Признаюсь в собственной слабости, сэр. Я уж было хотел остановить ритуал и приступить к реанимации, когда Энфи не упала на бок, а склонилась перед нами в поклоне. Для картины клинической смерти очень нетипично, Господи, помилуй.
Легкий ожог под левой грудью я ей уберу. Относительно маленького шрама от резаной физической раны она подумает сама. Быть может, по орденской традиции пожелает оставить метку-стигмат восприемника…
Не дожидаясь появления окончательных результатов в сводной таблице психофизиологических параметров, прецептор Патрик воскликнул:
— Благослови вас Господь, рыцарь Филипп! Самоконтроль и ясновидение у нее воистину превосходны. Харизматические дарования нашей мисс Энфи истинно достойны праведной похвалы.
Добро пожаловать, леди Энтея, в привилегии кавалерственной дамы-инквизитора!
Затем рыцарь Патрик вернулся к невозмутимым интонациям британского лорда:
— Поскольку мы договорились, сэр Филипп, о харизматическом статусе милой Энфи я позабочусь отныне и присно. Бог даст и во веки веков…
В то же рассветное апрельское утро благословенное рукоположение в инквизиторы-дьякониссы дама-неофит Анфиса приняла в домовой часовне от рыцаря-адепта Патрика. Орденским причетником был рыцарь-зелот Филипп, сакрально ставший ее прецептором-духовником во имя Отца, Сына и Святого Духа.
Тысячелетние традиции ордена Рыцарей Благодати Господней возобновляются по мере необходимой веры в Предопределение апостолическое.
Так было, и так будет.
Консаграция и хиротония дамы-неофита Анфисы состоялись в Страстной Четверг, согласно обеим пасхалиям, не так уж часто календарно совпадающими в григорианском и юлианском летоисчислениях. Календари календарями, а занятия неофитов по графику. Потому прецептор Патрик, не терпящий прекословия, препроводил всех троих несколько разочарованных и разобиженных дам предаваться физическому самовоспитанию по окончании вовсе не праздничного ланча.
— …Кто-нибудь желает мне возразить, леди?
Рыцарь Филипп красноречивым молчанием одобрил суровость рыцаря Патрика. Несмотря на умоляющие взгляды дам-неофитов Анастасии и Анфисы, оба остались непоколебимы.
«Так-то вот… У нашего дедушки Патрикей Еремеича до срока не разговеешься. До Светлого Воскресенья им еще далеко, бедняжкам. Вроде бы, и Страстная Суббота тут за океаном не близко…
Ярмо верных раб Божьих тягостнее коромысла диавольска. Весомость духа истинного превозмогает тягость плоти тварной… Соблюдай его молитвами святыми.
Спаси, Господи, достояние Твое купно люди Твоя…»
КНИГА ВТОРАЯ СОБЛЮДАЙ МОЛИТВАМИ СВЯТЫМИ
ГЛАВА VIII ДВОЙНЫЕ ПАСХАЛИИ В ДВУХ ПОЛУШАРИЯХ
— 1-
— Чуть полдень миновал, и мне она звонит, — Филипп Ирнеев сразу ответил на простой, хотя и кодированный, вызов Вероники Триконич. — Слушаю вас, моя любезнейшая Вероника Афанасьевна.
— Ты, милок, невежда, у нас уж полночь близится. Мог бы и некоей докторше Вере брякнуть, звякнуть, невежа. Как ни глянь, Анфискина задница и мне не чужая. Он, видите ли, одного лишь Павла Семеновича Булавина порадовал.
Не сочти за упрек, понимаю и прощаю великодушно. На радости такой примите и мои поздравления, сударь мой Филипп Олегович.
Но позвольте спросить, барышню-неофитку Анфису Сергеевну вы на мое попечение оставляете или пускай ее американский доктор Суончер отнынь пользует?
— По идее еще недельку-другую док Патрик за ней присмотрит, потом же некто арматор Вероника примется обихаживать организм нового члена орденского звена.
— Когда это ты успел утрясти, братец Фил?
— Всего-навсего предполагаю в рациональной реальности.
— В ответ честь имею реально просить пожаловать сеньора и сеньору Бланко-Рейес-и-Альберини к пасхальному воскресному обеду около двух пополудни в моих городских апартаментах. Их благородие барон Руперт Ирлихт-Коринт весьма надеются на ваше милостивое согласие, идальго. Уж не откажите нам в любезности.
— Неужель пришла любовь, вновь расцветают помидоры?
— Примерно так, братец Фил. Всякой нормальной бабе яички дороги не только на Христов день… А вы, сударь, ей-ей, грубиян и сквернослов.
— От кого слышу?..
Филипп клятвенно заверил собеседницу в том, что он с супругой «всенепременно пожалует за океан» к обеду барона и баронессы Ирлихт-Коринт, и подивился чуткости Вероники, какими бы ни были ее арматорские речи и манеры. Ему-то самому и в голову не приходило устроить для жены пасхальные каникулы. И сама Настя о том его не смеет попросить, как он тотчас же сообразил, дав отбой связи.
«Старею, наверное, впадаю в хамство стариковское, память слабеет… Болван чванный, мог бы, олух царя небесного, и Нике первым позвонить и девок от физкультуры освободить…
Помнить надобно: конец апреля, во вторник у Настены тезоименитство, в среду ее день рождения… Кое-какие подарки для нее готовы, но можно и дополнить…
Страстной Четверг на дворе, милостивый государь. Пасха на носу. Притом в Старом Свете она раньше наступит. Куличами пора бы озаботиться, экологически чистой провизией в Америке запастись, специями, пряностями, творогом, миндалем…
Неравно свежих дрожжей там на Таракановском рынке или еще где в той Белорашке не найду? Ох мне… Транспорт опять же, средства доставки… Ладненько, будем действовать по плану…»
Выделим с красной строки и пробелом. Ведь к Светлому Воскресенью Христову у нашего главного героя имеется особо специальное отношение. Притом в разных и мало совпадающих ипостасях этого принципиального религиозного празднества для всех верующих и не очень верующих.
Начнем все излагать, изъяснять в относительном порядке, если не жестко хронологически, то в произвольной хронографии. Вот и Великий пост Филипп Ирнеев издавна стремится блюсти по мере возможности и желательности. Однако же на Пальмовое Воскресенье, то есть на двунадесятый праздник Входа Господня в Иерусалим он никогда не носил в церковь прутики вербы, обломанные ветки прочих кустарников и деревьев, произрастающих в средней полосе.
«Ибо сие для истово верующих в православии суть полуязыческое непотребство, неуместное потакание материалистическим суевериям. Надо ж такую метонимию выдумать, Вербное воскресенье, скажите на милость! Во где приспособленчество простодырое…»
Простонародному обычаю красить скорлупу куриных яиц или модернизировано клеить на нее переводные картинки он ни под каким видом не следует. Хотя никого прилюдно и гласно не осуждает, не порицает за подражательное исполнение околоцерковных обрядности, «хоть как-то, пусть им раз в году приближающих слабоверующих к истинной религиозности и к Храму Божьему».
