У Чарльза от удивления отвалилась челюсть. «Мы дадим вам знать…»Они уже выступают вместе.
«Я потерял ее», — подумал он. Это мысль вызвала боль в его душе. Ему не хотелось отпускать от себя эту женщину. Их отношения в последнее время заметно охладели, но не умерли окончательно. Их еще можно оживить.
— И я возлагаю на доктора Эксфорда обязанности по наблюдению за этим исследованием. — Сенатор в упор посмотрел на Чарльза. — Разумеется, если он согласится.
Ничто не могло заставить Чарльза отказаться от этого. Он получил бы немалое удовольствие, если бы удалось изобличить Алана Балмера как мошенника. Что-то стала бы тогда думать о нем Сильвия?
— Разумеется, — ответил он, не помедлив ни мгновения. — Мне очень приятно.
— Великолепно! Тогда… сегодня четверг. Большая часть недели уже позади. Но если бы Балмер согласился прийти сегодня вечером, мы смогли бы начать работу сразу же, не откладывая. Правильно, Чарльз?
— Как скажете, сенатор.
— Есть еще одно обстоятельство. — Сильвия говорила медленно, как бы взвешивая каждое слово. — Эта сила, которой владеет Алан, оказывает какое-то странное воздействие и на него самого.
«Власть портит человека, дорогая. Посмотри хотя бы на сенатора», — подумал Чарльз.
— Если он согласится прийти, вы сможете обследовать его память?
— Память? — В Чарльзе внезапно проснулся профессиональный интерес. — А в чем дело?
— Дело вот в чем: он помнит события детства совершенно четко, но к ленчу забывает, что ел за завтраком.
— Интересно, — задумчиво произнес Чарльз, размышляя о том, что ослабление памяти может либо не означать ничего, либо означать слишком многое.
— Только что позвонили из охраны парадного входа, сэр, — сообщил голос секретаря по интеркому. — Он прибыл.
— Отлично!
«Наконец-то!»
В течение последних часов Мак-Криди находился в состоянии напряжения, ожидая прихода Балмера. Теперь же он мог позволить себе расслабиться.
Но в самом ли деле мог?
Усевшись поглубже в мягкое кресло возле стола, он расслабил свои, теперь уже почти бесполезные, мускулы. Однако мозг его не мог расслабиться, особенно в эти минуты, когда, казалось, возможность излечения так близка. Стать нормальным человеком, иметь возможность пройти по лужайке Капитолия, взбежать вверх по лестнице, поволочиться за женщиной, снова принять участие в бесчисленных видах повседневной деятельности, в которой каждый день принимают участие миллионы нормальных людей. Такая перспектива вызывала у него прилив крови, и сердце начинало усиленно биться.
А кроме того, он имел намерения, выходившие далеко за рамки того, о чем мог мечтать средний гражданин. Вновь получить рабочий пост в партии и баллотироваться на выборах в Белый дом — все это в скором времени могло оказаться не просто приятной мечтой.
Так много возможностей откроется перед ним, если целительная сила Балмера не окажется блефом.
И вот наконец Балмер здесь.
«Но какова будет цена всему этому?» — донесся вдруг голос из какого-то дальнего уголка его сознания. Действительно ли нужны все эти маневры и манипуляции, при помощи которых он стремится заполучить Балмера под свою крышу? Может быть, просто назначить ему встречу и напрямую спросить, соответствуют ли действительности все эти невероятные истории, рассказываемые о нем.
Мак-Криди зажмурил глаза и постарался приглушить этот голос.
Казалось бы, все так просто… Но мог ли могущественный сенатор позволить себе обратиться к этому человеку в качестве покорного и смиренного просителя, отдать себя на его милость? Все его существо противилось мысли о том, что он должен выступать в роли просителя перед кем бы то ни было. В особенности перед медиком. И тем более перед доктором Аланом Балмером.
