Мастер развернулся, не сказав ни слова. И ушел размеренным шагом.
Поднялся на второй этаж, к связистам. Дежуривший там круглощекий паренек вскочил, бодро вытянулся, доложил как положено, — очевидно, не подозревая, что его левая щека носит предательский след длительного соприкосновения с лежащим на столе толстенным томиком формуляров.
Мастер не обратил внимания. Потребовал немедленную кодированную связь с Логовом. Потому что там, под охраной этого придурка Ахмеда, остался весь существующий на данный момент в мире запас штамма-57.
Придурка, не подозревающего, какая роль ему — безмозглой пешке — отводится в игре Мастера. Причем отводится в ближайшие два-три хода…
Но сейчас условия игры изменились. Мастер подумал, что совершил ошибку, лично не вылетев в Логово. Но не меньшей ошибкой было бы бросить на самотек события, происходившие в Питере.
Мастер всё и всегда планировал в расчете на свое не подводившее везение. Но сейчас усомнился…
— Отставить, — сказал майор Лисовский негромко.
Оленька остановилась и недоуменно посмотрела на него.
Первую часть работы они выполнили — стена была заминирована ювелирно, Оленька божилась, что ни один объемный датчик не пискнул.
Оставалась вторая — сделать глубокий обход по лесу и обезвредить электронику на другом участке стены, предназначенном для истинного прорыва. Надежда оказалась права, охранные системы излишней сложностью не отличались — объемные датчики плюс инфракрасный луч по гребню стены…
Вторая группа сейчас должна была уже выбраться из-под земли и занять позицию для атаки, а тройка — Лисовский, Петрусь и Оленька — как раз начала вторую фазу, углубившись в лес, когда майор негромко скомандовал: «Отставить!»
Петрусь никакого удивления не выказал — до начала операции майор коротко, несколькими фразами, объяснил ему суть дела. Парень, несмотря на имидж прожорливого увальня, был куда как понятлив. И сейчас подтянулся поближе, на вид довольный незапланированной передышкой, — но только на вид.
— В точку-два мы не выходим, солнышко, — объяснил Лисовский (как-то так получалось, что все командиры рано или поздно начинали называть Оленьку уменьшительно-ласкательными прозвищами). — План меняется. Так что люфт времени есть, можно поговорить…
— Но… как же…
— Да вот так… Меня, солнышко, уже дня три мучает один маленький вопрос: а что это мы так лихо идем? Ни сучка, ни задоринки… Все бы ничего, но две предыдущих группы не вернулись, а там тоже не фраера лопоухие были. Есть у меня подозрение, голубонька, что нас аккуратно так ведут, с приглядом. Причем приглядывают не снаружи. Завелась у нас, голубонька, крыса, — работает и вашим и нашим. И по всему выходит, что это именно ты. Больше некому.
Голос Мастера — пройдя через модуляторы-демодуляторы, шифраторы-дешифраторы, кодеры-декодеры и всевозможную прочую машинерию, призванную охранить разговор от слушающих эфир любопытных ушей, — звучал сухо, механически, словно говорил и не человек даже, а какой-то голливудский терминатор-убийца. Впрочем, может, так казалось Деточкину, боявшемуся владельца этого голоса до дрожи в коленях.
— Ну так… это… — мямлил Деточкин, — вышел он, вышел… ну, там, посты проверить… нет, нет, все тихо… просто так, для порядка, значит… есть найти немедленно…
Ахмеда он тоже побаивался. Меньше, чем Мастера, — но тот был далеко, в четырехстах километрах, а Ахмед под боком.
Дав отбой, Деточкин торопливой трусцой отправился на поиски. И не видел, как один из охранников — невысокий, худощавый, с неприметным лицом, Деточкин даже его имени не знал — уверенно вошел к связистам (куда лишним людям входить отнюдь не полагалось), и, столь же уверенно обращаясь с аппаратурой, возобновил связь с Мастером. Дежурный связист с каменным лицом смотрел в сторону, не пойми для кого делая вид, что происходящее его не касается…
Деточкин шел по территории, светя во все стороны фонарем и громко окликая Ахмеда. С того станется пальнуть в темноте на шорох… Привлекать к поискам охранников не стал. Ну их, лучше решить наметившийся конфликт келейно, без лишних глаз и ушей.
Слева, за густым кустарником, вроде послышались невнятные слова. Деточкин поспешил туда, с хрустом ломая ветки, споткнулся, чуть не упал, беспорядочно шарил по сторонам конусом света — никого и ничего. Источник звука, казалось сместился еще дальше и левее, Деточкин тихонько, вполголоса, окликнул Ахмеда и потопал туда, проклиная его дурацкую манеру шляться но ночам с заряженным оружием… Наконец увидел сквозь листву фигуру в камуфляже.
— Ахмед… ты, это, совсем уж… там Мастер рвет и мечет…
Он не закончил. Фигура очутилась рядом — быстро и бесшумно. Блеснула полоска стали, уперлась ему в кадык и оказалась десантным ножом. Еще не понимая, еще надеясь, что все это шутка кого-то из своих, Деточкин отдернулся, оглянулся — и увидел двоих, возникших сзади так же бесшумно. У всех троих ночной камуфляж, лица скрыты масками-чеченками.
— Не шуми, — тихонько сказала первая фигура. — Тогда поживешь еще.
Голос был женским. Среди охраны и персонала Логова женщин не имелось. Ни одной. Деточкин застонал — тихо-тихо, как скулила бы собака, отчего-то до смерти боящаяся подать голос…
Рядом, в кустах, кто-то зашуршал, хрустнули тоненькие пересохшие веточки… Ахмед рефлекторно вскинул карабин, но стрелять наугад не стал.
Неведомый кто-то проломился сквозь кусты и кинулся наутек.
Заяц, радостно удивился Ахмед. После возведения глухого — ни перескочить, ни выбраться — периметра три или четыре лопоухих остались внутри. Ахмед думал, что подстрелил их всех — и, как выяснилось, ошибся.
Луч фары метнулся по траве ядовито-ярким пятном — тени от него были длинные, черные и неестественно резкие. Повезло — заяц почти сразу угодил в освещенную зону, замер, ослепленный, прижался к земле… На фоне серой стены он был виден как на ладони — до периметра рукой подать, все деревья и кусты вырублены.
Ахмед не торопился. Стоит сработать аккуратно, всадить пулю точно в голову, грех портить хорошую закуску. Он опустился на одно колено, тщательно прицелился, выбрал слабину спуска…
И мягко потянул спусковой крючок.
Грохнуло так, что заложило уши. Здоровенный кусок стены подпрыгнул — и начал медленно заваливаться внутрь. Вокруг Ахмеда шумно падали куски земли и бетона. Надо было… — он не закончил мысль — сверху, по темени, ударило вроде и несильно, но тело вдруг стало мягким, ватным, непослушным, и Ахмед понял, что валится лицом вперед на траву, и успел додумать до конца: …надеть сферу для охоты на зайца, ха-ха, мысль была вроде смешная, но смеха не вызвала.
